Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Я догнал кричавшего за ближайшей скалой. Он показывал на статую. Прямо за ней начинались джунгли, и статуя стояла словно часовой, охраняющий подходы к зарослям. Солдат обернулся ко мне с гримасой отвращения на лице. Подойдя ближе, я увидел, что вокруг шеи идола колышется что-то живое. Воздух был отравлен кошмарным запахом гниющего мяса Присмотревшись к ожерелью на идоле, я понял, что оно кишмя кишит мухами и личинками,— бесчисленные тысячи их образовали живой покров и питались тем, что находилось под ними. Я ткнул в это сонмище рукояткой пистолета; мухи взлетели жужжащим черным роем, и на свет появился сплошь покрытый червями комок внутренностей. Я подрезал их, и они с глухим шлепком упали на землю. И тут, к моему удивлению, сверкнуло золото. Стерев кровь, я разглядел на шее идола украшение — судя по всему, весьма ценное. Даже я, не разбирающийся в женских безделушках, понял, что вещица была довольно древней работы. Я пригляделся к ожерелью повнимательнее: оно состояло из тысячи крохотных капелек золота, сплетенных в нечто вроде сетки, и стоило, должно быть, больших денег. Я потянулся к ожерелью, намереваясь снять его. И в это мгновение раздался выстрел.

Пуля просвистела у меня над плечом и со звоном ударилась о скалу. Я взглянул вверх и сразу обнаружил нападавшего: какой-то человек стоял на краю ущелья. Он еще раз навел винтовку, но я опередил его, удачно попав ему в ногу. Человек покатился вниз по склону, и я подумал, что с ним наверняка покончено; но нет, он поднялся и, используя винтовку как костыль, заковылял через дорогу к тому месту, где мы стояли. Он что-то выкрикивал, показывая на статую. Я, конечно же, не разобрал ни слова, но понять примерный смысл его речи было нетрудно. Я отошел от статуи и поднял руки, показывая, что совершенно не интересуюсь золотом идола. Человек продолжал пристально следить за мной, и мне представилась возможность рассмотреть его получше. Это был старик в поношенных розовых одеждах, с лицом и руками, вымазанными каким-то крайне дурно пахнущим веществом, так что разило от него до самых небес. Короче говоря, мы столкнулись с настоящим брамином. Он был бледен, и в глазах его стояли слезы. Я взглянул на его ногу. Она сильно кровоточила, и я нагнулся, чтобы перевязать рану, но едва я вознамерился сделать это, как брамин отскочил от меня и вновь принялся молоть языком. На этот раз мне показалось, что я услышал слово «Кали».

— Кали,— повторил я, и человек кивнул.

— Хан, хан, Кали [5],— вскричал он и разрыдался.

Ну что же, беседа складывалась хорошо, и меня нисколько не беспокоило то, что я буду делать дальше. Однако вдруг за спиной у меня послышались шаги.

— Может быть, я смогу вам помочь? — произнес чей-то голос мне в ухо.

Я обернулся и увидел, что позади стоит человек — не в мундире, но тем не менее европеец, с заострившимся лицом и большим носом, напоминающим клюв хищной птицы. На вид ему было не больше тридцати, но выражение глаз делало его гораздо старше. «А этот тип откуда здесь взялся?» — подумал я. И тут на меня снизошло озарение.

— Доктор Элиот?

Молодой человек кивнул. Я представился.

— Знаю,— отрывисто сказал он.— Меня предупреждали о возможности вашего появления.

Он взглянул на жреца — тот лежал на земле, держась за ногу и что-то бормоча себе под нос.

— Что он говорит? — спросил я.

Вместо ответа Элиот встал на колени перед брамином и занялся его ногой.

Я повторил вопрос.

— Он обвиняет вас в святотатстве,— сообщил доктор, не поднимая головы.

— Я же не взял золото.

— Но вы срезали внутренности, не так ли?

Я фыркнул.

— Спросите его, зачем они это делают,— приказал я.— Спросите, зачем они мажут идола кровью.

Элиот что-то сказал, жрецу. Зрачки старика расширились от ужаса; я увидел, как он показал на статую и махнул рукой в сторону джунглей. Услышал я и то, как он пробормотал: «Ветала-панча-Виншати» — слова, слышанные мною от бабу еще в Симле. Вдруг старик пронзительно закричал. Я было нагнулся к нему, но Элиот решительно отодвинул меня.

