Художники смерти

Вышли мы еще затемно — шутка ли, шесть часов топать, и двинулись в путь. Лето, небо ясное, птички поют, кажется, весь мир перед нами, а старые камни мы обойдем да выясним, что ничего страшного там нет, одни лишь суеверия. По дороге травили анекдоты, рассказывали страшилки… разговоры стихли сами собой на половине дороги. Вы знаете, как тихо в сосновом бору днем — нет даже эха. Но мы ребята деревенские, к этому привычны вроде были, а жуть все равно давила. Через час один запросился назад — говорит, смотрит на него кто-то так, что сил нет. Ну мы посмеялись, конечно, покричали этому «кому-то», да двинулись. Только уже никому вперед идти не хотелось — но дети, как известно, упрямые, подростки особенно.

Идти, как ни странно, стало легче — словно деревья ближе к развалинам росли плохо. Только ноги словно вязли на каждом шагу, приходилось словно протискиваться через воздух. Вдруг тот самый парень, что про взгляд из чащи говорил, крикнул что-то и упал. Думали мы — шутит, потрясли его, а он едва дышит и глаза стеклянные. Тут уже и остальным не до смеха стало. Жуть нас взяла. Впереди серые камни сквозь деревья просматриваются, а дойти туда не можем — ноги не слушаются. Кое-как поползли обратно, товарища за собой волочем. Едва отпустило нас, подхватили его под руки и рванули, не разбирая дороги, прочь — такой страх накатил.

Возле деревни пришел в себя парнишка — только нас не узнавал, бормотал все что-то про нечисть… С тех пор никто не ходил к монастырю, да и времена изменились, работать надо было, капитализм, как никак. За лопатой, трактором-кобайном уже о мистике людям думать некогда. Я же в семинарию поступил — так мне тот случай запомнился. Пока учился, попытался найти упоминания про тот монастырь в библиотеке. Наткнулся лишь на легенду о том, что толи в XV толи в XVII веке бежали в Сибирь от преследований монахи-отступники, которые жертвами пытались снискать расположение темных сил. Вроде бы их преследовали, потому как кое-какие секреты они в свое распоряжение получили. Но времена, сами понимаете, были темные, так что могли и напраслину на людей возвести.

— Все равно, получается, что развалины это посетить стоит… Вы же пытались, так? — Антон кивнул. Немного помедлив, словно фильтруя в уме информацию на предмет ее пользы для противника, он все же заговорил.

— Еще в начале осени братья отправили полтора десятка бойцов туда… Но мы думали, что там находится база вампиров…

— И что? — Опричник говорил нехотя, мне же нужна была полная информация.

— Группа вернулась — они сказали, что не нашли развалины…

— Или им, как это называется, просто отвели глаза. Значит, все таки монастырь… Мы разведаем, что там происходит, но со стороны села не пойдем.

— Но это же самый короткий путь… — Священник попытался возразить.

— А толку? Кто по нему дошел? — Я накрыл стол картой. — Арендуем вертолет под предлогом поиска пропавших людей, и сядем в пяти-семи километрах севернее — или где найдем полянку. Оттуда уже двинем к монастырю.

Глава 40

Зима в этот район пришла рано. К вечеру температура упала ниже ноля, и священник начал шуровать в печи. Наша группа, спросив согласие хозяина, начал располагаться на ночлег. Первоначальный план потерпел неудачу — я попытался заранее договориться о вертолете, но стоило заикнуться о предполагаемом маршруте, собеседник замялся. Когда сумма вознаграждения выросла, мне сказали, что никто из местных пилотов над этим районом не летает, а для того, чтобы вызвать экипаж из центрального офиса, необходимо два-три дня и еще больше денег. Поэтому я плюнул на свою затею и решил идти напрямик, через лес. Но для этого следовало отдохнуть, чтобы двинуться уже утром.

Опричники, испросив разрешения у настоятеля, отправились в храм на вечерню. Ира, пристроилась рядом со мной на лавке в сенях, и, пока я говорил по телефону, с задумчивым видом щелкала замком ножа, поглядывая на входную дверь, за которой скрылись наши спутники. Оборотни, как ни удивительно, быстро нашли общий язык с попадьей и помогли ей приготовить обед на всех.

