Чертоги Казад-Дума (СИ)

Несколько минут Торин не решался сдвинуться с места. Отчасти потому, что ноги в коленях продолжали дрожать. Но в большей степени он просто сомневался в своем желании озирать окрестности. Разрозненные воспоминания стеклянными осколками растравляли смутное предчувствие случившейся беды. Постепенно отрывистые картинки произошедшего начали выстраиваться в организованную колонну и, погребая собственные страхи, подгорный житель решился сделать шаг вперед. Осторожно, крадучись, эреборец обошел кругом видневшихся подле умерщвленных орков. Оглядев со стороны их посиневшие тела, присел рядом, смахивая с останков плотно лежащий снег. Неподвижные фигуры слепым взором мутных глаз глядели в пустоту. Хмурясь, Торин задрожал. Вскинув голову, сам перевел взгляд к еще одному сугробу, сквозь который пробивались серые островки орочьей кожи.

«Мы переходили по мосту, — хладнокровный голос разума зазвенел в голове. — Мы пытались оторваться от погони, застигнутые врасплох. И нам не повезло. Точнее, мне».

Понять, что именно произошло, молодой Король Эребора пока не мог. Оглядывая трупы своих врагов, гном с настороженностью признал, что скончались уруки не от падения с высоты. Чернокровые хоть и не отличались особой красотой, телом обладали выносливым и остовом крепким. Кости лежавших в снегу не были сломаны или раздроблены. Да, многих павших покрывали глубокие раны, но ни одна из них не могла стать причиной смерти. Чернокровые, следом за Торином последовавшие в бездну, погибли от чьей-то твердой руки, а не от законов природных.

Поджав губы, эреборец хмыкнул. Бросил быстрый взгляд вверх, прикидывая про себя высоту пика, с которого имел неосторожность сорваться. Пожалуй, падение подобного рода могло оказаться весьма неприятным в последствиях. Однако сам Торин чувствовал себя лучше, чем орки. И этот факт беспокоил.

Своих друзей искать поблизости было глупо: если бы от гибели Короля-под-Горой спасли компаньоны, то их довольные лица эреборец бы увидел сразу после пробуждения. К тому же, вряд ли приятелям удалось бы спуститься к своему предводителю быстро. Прямой тропы с вершины к низинам не виднелось, а подгорные жители лазать по отвесным скалам, к сожалению, не слишком-то умели. Как казалось Торину, с момента падения прошло никак не меньше доброй половины дня. Солнце теперь стояло низко над горизонтом, золотым яблоком повиснув над немыми пиками гор. Наступило утро.

Удручающее предчувствие продолжало стискивать грудь. Превозмогая слабость и немоту в ногах, Торин принудил себя идти дальше. Миновав еще несколько покрытых снегом останков, гном окончательно разуверился в возможности их естественной смерти. Видевший не раз чужую гибель, эреборец решил, что уруки скончались если не одновременно, то друг за другом. Принесший гибель чернокровым, некто, судя по всему, спас Торину жизнь. И казалось молодому Королю, что имя загадочного спасителя давно ему известно.

Он вспомнил о Ниар и ее безумном поступке на ледяном перевале почти мгновенно. Воспоминание о прыжке юной девочки полыхнуло перед глазами. Торин, сглотнув, резко развернулся, вновь окидывая взглядом уже истоптанную прогалину. Вертя головой по сторонам, гном в ярости сжимал кулаки и с безумствующей болью молился небесам. Паника, пускавшая сердце в бешеный пляс, опьяняла рассудок и ввергала его в хаос страхов.

Не зная, где искать Ниар и куда идти за помощью, Король-под-Горой неловко переступил с ноги на ногу. Моргнув, прогнал прочь горечь. Уверяя себя в том, что с девочкой ничего плохого не случилось, эреборец с тоской признал свои попытки найти успокоение жалкими. Он прекрасно помнил, с какой самоотверженностью и хладнокровием юная воспитанница Беорна последовала за гномьим Королем в пропасть. Сознание его в тот момент с удивительной живостью воспринимало сущее и прежде чем раствориться в беспамятстве, Торин в бешеной ярости ругал Ниар за проявленную преданность.

«Где она? — мир вдруг завертелся перед глазами, будто юла. Опустив плечи, гном отрывисто дышал. — Где же она?»

