G.O.G.R. (СИ)

- «Панцер-хетцер»! – прошептал Недобежкин, узнав в этой чудовищной машине подземный вездеход «верхнелягушинских чертей».

- Ездят, – шепнул в ответ Серёгин. – Мы здесь не одни. И ещё – он приехал с той стороны, куда мы с вами идём, – обеспокоено заметил Пётр Иванович. – Я теперь совсем не уверен, что выход там.

- Я тоже, – буркнул Недобежкин. – Надо бы вернуться… Но мы с тобой – менты. Мы и́х искали? Их. Мы их нашли. Пойдём, поговорим.

Милицейский начальник проявил геройскую отвагу, выбрался из укрытия и пошёл туда, откуда возможно, мог и не вернуться. Пётр Иванович последовал примеру начальника и тоже зашагал вслед за ним.

====== Глава 74. Муравьев на пороге открытий. ======

Муравьёв ждал начальника сутки. На следующий день он подумал, что пора действовать по секретному распоряжению, которое отдал ему Недобежкин три дня назад. Секретное распоряжение вступало в силу через сутки после того, как Недобежкин бесследно исчезнет. И Муравьёв решил, что всё, этот печальный момент настал. Отдавая секретное распоряжение, милицейский начальник передал Муравьёву самодельный конверт со следующей надписью обычной синей ручкой: «Открыть, если я пропаду». Муравьёв выдвинул ящик своего стола и обнаружил в нём этот секретный конверт под стопкой пустых папок и грудой поломанных ручек. Всё, настал «час икс» – Муравьёв протянул руку и извлёк это тайное послание начальника из безвестности на свет божий. Разорвав самодельный конверт, Муравьёв нашёл в нём три листка бумаги. Первый – был вырван из простой тетрадки в косую линию и свёрнут вчетверо. Муравьев вытащил его и развернул. На косых линиях косым почерком начальника были начертаны два номера телефона и приписаны две фамилии. Муравьёв долго и усердно, до пота, читал, пока смог разобрать, что же это за фамилии такие. «Ежонков», «Смирнянский», – наконец-то расшифровал он все «иероглифы». – «вызвать обоих в случае моего исчезновения, Недобежкин». Два других листка были оформлены на специальных бланках: ордер на арест Николая Светленко и на обыск его квартиры. Ордер на арест, пожалуй, не пригодится – Интермеццо канул в Стикс . А вот обыскать его квартирку, пожалуй, не помешает.

Но сначала Муравьёв всё-таки, решил отыскать в бездне пространств этих Ежонкова и Смирнянского. Видимо, они важные птицы, раз начальник так настоял на них. Муравьёв позвонил одному из этих типов, Смирнянскому, и подождал от него ответа.

- Муравьёв? – сразу же осведомился на том конце неизвестности незнакомый голос.

- Я… я… – изумлённо выдавил слегка шокированный Муравьёв.

- Не боись, чай не проглочу по телефону! – хихикнул Смирнянский, а потом добавил совсем не весело, а даже очень серьёзно: – Недобежкин таки пропал?

- П-пропал, – выдохнул Муравьёв, не имея возможности оправиться от шока. – А откуда вы знаете?

- А он сказал мне, что ты позвонишь, если он пропадёт. Вот, старый перестраховщик! Как всегда! Ладно сейчас подгоню, вместе поищем, – пообещал Смирнянский, а потом добавил: – Ежонкова не тереби – я сам его за черти притащу! И, да, ещё, отомкни нам пожарный выход, а то Ежонков через парадные не ходит!

Смирнянский нырнул назад в бесконечность, а Муравьёв подумал, что какие-то странные у начальника знакомцы: пожарный выход им отмыкай…

«Знакомцы» Недобежкина явились очень быстро, словно бы крутились где-то поблизости и только и ждали того, что Муравьёв позвонит им и вызовет. Смирнянский был и правда, странный: в тёмных очках на пол-лица, в низко надвинутой панамке цвета «фельдграу» и в ярко-красных шортах. А второй – со смешной фамилией Ежонков, и сам был смешной: маленький, рыженький, толстенький – как ёжик. Смирнянский пропихнулся мимо этого самого Ежонкова и предстал пред Муравьёвым во всей своей красе. Он открыл рот, желая что-либо промолвить, но Ежонков возжелал убраться с улицы, и, толкнув его, впорхнул под сень пожарного выхода.

- Идём, Муравьёв, – заявил он, не дав Смирнянскому и рта раскрыть и потащил Муравьёва за рукав.