— Вы поняли друг друга?

— Что? — Девушка встрепенулась. Лезвие, в очередной раз начавшее раскрываться, вернулось на место.

— Я говорю про твой нож… — На раскрытой ладони я показал ей «Горную лавину». — Этот оказался у меня в руке не поймешь, как, но очень вовремя. Я решил, что стоит подарить тебе капельку сил таким же способом, как, однажды это проделали со мною.

— Я… я не знаю, что произошло… — Ира помедлила, видимо, перебирая в памяти свои недавние чувства и ощущения. — Но когда я увидела, как все летят в пропасть, то, что происходило после, стало для меня одним долгим сном. Порой казалось, что ты где-то рядом, точнее, я чувствовала, что нахожусь рядом с тобой, особенно, если тебе нужна была помощь… — Губы девушки чуть дрожали, но успокоились, стоило накрыть их легким поцелуем.

Воя мы не слышали, просто почувствовали, как шевельнулись волосы на затылке от близкого присутствия опасного существа. А вот звериное рычание, раздавшееся на кухне, было реальным. Оба наших оборотня, под тихий крик попадьи, схватили карабины и рванулись во двор. Чуть придержав Иру внутри дома, я последовал за ними, прикрыв за собой дверь. Мара и Нора стояли спина к спине, приклады у плеча и проводили стволами полукруги, словно выискивая цель. Руки девушек не дрожали, хотя было видно, как они взбудоражены. Еще спускаясь с крыльца, я прикрыл глаза, мысленно обшаривая двор, потом улицу перед домом, соседние постройки… Потянулся к ниточке ярости, которая пробивалась к нам, попытался следовать за ней, словно разматывая клубок и уткнулся в нарушителя спокойствия.

Его вид меня очень сильно удивил. До тех пор я считал, что Цербер — существо мистическое и таким он оставался очень долго. Новый взгляд на мир все же не оставил места в нем для трехголовых собак. Впрочем, сравнение с мутировавшим другом человека для твари подходило мало. За короткий срок мне удалось изучить искрящуюся в астрале ярость оборотней, обволакивающее, лишающее воли давление вампиров, тысячи разновидностей человеческих следов. Все они были удивительными, но воспринимались как нечто обычное, пусть и неведомое раньше. Это существо было чужеродным, не хищником даже, а неким ликвидатором, который не охотится — уничтожает. Его присутствие в этом месте было не просто лишним, он был в этом мире, как гвоздь, забитый в истекающее соком, живое дерево.

— Знаете, кто это? — Я потряс головой, отгоняя видение, и повторил вопрос. Оборотни, казалось, готовы заскулить и кинуться в дом, как собаки, почуявшие медведя. Но, сохраняя достоинство, они опустили оружие и чуть помедлили с ответом.

— Мы слышали вой… Это походит на оборотня высшего порядка, существо, которое некоторые наши стаи чтят за идола, а другие — за предка. Он… оно, это не человек или животное, потому что по своему желанию становится кем угодно, меняя облик и поведение. Но мы считали, что такие как он уже не живут здесь. — Нора растерянно посмотрела на меня и тут же опустила глаза.

— Позвони своим, порадуй их в таком случае. — Девушка кивнула, направилась в дом. Я же постоял на улице еще некоторое время. Но ветер принес лишь запах прелой листвы и навоза с улицы.

— Они испугались… — Ира казалось, чуть торжествовала. Я покачал головой, и чувствуя, как усиливается тепло от рукоятки ножа за поясом, потащил спутницу в сторону храма.

Народу в церкви было много — очевидно, люди по привычке, повинуясь генетической памяти, искали в молитве спасения от страха и неведомой опасности. Правда, толпа лишь успокаивала их — в стаде, как известно шансы на выживание выше и это они понимали, пусть не давая себе отчета. Служба уже началась, но в толпе не было благоговейного настроя — даже без особых усилий я видел, как метались их ментальные шлейфы, никак не складываясь в единое светящееся облако — именно так должны они были выглядеть в идеале. Священник увидел нас, однако не сбился с речи — видимо, он был более терпим, нежели опричники, к присутствию нечисти.