Флаг вам в руки!

ика, смахивает. Вон рожа какая хитрющая, хоть и тупая…

Дубовых снова обмяк.

Разбойничья заимка располагалась не особенно глубоко в Зачарованном лесу. Так, чтобы и набеги было удобно делать, и чтобы обиженные селяне не нашли.

Конечно, иногда лихие люди сами сталкивались со страшными обитателями Зачарованного леса. Вурдалак шальной забежит, задерет одного-другого разбойника. Ведьма злая муравьев или жуков нашлет на заимку по прихоти или в отместку за то, что ненароком потоптали траву заветную. Бывает, птицеящер голодный нападет. В общем, спокойствия мало.

Всего в разбойничьей заимке стояло три дома, по две семьи в каждом. Были и жены, и детишки. Один висельник всегда оставался на страже поселка, а остатняя пятерка ходила на промысел.

Порой наступали тяжелые времена. Например, если погибал кто-то из разбойников. Тогда тылы защищали женщины и дети, а мужики совершали набеги. Случалось, они пристрастно высматривали в какой-нибудь из окрестных деревень и захватывали в плен парня или дядьку, притаскивали к себе, предлагали войти в братство. Почти все соглашались. Отказавшихся хоронили недалеко от заимки.

Почему этот поселок существовал уже несколько десятилетий и отчего люди выбрали этот образ жизни, история умалчивает. Она вообще любит помолчать, история…

Нынешний день разбойникам удался. Во-первых, добыли лошадей и коника. Во-вторых, телегу с горшками и крепким матерчатым тентом. В-третьих, главарь серьезно рассчитывал переманить захваченного крепыша в шайку.

Заимка как раз потеряла шестого кормильца. Бедолагу поломал говорящий медведь, гуляющий по лесу и задающий людям разные глупые загадки. Не отгадал — поломает. Отгадал — задерет. Несчастливый разбойник не отгадал.

Без добытчика остались тридцатипятилетняя баба и двое детишек — мальцы восьми и одиннадцати лет. Правда, не его детишки, а предыдущего мужа, нарвавшегося во время грабежа на крестьянские вилы.

Когда телега подъезжала к заимке, из засады, устроенной на дереве, выскочили пострелята, соскользнули по потайной веревке и завопили на бегу, торопясь обо-гнать вернувшихся разбойников:

— Матка, матка, нам нового папку привезли! Залаяли тощие дворняги. Из домов вышли женщины и дети.

— Ну, Трина, согласится добрый молодец горшечник с нами промышлять — будет твоим! — громко пообещал вдове главарь.

Трина была под стать прапорщику: дородная, невысокая и такая же красавица.

Тяжелого бессознательного Палваныча сгрузили наземь, облили водой. Пленный зашевелился, замычал, морщась от вернувшейся головной боли.

— Эй, вы бы ему вообще руки-ноги ножами отхватили! — крикнула Трина, глядя на посиневшие кисти прапорщика.

— Ай да женщина! — захохотал главарь. — Еще олень живехонек, а шкурку уже не смей помять!

Разбойники заржали.

— А ты, Циклоп, хоть и мужик, да соображения у тебя меньше, чем у бабы, — едко ответила вдова, передразнивая шепелявящего разбойника. — Тебе нужен добытчик? Так какого рожна ты его калечишь?

Теперь одобряюще усмехнулись жены да старшие

девчонки.

— Ладно,