Война в небесах

– Это был Али.

– Ваш племянник? – уточнил на всякий случай лорд Эргли.

– Мой бывший племянник, – поправил Хаджи. – Теперь нас с ним разделяет больше, чем смерть. И он не смог удержаться от желания силой овладеть камнем.

Лорд Эргли пригласил всех сесть и после некоторой паузы проговорил негромко:

– Мне думается, многие на его месте поступили бы так же.

– Тем хуже для всех нас, – печально ответил Хаджи.

– Но… вы уверены, что это он? – спросил судья.

– Насколько вообще можно быть уверенным, не видев тела, – ответил Хаджи. – Утром его не было в посольстве, куда он девался, никто не знает, зато я знаю о его безрассудных желаниях.

– Примите мои соболезнования вашему дому, – произнес судья. – История становится все более ужасной. Но, ради многих других в нее вовлеченных, не расскажете ли вы, что, по-вашему, произошло нынче ночью? Почему и как погиб принц Али?

Хаджи поглядел на Хлою.

– Скажите мне, пожалуйста, – попросил он, – что вы сделали, когда почувствовали присутствие в комнате постороннего?

Хлоя задумалась.

– Я не хотела просить помощи у камня для себя, – сказала она. – Но я не знала, чего хочет сам камень. Поэтому я не стала ничего делать и только надеялась, что он сам во всем разберется.

– Сам? Сам камень? – мягко переспросил Хаджи.

– Ну да, – кивнула Хлоя. – Я, правда, не знала, что нужно делать в этой ситуации.

Хаджи покачал головой и посмотрел на судью.

– Ну вот, – проговорил он. – Теперь вам должно быть понято, как все происходило. Просто случилось то, чего не случалось уже тысячи лет.

– Тысячи лет для этого камня вряд ли сильно отличаются от одного дня, – сказал судья. – Это я могу понять.

Но все-таки полной картины я пока не уяснил.

– Эта священная вещь тысячи лет хранилась в строгой изоляции, – продолжал Хаджи. – За все это время никто из хранителей не только не касался ее, но даже близко не подходил. А с тех пор, как Тамалти украл ее, люди только и делают, что хватают камень по любому поводу. Но вот впервые эта женщина ничего не захотела получить от камня, а предоставила свою волю в его распоряжение. Могу предположить, что между камнем и мисс Барнет может возникнуть некая общность, способная явить миру еще одну древнюю тайну.

– Что вы имеете в виду? – в недоумении переспросил судья Казалось, Хаджи не сразу нашел ответ. Он повернулся к Хлое, внимательно изучил ее лицо и, видимо найдя какое-то подтверждение своим мыслям, тихо заговорил, тщательно подбирая слова.

– В короне Сулеймана Мудрого, мир да пребудет с ним, сиял камень, частица Праматерии, из которой был сотворен мир, содержащая священную и грозную силу. На руке царь носил кольцо, олицетворявшее силу еще более священную и еще более грозную, чем камень. В кольце был запечатлен луч света, того света, который и был Духом Творения, знаком Единства и Гармонии, истинным отражением Божественного Образа в зеркале сотворенных миров.

Именно кольцу обязан Сулейман Справедливостью и Мудростью, прославившим его в веках, именно благодаря кольцу он свободно читал в душах людей и видел все беды мира в истинном свете. Когда в построенной им башне, в ее святая святых, царь возлагал корону на Ковчег Завета и простирал руку с кольцом между крыльями херувима на его крышке, свет кольца сиял над камнем и все вещи на земле обретали мир и покой. Но когда царь впал в искушение и начал возводить алтари чужим богам, он не осмелился пролить свет кольца на камень, он снял кольцо и в результате, как говорят, на семь лет трон его оказался захвачен Асмодеем. Я думаю, Асмодей все это время таился где-то в закоулках души самого царя, а тут вырвался на свободу. Но речь не об этом.

Местопребывание кольца неизвестно, в моем доме не знают, осталось ли оно вообще на земле. Это великая тайна. Но свет кольца заключен в камне, он есть во всех подобиях камня, а сила кольца живет в душе любого человека, которому удалось запечатлеть союз с камнем. Если же кто-либо из живущих зло умыслит на такого человека, если коснется его во гневе, ненависти или злобе, он поставит себя под удар света и силы Гармонии мира. Участь его в этом случае печальна, что мы и могли наблюдать на примере моего бывшего племянника, – Хаджи поднял голову и в упор взглянул на Хлою. – Но горе вам, милая девушка, – проговорил он, – если когда-нибудь вы забудете, что отдали вашу волю Тому, кто стоит за камнем!

