Странствующий цирк вампиров

Может ли это быть? — гадал я.

Попробуй и узнаешь.

Но, может быть, на самом деле она не этого хотела.

Мы смотрели друг на друга. Вскоре я был уже уверен в том, что она хотела,чтобы я ее поцеловал. Не просто хотела, но ждалаэтого. Ждала, что я подойду, обниму ее и поцелую в губы.

Я тоже хотел этого. Я стремился к этому. Я жаждал поцеловать ее уже давно, и теперь она практически умоляла меня об этом.

И я не мог сдвинуться с места.

Давай! Вперед! Она же хочет этого!

Я стоял как пень — с той только разницей, что древесина не потеет и не трясется.

Я чувствовал себя даже более испуганным, чем когда мы обыскивали дом, но теперь страх был смешан с желанием и отвращением к самому себе за трусость.

Давай уже!

Пытаясь придумать оправдание своему бездействию, я подумал: «Если я попытаюсь сейчас ее поцеловать, нас может застать Расти».

Вода все еще бежала.

Чего он там так долго возится?

А потом я подумал: «Ну и что, что он увидит, как мы целуемся? Давай уже, иди к ней. Поцелуй ее прежде, чем она передумает…»

Раздался звук смываемой в унитазе воды.

При этом звуке, как будто это был сигнал, Слим отвела глаза. Что бы ни значил ее взгляд, его магия пропала. Уголки ее губ приподнялись в едва заметной улыбке, как будто она говорила: «Ну что же. Возможность упущена. Может, в другой раз».

По крайней мере, я надеюсь, что она имела в виду именно это. А не что-нибудь вроде «Ты, тупой тугодум, ты упустил свой шанс!»

Потом она подняла руку и щелкнула меня по носу, как Расти до того. Только не так сильно. Далеко не так сильно.

Нежно.

И сказала:

— Поможешь мне собрать осколки?

— Конечно.

Мы пошли к спальне ее матери.

Глава 27

Мы только принялись собирать осколки, как Слим сказала:

— Я принесу мусорную корзину.

После чего ушла и вскоре вернулась.

Я кинул полную горсть битого стекла в подставленное ею ведро и увидел изорванный экземпляр «Дракулы» на дне.

— Маме это не понравится, — сказала Слим.

— Она ведь не придет домой до завтра?

— Скорее всего, — слегка нахмурившись, Слим принялась собирать осколки со шкафа.

— А что, если мы все здесь вычистим, — предположил я, — избавимся от запаха и заменим разбитые предметы? Она даже не узнает, что здесь что-то произошло.

— Ты сампоступил бы так же? — спросила Слим.

Я посмотрел на нее снизу вверх.

— Ну, если бы это были вещи твоейматери?

— Наверное.

— Нет, вряд ли, — она невольно улыбнулась. — Ты уж слишкомчестный. Настоящий бойскаут.

— Ты правда так думаешь?

— Я это знаю.

Мне внезапно стало стыдно за то, что я не соответствую ее представлениям обо мне.

И я порадовался, что она не знает обо мне всего.

— В общем-то, — сказала Слим, — я не думаю, что нам удастся это провернуть. Нам придется найти точно такую же вазу и бутылочку духов… — Она покачала головой. — Если даже нам удастся найти точно такие же, мама наверняка как-нибудь узнает об этом. И тогда мне достанется за то, что я пыталась ее обмануть. — Она кинула очередную горсть осколков в ведро. — Только вот она по-настоящему испугается, если узнает, что кто-то чужой побывал в доме. Будет здорово, если она не узнает этого.

Я кинул в ведро еще порцию стекла.

Слим какое-то время продолжала очищать верх шкафа. Потом выдала:

— Я придумала! — и она посмотрела на меня сверху вниз, счастливо улыбаясь. — Как тебе такая мысль? Во-первых, вообще забываем про «Дракулу». Мама не следит за тем, что я читаю. Так что нам только нужно избавиться от этой книги. А что до этого беспорядка… Я просто хотела помочь. Поняв, что она проведет со своим другом всю ночь, пришла сюда, чтобы полить розы. И нечаянно опрокинула вазу. Она опрокинула баночку с духами, баночка разбилась и — presto! ^[46]

Кто-то захлопал в ладоши.

