Темные души (СИ)

Гильом ушёл вперёд, не оглядываясь. Он как будто не хотел слышать Бертрана. Поскальзываясь на сырых ступенях, Бертран, держась за стены, медленно шёл за ним.

Через некоторое время они остановились на площадке перед железной дверью. Гильом вынул знакомую связку и отпер дверь. Не говоря ни слова, он вошёл. В молчании Бертран последовал за ним.

Глава пятая

Пройдя по узкому и низкому коридору, Гильом остановился у ещё одной железной двери. Не глядя на Бертрана, он буркнул:

- Он там.

Бертран кивнул. Гильом помедлил, но отпер дверь.

Глазам Бертрана предстала огромная каменная зала, в которой чадили факелы. По сырым стенам в некоторых местах стекала вода. Мрак, который факелы не могли осветить, уходил вперёд и вверх. Гулкое эхо шагов разносилось вокруг, озвучивая царившую леденящую атмосферу безысходности и могильного покоя.

- Странно, - пробормотал Гильом. – Мне казалось, я гасил факелы здесь.

Он прошёл вперёд, освещая себе путь взятым со стены факелом. Пожав плечами, Бертран пошёл за ним.

Впереди явственно слышалось чьё-то бормотание и стоны, крики и вой. Бертран инстинктивно положил руку на эфес, но тут же тихо рассмеялся. Против жеводанского зверя не шпага, а хорошая дубина или мортира нужна. Капитан Диомель со своим войском, проводя облаву, чуть было сам концы не отдал, когда этот зверь внезапно оказался перед ним. Ну и кто кого ловил тогда? На холме Муше его тоже расстреливали. Но он непостижимым образом ожил и удрал, задрав по дороге ни в чём не повинную девочку. Вот тогда-то капитан Диомель и отдал приказ об облаве. Только зря время потратил. Зверь был жив, и всё ещё выходил на охоту. Только по какому признаку он выбирал свои жертвы, этого Бертран не понял.

Гильом и Бертран уже подходили к ярко освещённой впереди стене, когда услышали крик, похожий на вой грешной души, запертой в аду:

- Как можешь ты, дьявольская подстилка и отродье сатаны, мешать планам божьим? Один раз твой хозяин спас тебя, чтобы проверить крепость моей веры, но это не повторится! Твоё тело вместе с душой сгорит в адском пламени!

- Что-то мне это напоминает, - тихо сказал Бертран, легко касаясь плеча впереди идущего Гильома.

- Это отец Нуартье, - нервно сбрасывая руку Бертрана, ответил Гильом. – Но как он тут оказался? – Гильом остановился.

- О, я слышу поступь армии сатаны! Пришёл час последней битвы!

- Вельзевул и все дьяволы преисподней! – воскликнул Бертран, вырвав факел из рук Гильома и быстро прошагав отделявшее его от жуткого голоса расстояние. – Да это же наш родственничек Филипп! Что же ты не сказал, Гильом, что у нас есть заступник перед Святым престолом?

Гильом медленно подошёл. Зала заканчивалась каменной стеной, в которой торчали факелы и плавились свечи. По обеим сторонам её находились большие железные клетки с массивными, толщиной в руку, прутьями. И всё же, несмотря на массивность, местами эти прутья были слегка погнуты. В одной из клеток бесновался высокий худой человек в сутане. Его длинное узкое лицо с запавшими глазами и тонкой полоской губ в профиль походило на бритву, а скрюченные худые пальцы, которыми он держался за прутья или грозил стоявшей перед клеткой женской фигуре, походили на когти хищной птицы.

- Так наш родственничек и есть жеводанский зверь? – насмешливо спросил Бертран, освещая факелом беснующуюся фигуру.

- А, отродье сатаны! Ты пришёл! – завопил Филипп Нуартье, повисая на прутьях.

- Нет, мрачно сказал Гильом. – Зверь там.

Он кивнул на клетку напротив. Женская фигура шевельнулась.

- Я закрыла его, как только он пробрался сюда. Это он науськивал Виктора нападать на людей. Я слышала. В этот раз он хотел, чтобы умер настоятель.

- Что ты говоришь, Сара? – Гильом развернул к себе фигуру, оказавшуюся молодой девушкой с чёрными волосами и блестящими чёрными глазами. – Зачем нашему священнику убивать собственных прихожан?

- Очевидно, чтобы озверевшие люди убили тебя, а потом добрались бы и до короля, - ухмыльнулся Бертран. – Здесь, у себя в глуши вы не в курсе, какие во Франции настроения. Как в Иудее перед пришествием Христа: колдуны, предсказатели, черные мессы, бесстыдный разгул, некроманты, тайные общества, свободолюбивые философы со своими утопическими идеями, шпионы всех мастей. Вдобавок к этому финансы в полном беспорядке. Достаточно любого неординарного события - и лавина сойдёт. Ведь именно этого добиваются ваши братья-масоны, а, святой отец?

Филипп Нуартье на некоторое время замолчал, но тут же снова начал трясти прутья решетки и завывать:

- Вы, дьявольские дети, вас уже ничто не спасёт! Но у остальных ещё есть время! Придёт, уже скоро, царствие небесное! Исчислит Господь Иисус наш праведников и посадит рядом с собой на небесном престоле! И низвергнет нечестивцев в ад на вечные муки!

- Что же тебя так распирает? – ухмылялся Бертран. – Лавры Иоанна Богослова покоя не дают? Апокалипсис уже предсказан, и ты ничего нового не сообщишь.

- Масоны? – спросил Гильом. – При чём тут масоны?

- При том, братец, что нынешняя королевская власть многим не нравится. И не удивлюсь, если лет через пять-десять Франция запылает.

- Я ничего не понимаю. При чём здесь Виктор и отец Нуартье?

- Ты помнишь, кто победил Голиафа?

- Давид, в последствии избранный царём.

- Смотри глубже, братец. Голиафа убил маленький камешек, пущенный пращой маленького человека. На это редко обращают внимание, поскольку оно отвлечено фигурой более интересной. Так вот, масоны – это праща, а камешек – это твой отец Нуартье и наш братец Виктор. Только вот кто сейчас в роли Давида мне неизвестно. Все эти тайные общества, которых расплодилось как блох на собаке, это только прикрытие для скучающих юнцов-аристократов. А кто дёргает за ниточки – Англия, Испания или ещё кто, мне не ясно.

В темноте противоположной клетки послышалась возня. Бертран быстро обернулся, подняв над головой факел. На свет постепенно выступила жуткая морда: на человеческой голове с длинными космами и жёсткой щетиной было как бы два лица, только одно находилось где-то сбоку и имело один глаз, сидевший на уровне щеки. Постепенно из темноты выступило тело, местами покрытое густой чёрной шерстью, местами коростой, напоминавшей рыбью чешую. Массивные руки были непропорционально длинными, а ноги – кривыми и короткими по сравнению с толстым туловищем, и заканчивались пальцами с чёрными изломанными когтями. Вытянутый нос и нижняя челюсть придавали ему сходство с волком, если бы не второй рот, второй сплюснутый нос и третий невидящий глаз на боку. На четвереньках существо подошло к прутьям и передними лапами вцепилось в них, как и Филипп Нуартье. Что-то прорычав, существо нечленораздельно пророкотало: