Художники смерти

Глава 45

— Интересно, тут когда бывает вода? Во время дождя? — Я брякнул на пол оцинкованные ведра с плещущейся в них чуть красноватой от ржавчины жидкостью. Нора с видом знатока мелиорации заглянула в один из сосудов, поддела пальцем плававшую куколку бабочки, растерла ее и зачем-то понюхала получившуюся субстанцию.

— Зато можно точно сказать, что здесь нет желающих пожить на халяву… Хотя странно для вампира устраивать схрон в поселке огородников…

— Все равно это ненадолго… пока не найдем способа договориться с Советом. Или пока нас не накроют массированной облавой — возможностей у вампиров хватает.

— Стая нас выручит. — Заявление показалось мне излишне оптимистичным, о чем и следовало сообщить спутнице.

— Хочешь сказать, что ради тебя они пойдут на войну? Я что-то не помню, когда в последний раз вампиры и оборотни бились друг против друга, — Ира, появившаяся в сенях, с ног до головы укутанная в плед, меня опередила.

— В семнадцатом году двадцатого века — ваши тогда много кровушки попили из народа, еле страну не перемололи. — После упоминания о попытке глобальной перестройки мира, Нора сочла дискуссию завершенной. Я мысленно порадовался, что до поножовщины дело опять не дошло, и принялся наполнять чайник принесенной водой, используя вместо фильтра воронку с кусочком марли.

После успешного бегства из квартиры мы двинулись прочь от города. Ира предложила обосноваться на заброшенном с приходом осени, садовом товариществе — несколько сотен похожих друг на друга дачных домика располагались в десятке километров от города. В одном из них Серж еще несколько лет назад оборудовал небольшое убежище. Снаружи оно ничем не отличалось от большинства построек. Однако в свое время под домиком был вырыт внушительный погреб, размерами не уступающий надземному строению. Попасть в него можно было двумя путями — из домика, и стоящего неподалеку сарайчика с садовыми инструментами. Погреб был надежно изолирован от подземных вод, там была утроена хорошая вентиляция, установлен маленький генератор, в домике имелась газовая плита. Судя по датам изготовления на упаковках продуктов, домик посещали регулярно — последний завоз прошел не более чем за полгода до нашего визита. Проблема была с водой — неприкосновенный запас — несколько двадцатилитровых пластмассовых бутылок имелся, но мы решили сберечь ее и пользовались ручным насосом на участке. Но то ли от долгого простоя, толи из-за нашего невезенья, работал он плохо и выплевывал лишь маленькую струйку странного цвета — от зеленого до буро-коричневого.

В первый же день Нора разыскала в убежище спутниковый телефон и долго беседовала с Вожаком Сибирской Стаи. После этого мы устроили небольшой совет.

Маленький вампир, говоря человеческим языком, все еще находилась в шоке от случившегося. Как оказалось, она уехала их дома за несколько минут до взрыва и не знала о случившемся до тех пор, пока к ней в магазине вдруг не подошли четверо охотников во главе с ее наставником, которые и отвезли ее в квартиру. Сложно было понять, что больше потрясло Иру — гибель отца, или новость о том, что глава вампиров работал на три фронта. В душе девушки разлетелись все башенки убеждений, казавшиеся такими прочными, могущество вампиров казалось ей неизмеримым и теперь она, потеряв боевой и охотничий дух, превратилась в оцепеневшее от холода реальности существо.

Мне же пришлось в очередной раз мысленно поблагодарить моего авантюрного и жестокого проводника в мир вампиров — после нашей охоты за руководителем опричников противостоять вдвоем мощной организации не казалось чем-то безнадежным или невероятным. Опасным — да, но не настолько, чтобы отбросить эту затею. Оставалось ответить на один вопрос — какова роль оборотней во всем происходящем? Поступки Сержа, точнее, их результаты пошатнули мои (точнее, не мои, а общевампирские) представления об оборотнях, как яростных, сильных, но безыскусных существах, неспособных плести интриги или хитрить. Происходящие события, в которых мы оказались на передовой, могли быть чередой случайностей. С другой стороны, походило на то, что в надчеловеческом мире готовится большая война. Только вот до сих пор было непонятно, кто пытается столкнуть оборотней опричников и вампиров. Пастухи? — Эта мысль крутилась где-то неподалеку, но никак не обретала форму, которая позволила бы втиснуть ее, как недостающий кирпичик в стенку моей теории. Впрочем, одно средство для этого у меня было.