Оглянувшись через плечо, я увидел Расти, стоящего в дверном проеме. Он поаплодировал и сказал:

— Браво! Отличный план.

Слим, очевидно, считала так же.

— Неплохо, да? — сказала она, широко улыбаясь.

— Идеально, — подтвердил я.

— Тебе надо стать писателем, — сказал Расти.

— Спасибо вам, спасибо, спасибо, — она изобразила бы глубокий реверанс, если бы не полные горсти стекла. Так что она обошлась наклоном головы.

Я бросил следующую порцию осколков в корзину и спросил Расти:

— Не хочешь поддержать нас в исполнении этого отличного плана?

Он принялся снова аплодировать.

— Ха-ха, — сказал я.

— Что я пропустил?

Я вспомнил взгляд Слим и покраснел, отвечая:

— Ничего особенного.

— Ты почти пропустил возможность помочь нам с уборкой, — сказала Слим.

— Я старался.

— Ты что там, ванну принимал? — спросил я.

Его лицо стало пунцовым.

— Мне надо было в туалет, и что? Спасибо, что поднял этот вопрос.

Слим хихикнула.

— Очень смешно, — проворчал Расти.

— Раз тебе так понравилось в ванной, — предложила Слим, — то почему бы тебе не сходить туда снова и не принести нам бумажных полотенец? Под раковиной должен быть рулон, у самой трубы. Принеси, наверное, весь.

— Конечно, — он торопливо выскочил прочь.

Слим дождалась, когда его шаги стихли, а потом прошептала:

— Как ты думаешь, Расти может иметь к этому какое-то отношение?

Чувствуя, что вот-вот покраснею, я торопливо спросил:

— В каком смысле?

— Он ведет себя как-то странно.

— Правда? — я надеялся, что яне веду себя так же странно.

— Как будто чувствует себя виноватым из-за чего-то.

Я покачал головой.

— Не знаю. Мне кажется, он ведет себя как обычно.

— Ты не думаешь, что это он мог натворить все это?

— Ты думаешь, он стал бы жевать твою книгу?

Слим пожала плечами:

— Ну, это же «Дракула», а он в таком восторге от этого Странствующего Цирка Вампиров. Может, он решил, что будет здорово так над нами подшутить… напугать нас до смерти?

— Не знаю, — пробормотал я. — Не думаю. Кроме того, он же все время ходил за мной.

— Может, он пришел сюда сразу, как вернулся с поля Янкса? Прежде, чем пошел к твоему дому? Пожимая плечами, я услышал приближающиеся шаги.

Мы замолчали, и оба уставились на зашедшего в комнату Расти.

— Что такое? — спросил он, передавая рулон полотенец Слим.

— Спасибо, — сказала она.

— Что здесь происходит?

— Мы думали о том, как все это могло произойти, — пояснила Слим. Отвернувшись от него, она оторвала несколько полотенец, сложила и принялась протирать шкаф.

Расти посмотрел на меня с тревогой.

Я хотел было покачать головой, но сообразил, что Слим стоит лицом к зеркальной поверхности и может нас видеть.

— Если никто из нас этого не делал, — продолжала Слим, — то кто тогда?

— Наверное, привидения, — предположил Расти. Шутливость его тона звучала наигранно. — Здесь же должныбыть приведения, после всего, что здесь случилось.

Слим прекратила протирать и обернулась. Нахмурившись, она спросила:

— Что, например?

— Ну, ты знаешь.

— Нет, не знаю. Что ты понимаешь под «всем, что здесь случилось»?

Расти явно удивил ее тон. Меня, впрочем, тоже.

— Ну, например, с твоим отцом или дедом?

— Нужно быть мертвым, чтобы стать призраком, — резко сказала Слим.

— Я знаю, но.

— А Джимми Дрейк не мертв.

— А я и не говорю, что он мертв.

— Ты сказал, что он стал призраком.

— Ну, он можетбыть мертв, правда? В смысле, он же уехал из города, и вы больше ничего о нем не слышали. Так что он может быть и мертвым,правда?

Выглядя уже спокойнее, Слим посмотрела на Расти, сузив глаза:

— Наверное, да.

— В общем, — сказал Расти, — это просто мысль.

— Глупая мысль, — заметил я. Лучше бы он вообще не упоминал отца Слим. — Ты же не веришь в привидения.