– Нет! – Хлоя вскочила на ноги. – Нет, я не хочу!

Почему все это свалилось на меня? Я этого не вынесу! Это не правда!

– Милое дитя, успокойтесь, – заговорил лорд Эргли. – Вам не придется делать ничего сверх того, что вы можете сделать, и ноша ваша не потребует от вас больше того, что вы можете вынести. Я позабочусь об этом. – Он ласково взял Хлою за руку и усадил в кресло. Потрясенная и испуганная, девушка молча подчинилась. – Садитесь, – продолжал судья. – Успокойтесь. Со временем мы узнаем, как.все это надо понимать и как к этому относиться.

– Кто вы такой, – удивленно проговорил Хаджи, – что даете обещания от имени камня?

Лорд Эргли улыбнулся.

– Сейчас я в некотором смысле и есть тот Свет, о котором вы нам рассказали. Правда, я никогда к атому не стремился, да и вообще об этом не думал.

– Я вас не понимаю! – в недоумении воскликнул Хаджи. – Говорите вы как неверный, но действуете так, словно вы – посвященный хранитель. Вы признаете святыню?

– Это пусть она сама решает, – ответил лорд Эргли. – Я могу только уверить вас, что если я и светоч, то не для себя.

Я внимательно слушал вас, и если камень – благая вещь, а судя по вашим словам и по сегодняшнему происшествию это именно так, то мы с ним вполне можем поладить.

Хаджи покачал головой.

– Нет, это выше моего разумения; – пожаловался он. – Почему вы все время иронизируете?

– Да нет, ирония здесь ни при чем, – ответил лорд Эргли. – Но если даже и так, вы не думали, что и ей найдется место в великой мистерии? Мне не хотелось бы сейчас обсуждать это место среди даров царя Сулеймана, но если ему никогда не случалось посмеяться над собой, дворец царя был скорее местом скорби, чем мудрости. Я знавал такие дворцы, в них не было ни малейшего проблеска Света! Давайте-ка лучше вернемся к нашим проблемам.

Судья вынул из кармана маленькую, украшенную Мелкими сапфирами шкатулку, положил перед собой на стол и легко коснулся плеча Хлои.

– Ну, вы в порядке? – спросил он.

Хлоя посмотрела на судью, и взгляд ее был чист и светел.

– Да, – сказала она. – Просто я испугалась сначала.

– Бояться нечего, – ответил судья. – Этот священный светоч, похоже, знает всех нас и помнит каждого.

Он откинул крышку шкатулки, и на алом бархате засиял камень. Свет его изменился, стал еще ярче, а сам камень приобрел глубину, которой славятся знаменитые бриллианты.

Чем больше взгляд погружался в его непостижимое тело, тем бездоннее казалась лучащаяся твердь. Знаки, напоминавшие буквы, стали еще чернее, еще насыщеннее. Тетраграмматон притягивал взгляд, в центре камня переливы розового и золотого света создавали словно светящееся облачко.

Хаджи прикрыл глаза рукой и тихо молился Единому. На лице лорда Эргли блуждала мягкая, слегка ироничная улыбка. Казалось, он думает: «Вот, этой вещи не может быть, а все же она есть». Хлоя бессознательным движением протянула руки, но совсем не так, как делает человек, собираясь взять что-то, скорее так встречают давно любимого, верного друга. Рука ее так и осталась на столе, рядом с камнем, и лорд Эргли подивился сходству двух этих драгоценностей. И рука Хлои, и древняя реликвия несли в себе свой собственный внутренний свет, словно их составляло одно вещество, но при этом рука женщины была слабее и нуждалась в силе камня, способной поднять родственную материю, уже готовую подняться. Судья дал волю фантазии, ему представилось, что изящная кисть лишь на миг приостановила движение и в следующую секунду поднимет – нет, не камень, а весь земной шар, забавляясь с ним, как ребенок с любимым мячиком. Память услужливо продемонстрировала полотна старых мастеров, где не раз встречался сюжет с дланью, простертой из-за туч – так изображалась животворящая сила, и теперь узкая и слабая рука Хлои казалась результатом ее проявления, обретшим бытие актом творения.