Двадцать пять рассказов о призраках (СИ)

Череда странных событий, приключившихся с ним, началась в старом здании, куда он зашел, чтобы справиться о дороге. Ничего удивительного не происходило до того самого момента, пока он не отхлебнул из бутылки, найденной на каминной полке. После этого все и началось. Отсюда следовал вывод о том, что неизвестная жидкость, содержавшаяся в бутылке, и есть начало всех его проблем. Сверхъестественных. Это следовало признать. И каково бы ни было воздействие, чем бы оно ни объяснялось, Рейли, душой и телом, перенесся на столетие назад, в лагерь патриотических сил в Вэлли Фордж. Неизвестно, сколько бы он стоял, снова и снова перебирая в голове утренние события, если бы находившийся перед ним человек, с любопытством всмотревшись в его лицо, не спросил:

- Кто вы, сэр?

- Джон Рейли, к вашим услугам, - ответил молодой человек, и, в свою очередь, также задал вопрос: - А кто вы, сэр?

И тут же получил сильный тычок кулаком в спину.

- Вы не можете задавать вопросы генералу, - крикнул Гарри.

- А вам не следует тыкать меня в спину, - Рейли возвратил удар, не оставшись в долгу.

- Тише, тише! - приказал человек, задававший вопрос. - Нечего махать кулаками у меня перед носом! Это приказ! - После чего обратился к Гарри: - Ваше усердие будет более похвальным, если будет менее показательным. Удары следует наносить только на поле битвы. - Затем повернулся к Рейли с улыбкой на лице: - Меня зовут Вашингтон. Может быть, вам доводилось что-нибудь обо мне слышать?

- Я действительно слышал о вас, - ответил Рейли. - О вас говорят много хорошего. - Улыбнувшись в ответ, он отважился задать другой вопрос: - Я думаю, что сильно ошибся датой и временем. Всего лишь час назад я думал, что сегодня Рождество. Насколько сильно я ошибся, сэр?

- Сегодня действительно Рождество, а год, как вам должно быть хорошо известно, - тысяча семьсот семьдесят седьмой от Рождества Господа нашего.

Рейли снова ущипнул себя.

- Почему вы привели ко мне этого человека? - спросил генерал, поворачиваясь к Гарри и его спутникам.

- Он шпион, сэр, - ответил Гарри.

- Это ложь! - возмущенно вмешался Рейли. - Я не сделал ничего, чтобы быть обвиненным в шпионаже.

- Мы нашли его в доме вдовы Робин, когда он пил ликер...

- Я вошел, чтобы спросить дорогу...

- Прямо из бутылки, сэр.

- Если в каждом, кто пьет из бутылки, подозревать шпиона, боюсь, наш лагерь окажется наводнен ими, - заметил Вашингтон, лукаво поглядывая на своих солдат и офицеров. - Скажите мне, - продолжал он, с внезапной суровостью взглянув на Рейли, словно собираясь прочитать его самые потаенные мысли, - это обвинение - справедливо? Вас послал Хау?

- Обвинение не соответствует действительности, сэр. Я никем не послан. Я просто совершаю путешествие по этой части страны на своем велосипеде.

- Когда страна наводнена солдатами противостоящих армий, любое путешествие, за исключением предпринятого с одной-единственной определенной целью, выглядит сумасшествием.

- Когда я отправлялся, то ничего не знал ни о каких армиях. Дело в том, сэр...

Рейли хотел было объяснить, но сразу же понял, что его невероятный рассказ только увеличит опасность его положения.

- Итак? - спросил Вашингтон, и в голосе его прозвучало подозрение.

- Я, разумеется, не знал, что ваша, или чья-либо другая армия расквартирована в этом районе. - Рейли заколебался, не зная, что еще сказать. - Понимаете, - ему в голову, наконец-то, пришла счастливая идея, - я выехал на своем велосипеде из Нью-Йорка...

- Вы, возможно, приехали из Нью-Йорка, хотя трудно поверить, что на вашей машине можно забраться так далеко. Где ваша лошадь, которая тянула эту машину?

Рейли прикоснулся к своему велосипеду.

- Вот моя лошадь, сэр, она перед вами. Она же и машина, - сказал он.

- Этот человек - сумасшедший! - воскликнул Гарри. Вашингтон с недоверием взглянул на Рейли, после чего спросил:

- Как можно уравновесить эту машину, если она не будет удерживаться двумя оглоблями и не будет соединена с лошадью, которая приведет ее в движение?