За ночь на дачный поселок лег снег. Едва вышло солнце, он начал испарятся там, где земля оказалась плотнее — дороги быстро очистились от белого покрова, став лишь чуть влажными. Но снежные колпачки оставались на макушках стеблей сухоцветов, на растущей по обочинам степной траве, перекопанных на зиму грядках. Я шел, стараясь не тревожить первые черточки надвигающейся зимы, туда, где на смену разгороженной природе приходит вольный простор чистой от человека степи.

Небольшой овраг укрыл от свежего ветра, а заодно — от возможных наблюдателей. Под его склоном я устроился на траве, сев в на ноги. Руки — на бедра, ладони — одна на другую, «Горная лавина» — в центре. Я вдохнул, чувствуя лишь влажный от снега воздух. Постепенно к нему прибавился запах подмокшей травы, земли, вбиравшей последнее тепло солнца. Еще вдох — рукоятка ножа начала легонько покалывать ладонь, а тело стало необычайно легким. Степь… дорога… дальше, дальше… — я ищу мысленно двери в мир, где, скорее всего, навсегда осталась моя первая спутница. Образ ее все еще тусклый — словно перед мысленным взором у меня матовое стекло. Я тянусь к ней, словно забираясь под небо по тонкой веревке, только выскальзывает она не из рук — из сознания. Еще чуть-чуть — и меня словно вытягивают за шиворот наверх.

— Быстро ты вспомнил, я и не думала… — Она изменилась — совсем чуть-чуть. Кажется, на смену бесшабашной ярости и задору пришла спокойная уверенность. Наверное, так взрослеют вампиры-охотники? Или, может быть, люди тоже?

— Мне нужна помощь — я не рассказываю ей, просто даю возможность увидеть все, что произошло за последние дни.

— В человеческой шкуре ты был скромнее… а тут уже гаремом обзавелся?

— Это все, что тебя интересует?

— Честно? Да. Остальное я уже знаю. Серж теперь здесь, с нами, точнее, с ними — я ведь в отличие от них, могу находиться в любом мире.

— Как ты думаешь, будет война? — Ольга, кажется, улыбается мне.

— А разве она заканчивалась когда-то? Тебя ведь, на самом деле волнует, не перемелют ли тебя наступающие армии, коль скоро у тебя нет своей, так? Но отвечаю на твой вопрос — да, теперь в бою будут участвовать и вампиры и оборотни и опричники. Разница в том, что теперь у каждого — два противника. Поэтому неизвестно, кто победит — скорее всего, это будет тянуться десятилетиями. Но не это тебя волнует, так?

— Я что, попал к психоаналитику? — Чувствуя, что сейчас она скажет то, что знаю пока только я, все же решаюсь сохранить связь.

— Став вампиром, ты начал ценить ту ерунду, над которой смеялся, будучи человеком. Достаток, стабильность, почет, уважение — не от них ли ты отказался, став охотником? Ты был бойцом, до тех пор, пока не начал думать о богатой жизни по соседству с Сержем. Покоя захотел, так?

— Разве это плохо?

— В желаниях нет ничего плохого, плохо, когда они сбываются… Ты стал уязвим в тот момент, когда привязался не к существам, а к благам, которые они сулят.

— Тогда я, кажется, понимаю, что нужно сделать. — И вот уже передо мной снова заснеженная степь, освещенная утренним солнцем.

Мои спутницы даже не подрались за те полчаса, что оставались одни — признак прогресса. Оставалось надеяться, что они не успели сговориться настолько, что будут колотить меня вместе, когда услышат план действий.

— Отец звонил — обещал, что машина будет ждать к вечеру, на трассе.

— Так даже лучше… Нора, тебе придется ехать одной. — Оборотень встрепенулась.

— Это почему? Ты же…? Тебе обещали защиту!