Карнавал

вокруг задвигалось иначе, приобрело новые формы, цвета, значения. Его мысли потекли плавно и спокойно, как ручей у его ног сильный весенний ручей с гофрированной, поблескивающей поверхностью. Он услышал собственный внутренний голос, пульсирующий в такт с жизнью. Он посмотрел на большой, в полногтя, листок подорожника и впервые в своей новой жизни улыбнулся.

10

Жизнь - короткая мелодия, исполняемая единственный раз. Исполняемая деревянными пальцами дилетанта.

Он шел по городу, вспоминая все вокруг. Воспоминания накладывались слоями - оба слоя были памятью сердца, но нижний слой был ярким и праздничным, верхний - стонущим и грязным, как город в эпидемию холеры. Сейчас он был уверен, что когда-то был здоров. Он умел читать, а этому не выучишься за несколько часов, каким бы гением ты ни был. Он вспоминал когда-то прочитанные слова и вспоминал обрывки смысла, которым когда-то была полна его жизнь. С приближением к центру воспоминания становилось ярче. Похоже, что где-то поблизости он родился и прожил первые десять-пятнадцать лет своей жизни, полноценной жизни. Рядом, совсем близко была его родина. Он помнил двор своего детства, но помнил его только изнутри. Заглядывать во все дворы сейчас - это глупо, это можно отложить до более спокойного времени. Он помнил осенние листья в том дворе - там росли клены. Вот ещё одна деталь, чтобы найти родину.

Можно познать все таинства, изучить все премудрости, можно собрать сокровища и подарить друзьям, можно забыть о прожитой и об ушедшей юности, можно забыть о совести, но о родине - нельзя. Нельзя значит, когда ты возвращаешься в город из почти потусторонних глубин и видишь его иным, значит, виновата не память, значит, это город рос и менялся, терпеливо и памятливо ожидая тебя. После долгой разлуки приятно пройти сквозь центр; здесь ещё бродят твои собственные привидения - неуспевшие растаять сгустки памяти. Лучшая улица для прогулки - Первая Авеню, она крепче всего хранит воспоминания. Идти лучше всего снизу, начиная путь ещё до Пятерых из ломбарда. Так ветрено, и небо надулось тучами, люди ежатся от холода и иногда улыбаются, вспоминая о чем-то хорошем, может быть, о летней асфальтоплавящей жаре. Церковный крест на фоне грозно уплывающего неба сер и черен, будто черно-белый кадр из "Андрея Рублева". На Первой Авеню всегда было много красивых лиц, больше, чем где-нибудь еще. На каждом углу переулочный сквозняк услужливо лопочет юбками, словно крыльями взлетающей голубиной стаи. И тут же на углу продают Стиморол - мгновенный плевок в память: неповторимый! устойчивый!! вкус!!! Издалека, из самой грани парка, мигает красная точка светофора, остальные цвета теряются в человеческом смешении. Навстречу скатываются с горки две свадебные Волги, трогательно трепещущие ленточками. Из второй высунулся хобот видеокамеры, люди дарят хоботу печенье мгновенных улыбок. Вот книги на лотках - ого, как вырос уровень культуры! - вот Гегель, вот дзен-буддизм, вот блистательный Ларошфуко за не менее блистательную цену