Вряд ли человек мог выжить при падении с такой высоты. Кости смертных не сумели бы выдержать подобной нагрузки. Но это кости обычных смертных. А разве Ниар была обычной? Разве не она с легкостью и удивительной ловкостью управляла оружием, которым не могла владеть искусно в силу своего юного возраста? Разве не она, не чувствуя усталости и ветра шла по ледяным склонам будто быстроногий эльф? И не она ли, ведая скрытые тропы, властвовала над Лихолесьем в день встречи с Азогом у пламенеющей реки? И не в ее ли глазах сам Торин видел бессмертный огонь, бесконечно яркий и бесконечно прекрасный, как свет далеких звезд?

Он был готов признать в ней ведьму. Готов был увидеть в ее лице отчаянного и коварного врага, притаившегося для нападения. Все готов был простить Ниар Торин, лишь бы вновь увидеть ее во здравии. Забыв о собственных ушибах и порезах, забыв о походе и драконе у Одинокой Горы, Король Эребора кинулся вперед.

Прежде чем Торин разыскал ту, о которой раньше не смел мечтать, прошло немало времени и отчаяние уже успело поселиться в смелом сердце гнома. Он увидел Ниар в тени, сидящую у скалы, под ледяным навесом из сосулек и снега. Она не двигалась и смотрела прямо перед собой, явно не замечая холода. Снежинки облепили ее ресницы и медный волос. Бледное лицо осунулось. При этом с головы до ног Ниар покрывал серый пепел, пропитавший одежду, кожу, мягкие локоны. Слезные дорожки светлыми линиями спускались к подбородку. Будто веснушки черные капельки крови легли на щеки девицы. Перчатками из эбонита засохшая кровь красовалась на ее ладошках. Эта же кровь касаниями войны легла поверх незатейливого наряда. От Ниар веяло жаром и смертью.

Торин не колебался. Отметя прочь лишние мысли, он бросился к лихой наезднице. Присел рядом с Ниар на колени и схватил за руки, не чураясь черноты ее ладоней. Юная девица же, будто не видя перед собой ничего, никак не отреагировала на появление рядом с собой молодого Короля. Сглотнув, Торин поднял взгляд к кареглазой красавице. И в ужасе обомлел на несколько мгновений, не зная, как вести себя дальше.

Не было более красивых карих глаз. Ниар дышала и казалась вполне здоровой, вот только ее чудные глаза теперь покрывала белая пелена слепоты.

— Смущаться не стоит, Ваше Величество, — ее хриплый голос, надсаженный и грубый, напугал Торина больше уже всего увиденного. Губы Ниар шевелились, но лицо оставалось отчужденным и холодным. — Я не вижу, но это не значит, что не узнаю Вас.

— Ты ранена? — качнув головой, Торин привстал. Он не совсем понимал, что именно ощущает, но твердо уверился в том, что в смятении чувств разрастается облегчение. Наравне с безудержным ужасом. Сжав губы, Король-под-Горой осторожно отер рукой лицо Ниар. Скользнул ладонью к шее, осмотрел голову, убеждаясь в отсутствии порезов.

— Сломаны ребра и нога в бедре, — она позволяла ему осматривать себя, хотя казалось Торину, что в покорности своей девушка выражала лишь уважение. Успокаивая дыхание, гном робко прощупал грудную клетку своей подопечной и убедился в правдивости услышанных слов. Плавно перейдя к ногам Ниар, эреборец замер. Заметив, как дрожат руки, сжал их в немой ярости. Снова ощутив собственную беспомощность перед лицом зловещего рока, Король-под-Горой зажмурился. В очередной раз он не сумел оградить от опасности тех, кого искренне ценил. За кого готов был отдать свою жизнь, если потребуется.

— Что произошло? — короткий вопрос скользнул с губ. Торин заставил себя перестать суетиться.

— Вы упали вниз, Ваше Величество, — бесцветный тон, лишенный сил и задора. Сердце гнома сжалось. — Мост рассыпался под Вами, и вместе с орками Вас потянуло вниз. Мне вспомнилось в тот миг, что чернокровые много выносливее гномов, и я решила, что Вам может понадобиться помощь.

— Что произошло именно тут? — он задал конкретный вопрос, хотя не был уверен в том, что готов услышать ответ. Впрочем, теперь многое казалось маловажным. Торин обхватил руки Ниар и тогда, когда она ответила ему слабым касанием, гнома окатило волной тепла.