— Оставьте беднягу в покое,— велел он.— Ему очень больно. Вы уже подстрелили его, капитан Мурфилд. Может быть, достаточно?

Что ж, признаюсь, замечание его меня задело, но я понял и точку зрения доктора: здесь я ничем помочь не мог. Однако меня заинтриговало упоминание о демонах, о которых говорил и бабу. Элиот словно прочел мои мысли — он снова взглянул на меня и сказал, что позднее сам подойдет ко мне. Я опять кивнул и отошел Манеры Элиота были резки, но он произвел на меня впечатление здравомыслящего человека, которому можно доверять. Я направился проследить за тем, как мои люди разбивают палатки. Элиот появился позже, когда выставили часовых и разбили лагерь, а я, оставшись в одиночестве, с наслаждением покуривал трубку.

— Как ваш пациент? — спросил я.

Элиот кивнул.

— Выкарабкается,— сказал он, вздохнув, и опустился рядом со мной.

Он долго ничего не говорил, просто смотрел на огонь. Я предложил ему трубку, он взял и сам набил ее. В молчании прошло еще несколько минут. Наконец он потянулся, как кот, и обернулся ко мне.

— Не надо было вам трогать статую,— медленно проговорил он.

— Факир что, еще дуется?

— Естественно,— кивнул мой спутник.— Он отвечает за умиротворение богов. Отсюда и золотые украшения, капитан, и козлиные кишки...

— Козлиные кишки? — прервал я его.

— А что, по-вашему, там висело? — глаза Элиота сверкнули.

— Ничего,— проворчал я, выколачивая трубку.— Просто странно как-то: столько шума из-за внутренностей животного.

— Не совсем, капитан,— проговорил Элиот, вновь опуская взор.— Видите ли, оскорбив богиню, вы оскорбили ее почитателей, жителей Каликшутры, тех самых, в чью страну вы вот-вот вторгнетесь. Брамин боится за свой народ, живущий здесь, в предгорьях. Он говорит, теперь ничто не защитит их от возможных нападений.

— Но кого они боятся? Тех, кто живет выше, в горах?

— Да.

— Не понимаю... Я же не тронул золото, ведь только оно по-настоящему имеет ценность! К чему столько внимания козлиным кишкам и крови? Неужели внутренности животного могут защитить от врагов?

Элиот вяло пожал плечами:

— Здешние суеверия подчас весьма необычны.

— Да, мне говорили. Поклонение демонам и все такое. Но что за этим стоит, как вы думаете?

— Не знаю,— сказал Элиот.

Он поворошил костер и уставился на взлетающие в ночь искры; потом снова взглянул на меня, и его внешняя расслабленность вдруг исчезла. Меня, как и при первой встрече, поразила глубина его глаз, весьма необычная для человека гораздо моложе меня.

— Два года я проработал здесь,— неторопливо проговорил он.— И уверен лишь в одном, капитан: горцы напуганы чем-то, и это не просто суеверие. По сути дела, именно это заставило меня впервые приехать сюда.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

— О, разные странности, о которых сообщалось в журналах для узкого круга читателей.

— Например?

Глаза Элиота сузились.

— В самом деле, капитан, вас это вряд ли заинтересует. Это весьма малоизвестная отрасль медицинских исследований.

— Попробуйте мне растолковать.

— Речь идет о циркуляции и структуре крови...— насмешливо улыбнулся Элиот.

Мое лицо, должно быть, выдало меня, потому что улыбка доктора стала шире и он покачал головой:

— Попросту говоря, капитан, белые кровяные клетки в здешних краях живут чересчур долго.

Услышав подобное заявление, я аж подпрыгнул и удивленно уставился на своего собеседника.

— Что? Уж не хотите ли вы сказать, что можно продлить жизнь человека?

— Не совсем,— замялся Элиот.— Это лишь иллюзия. Видите ли, эти клетки... также мутируют.

— Мутируют?

— Да. Словно в крови распространяется рак. А заканчивается все тем, что разрушаются нервная система и головной мозг.

— Звучит довольно-таки мрачно. И что же это за болезнь такая?

Элиот покачал головой и отвернулся.