Сапфик (ЛП)

— Я не капризна, а практична. А Финн все ещё в плену прошлого.

— Он скучает по тому пареньку, по Кейро. Он мне как-то рассказывал про их похождения. Какое ужасное место эта Тюрьма! И всё-таки мне кажется, он с грустью вспоминает про те времена. Становится задумчивым, словно…

— Словно там он был счастливее?

— Нет. Нет, не так. Словно бы там осталась его настоящая жизнь.

Клодия презрительно фыркнула.

— Он нагородил тебе горы лжи, а ты и поверила. Финн одну и ту же историю рассказывает каждый раз по-разному. Джаред считает, что это помогало ему выжить.

При упоминании о Джареде обе притихли. Наконец Элис осторожно поинтересовалась:

— Ты получала известия от мастера Джареда?

— Наверное, он слишком занят, чтобы ответить на моё письмо, — попыталась оправдать учителя Клодия и саму себя не убедила.

Элис затянула ремни на кожаной сумке и поправила растрепавшиеся волосы.

— Надеюсь, он бережёт здоровье. Боюсь, что Академия — это большой сарай, в котором жуткие сквозняки.

— Ты слишком над ним трясёшься.

— Конечно, я волнуюсь. И есть о чём.

Клодия поднялась. Нет сил беспокоиться о здоровье Джареда, думать о неминуемом уходе учителя. Да ещё и слова Медликоута оставили жгучую рану в её сердце. Джареда нельзя купить! Никогда, никогда она не поверит в подобное.

— Мы уйдём с бала в полночь. Проследи, чтобы Саймон ждал с лошадьми наготове. Позади павильона возле ручья за Верхним лугом.

— Да знаю я! А если его заметят?

— Тогда он просто прогуливает лошадей.

— Это в полночь-то?! Клодия…

— Тогда пусть спрячется в лесу, — нахмурившись, предложила Клодия. Но, увидев тревогу в глазах Элис, предупреждающе вскинула руку. — И закончим на этом!

К кошачьей маске подойдёт белое шёлковое платье, раздражающе тяжёлое, но под ним легко скрыть бриджи; а если станет жарко, то придётся потерпеть. Сапоги и куртка уже упакованы. Пока Элис занималась шнуровкой, Клодия думала об отце. Он бы наверняка надел очень простую маску из чёрного бархата, носил бы её с лёгкой долей презрения во взгляде. Он никогда не танцевал, поэтому элегантно расположился бы у камина и стал бы вести беседы, кланяться и наблюдать за менуэтами и гавотами дочери. Стало грустно. Она скучает по нему? Это же просто смешно!

Но откуда вдруг возникла мысль об отце? Когда Элис закончила с последним узелком шнуровки, Клодия поняла — всё дело в портрете. Вот он, на стене, смотрит прямо на неё.

Портрет отца?

— Ну вот. — Элис, вспотевшая от напряжения, отошла на шаг. — Я сделала всё что могла. Ты очень хорошо выглядишь, Клодия. Белый цвет так тебе идёт…

В дверь постучали.

— Входите, — пригласила Клодия. В комнату вошёл Финн. Они уставились друг на друга. Сначала Клодия даже не поверила, что это он. Одет в чёрный бархатный камзол с серебристой тесьмой, на лице — чёрная же маска; волосы аккуратно зачёсаны назад и перевязаны чёрной лентой. Он казался чуть ли не принцем, пока не заговорил:

— Вырядился как шут.

— Прекрасно выглядишь.

— Кому бы здесь точно понравилось, так это Кейро. — Финн опустился на стул. — Его бы окружали толпы восторженных поклонниц. Он всегда говорил, что из него мог бы получиться великолепный принц.

— Меньше чем за год он втянул бы нас в войну. — Клодия посмотрела на свою няньку. — Пожалуйста, Элис, оставь нас.

— Удачи вам обоим, — уже в дверях мягко произнесла Элис. — Увидимся в поместье.

Когда она покинула комнату, наступила тишина, нарушаемая лишь далёкими звуками настраиваемых скрипок.

— Она едет прямо сейчас? — наконец заговорил Финн.

— Незамедлительно. В карете. Отвлечёт внимание от нас.

— Клодия…

— Погоди.