Муравьёв послушно топал, а Смирнянский позади него возмущённо фыркал и тоже топал, поминутно плюясь недовольными репликами вроде: «Что ты творишь??» или: «Я здесь главный, а не ты!».

- Остынь, – примирительно мурлыкнул Ежонков и втолкнул Муравьёва в его кабинет.

- Недобежкин ордер на арест Интермеццо тебе подкинул? – осведомился Смирнянский, ворвавшись в тот же кабинет, как ураган.

- Ага, – глуповато кивнул Муравьёв, который на фоне сих «электровеников» казался медлительной улиткой.

- Так тащи, чего стоишь?? – напёр Смирнянский и даже надвинулся на Муравьёва своей небольшой костлявой массой.

- Ага, – повторил Муравьёв и взял со своего стола подписанный начальником ордер на арест Светленко. – Вот…

Смирнянский выхватил ордер своей длинною клешнёю и впился в него пронзительным взглядом «сыщика на дому».

- Погнали! – постановил он, изучив ордер. – Думаю, там есть, что ловить!

Муравьёв не возражал: раз этот Смирнянский так настаивает, значит, ему виднее.

- Погнали, – согласно кивнул Муравьёв и потопал вслед за деятельным Смирнянским.

- Меня подождите! – пискнул медлительный Ежонков и тоже потянулся, перебирая недлинными ножками.

Муравьёв, как и всякий следователь не исключал возможности того, что Николай Светленко не погиб, а инсценировал смерть и может вернуться назад. Поэтому он не снял наблюдение за его «логовом», и в квартире Сидорова до сих пор заседали Журавлёв и Пятницын. Смирнянский откупорил замки на входной двери Николая Светленко с помощью некоего длинного ключа с непонятным набором разных бородок. Сделав первый шаг в убежище «короля воров», Муравьёв ожидал, что его встретит глухая безлюдная пустота, и печальная тишина покинутости, однако он ошибся: откуда-то из кухни до его ушей донеслись странные нечленораздельные звуки.

- Стоп! – это из прихожей возник Смирнянский, отодвинул Муравьёва в сторонку и достал пистолет. – Кто-то тут всё же, торчит…

Смирнянский начал красться к кухне, прижимаясь лопатками к стенке, потрясая пистолетом впереди себя. Муравьёв стоял там, куда Смирнянский его поставил и думал о том, есть ли у этого Смирнянского разрешение носить оружие. А рядом с Муравьёвым дрожал Ежонков.

- Они тут, – прошептал Ежонков и тоже достал пистолет.

- Кто? – поинтересовался озадаченный таинственными звуками Муравьёв и достал свой пистолет – для надёжности

- Нацистские агенты, – не теряя философской серьёзности ответил Ежонков. – Ворвались, таки!

- А? – изумился Муравьёв, услышав про нацистских агентов.

Но Ежонкова уже не было: он крался на кухню, следуя за Смирнянским. Тогда и Муравьёв тоже отправился на кухню: что он, не мент? Или трус?

В недлинном коридоре, застеленном неновой ковровой дорожкой, следователь Муравьёв обнаружил табуретку – разломанную, перемазанную чем-то тёмно-коричневым. Поглазев на неё, он отправился дальше и увидел Смирнянского и Ежонкова на пороге кухни. Они стояли неподвижно и на что-то там глазели. Муравьёв протолкался вперёд и увидел, что по полу кухни на четвереньках ползает некий человек. Он выглядел так, будто бы только пришёл в себя, и на лбу у него надулся солидный шишак. Ползая, он ощупывал руками линолеум пола, никого перед собой не видел и издавал некие звуки вроде урчания, или рычания.

Поначалу Муравьёв надвинул на сего субъекта пистолет, но потом опустил: кажется, он ни капельки не опасен, а просто какой-то потерянный.

- Гогр! – издал незнакомец, подняв свою взъерошенную голову.

- Стоять, ты арестован! – вдруг высунулся Ежонков, пихнув в бок Смирнянского. – Давай, подрывайся и пройдёмте в отделение!

Ежонков довольно нагло пихнул ползающего субъекта ногою в бок и покрутил пистолетом у его носа:

- А то застрелю!

Реакция субъекта оказалась сногсшибательно непредсказуемой: он вдруг ощетинился, словно разозлённый ротвейлер, оскалил зубы и прыгнул вперёд, едва не свалив с ног Ежонкова.

- А! – перепугавшись, пискнул Ежонков и выстрелил мимо, снеся пулей чайник с плиты.