Вместо ответа Рейли вскочил на велосипед и принялся ездить внутри узкого пустого пространства, ограниченного стоявшими солдатами. Он направлялся то в одну сторону, то в другую, вызывая удивление, едва ли не испуг на лицах смотревших на него ополченцев; он повернул в сторону Гарри и его спутников, вынудив их отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать столкновения. Даже величавый Вашингтон дважды был вынужден уклониться от мчавшегося велосипеда. В конце концов, Рейли неловко налетел на Гарри со спины, сбив того с ног и уронив на него свою машину. Сам Рейли ловко соскочил, приземлившись на ноги. После чего сразу же извинился.

- Ты нарочно сделал это! - выкрикнул Гарри, вскакивая на ноги. Его лицо было красным от гнева, он угрожающе вскинул кулак.

Вашингтон приказал ему успокоиться. Затем, обратившись к Рейли, выразил удивление и желание узнать о велосипеде как можно больше. Молодой человек подробно описал машину, поднял ее в воздух и, вращая колеса, показал, как плавно они двигаются.

- Вижу, что на этой машине можно быстро передвигаться. Это замечательное изобретение, - сказал Вашингтон, когда Рейли опустил велосипед на землю.

- Что вы, сэр, это всего лишь игрушка, - сказал офицер. - Посадите этого человека на его машину и выставьте против него любого нашего кавалериста, и он оставит его далеко позади.

Рейли улыбнулся.

- Я не считаю, что слова, сказанные этим джентльменом, вызваны его недоброжелательностью, - сказал он. - Тем не менее, я готов поучаствовать в соревновании и доказать, что он заблуждается.

- Вы согласны посоревноваться на вашей машине в скорости с кавалеристом? - удивленно спросил Вашингтон.

- Да, сэр. Здесь хорошая дорога. При наличии вашего разрешения и достойного противника, я готов.

- Но, сэр, этот человек - шпион, - вмешался Гарри. - Не лучше ли накинуть ему петлю на шею, чего он, вне всякого сомнения, заслуживает?

- Обвинение отнюдь не доказано, - возразил Вашингтон. - И не может считаться таковым, пока днем не состоится военный трибунал. И я не вижу причин, почему нельзя устроить предложенное соревнование. Это внесет небольшое разнообразие в рутинную жизнь лагеря.

Раздался одобрительный гул ополченцев, окружавших каре. Казалось, все, находившиеся в лагере, подтянулись к месту событий.

- В таком случае, сэр, - напористо произнес Гарри, - я хотел бы принять участие в качестве всадника. Нет лучшей лошади, чем моя. Я прекрасно понимаю ее, и вряд ли кто способен нас обогнать.

- Должен признаться, я слышал, как о вас говорили, что вы - лучший наездник, - сказал Вашингтон. - Будь по-вашему! Отправляйтесь седлать вашу лошадь.

Цепочка удивительных событий, описанная выше, подвела Джона Райли к самому необычному состязанию в его жизни. Он участвовал во многих велосипедных гонках, защищая цвета клуба, в котором состоял, и часто выигрывал призы. Так что у него были все основания ожидать от себя хорошего результата. Однако странные обстоятельства, сопутствовавшие нынешнему соревнованию, несколько поколебали его самообладание, пока он шел к месту старта, от которого ополченцы выстроились прямой линией вдоль дороги на целую милю.

Совершенно очевидно, это была мера предосторожности, чтобы Рейли, свернув с дороги, не скрылся через поле. Вашингтон снова подошел к нему, когда необходимые приготовления были завершены, пожал ему руку и что-то прошептал. После чего ушел, чтобы занять место на финише.

Старт был расположен возле батареи, наполовину скрытой кустами. Рейли подъехал к этому месту. Вскоре затем появился Гарри. Он презрительно взглянул на велосипедиста и пробормотал что-то язвительное, когда они расположились рядом, готовые начать гонку. Рейли не обратил на него внимания. Он был твердо уверен в том, что когда соревнование окончится, у его противника не останется никаких шансов проявить свое остроумие. Гарри восседал на красивой черной лошади, четырнадцати с половиной хэндов ростом; с сильными ногами; очень подвижной; она еле сдерживалась. Следует признать, что всадник держался очень хорошо. Он управлял лошадью с легкостью и небрежением, когда она пританцовывала на старте, ограничивая ее перемещения невероятно малой площадью, если учитывать ее нетерпеливые движения.