Финн удивлённо проследил, как Клодия подошла к висящему на стене маленькому портрету, на котором был изображён мужчина в тёмном камзоле.

— Разве это не портрет твоего отца?

— Да, и ещё вчера его тут не было.

Финн поднялся и пересёк комнату, встав у Клодии за спиной.

— Уверена?

— Абсолютно.

Взгляд Смотрителя был направлен прямо на них. Серые глаза светились холодной спокойной уверенностью, так хорошо запомнившийся Финну. И лёгким презрением, какая часто сквозила во взгляде Клодии.

— Ты похожа на него, — заметил Финн.

— Как я могу быть на него похожа?! — Злость в её голосе пугала. — Я даже не дочь ему, помнишь?

— Я не это имел в виду.

«Не стоит развивать эту тему» — подумал Финн, а вслух спросил:

 — Как он сюда попал?

— Не знаю.

Клодия сняла портрет со стены. Холст, масло, дерево рамки источено червями. На первый взгляд. Но присмотревшись, они поняли, что это пластиглас, а сама картина — лишь искусная репродукция.

На обороте обнаружилась засунутая под раму записка.

Дверь в комнату Джареда беззвучно отворилась, и внутрь, тяжело дыша после подъёма по крутой лестнице, вошёл крупный мужчина. В руке он держал массивный, острый меч, но по всему было видно, что в оружии незваный гость не нуждается.

Сапиент заметил его не сразу. И на секунду убийца даже почувствовал к нему жалость. Так молод для учёного, так хрупок. Тот, словно почуяв опасность, резко повернулся.

— Что такое? Вы стучали?

— Смерть не стучит, Мастер. Смерть входит без спроса всюду, куда пожелает.

Джаред медленно кивнул. Незаметно опустил диск в карман.

— Понимаю. Так значит, вы мой палач?

— Он самый.

— Мне знакомо ваше лицо…

— Да, Мастер. Сегодня днём я имел удовольствие принести вам в библиотеку письмо.

— Конечно! Привратник. — Джаред сделал шаг от окна, так, чтобы старинный стол оказался между ним и визитёром. — Значит, то письмо от королевы было не единственным.

— Вы быстро соображаете, Мастер, как и все грамотеи. — Привратник опёрся о рукоять меча и словоохотливо продолжил: — Я получаю распоряжения напрямую от королевы. Она наняла меня… э-э-э… в частном порядке. — Он осмотрелся. — Видите ли, она, кажется, решила, что вы сунули нос не в своё дело. И поэтому посылает вам вот это.

Он протянул клочок бумаги.

Джаред взял послание, потянувшись за ним прямо через стол. К двери не пройти, а выпрыгнуть из окна было бы самоубийством. Он развернул записку.

Подписи не было, но он слишком хорошо знал почерк королевы. Джаред смял записку.

— Я бы хотел получить послание назад, Мастер. Поймите, я не хочу оставлять улики.

Джаред бросил смятую бумагу на стол.

— И ваше умное маленькое устройство, сэр, если не возражаете.

Сапиент вынул диск, посмотрел на него с сожалением, погладил поверхность тонкими пальцами.

— А, я понял. Мотыльки! То-то я заметил, что они уж слишком любопытны. Полагаю, сделаны по образу и подобию изобретённых мной «насекомых».

— Какой удар по самолюбию, сэр. — Человек с сожалением поднял меч. — Ничего личного, Мастер. Я считал вас очень приятным джентльменом.

— Итак, я уже в прошедшем времени.

— Я ничего не понимаю во временах и прочих учёных штучках, сэр. — Человек сказал это тихо, но в его голосе прорезалась угрожающая нотка. — Всё это недоступно сыну конюха.

— Мой отец был сокольничим, — мягко возразил Джаред.

— Возможно, они просто рано разглядели ваш ум.

— Полагаю, что так. Полагаю также, что предлагать вам деньги не имеет смысла? Просить вас передумать? Примкнуть к сторонникам принца Джайлза…

— Нет, пока я не узнаю, кто из них настоящий принц Джайлз, — твёрдо отрезал убийца. — Но, как я уже сказал, ничего личного.

Джаред улыбнулся, сам себе удивляясь.

— Всё ясно. — На душе его стало до странного светло и легко. — Конечно же, меч это… слишком заметно.