Механическое сердце Fatum (СИ)

— Тогда, может быть, «MAD» подойдёт?

Все обернулись.

Перед толпой, тяжело дыша и отходя от бега, стоял парень. Ничем не примечательный и очень худой. В узких тёмных джинсах, клетчатой рубашке и кедах. Тёмные волосы непослушно растрепались, парень сделал глубокий вдох, выдохнул и на вытянутой руке протянул вперёд подвеску. Они светилась, оттеняя синевой лица собравшихся.

— Откуда он у тебя? — спросил уже было Евстигнеев, чья осторожность совсем неаккуратно переросла в злость, но в этот же миг Ивангай, не давая его совершить ошибку, слишком громко вскликнул:

— Круто! А ты справишься? — перебивая остальных.

Парень ничуть не смутился, кивнул и с вызовом посмотрел на остальных.

— Думаю, да, — коротко ответил владелец спасительной подвески.

— Чува-ак, — выпрыгнувший откуда не возьмись Олег ЛСП повис на шее мальчишки, отчего колени того дрогнули, а сам он, пусть и на мгновение, но всё же испугался такого неожиданного вторжения в личное пространство. — Тебе не какую-то площадь осветить надо будет. Ве-есь Питер.

Он обвёл пальцами вытянутой руки всех собравшихся. И стоило ему поднести свою руку к ключу, как тот вспыхнул, настолько ярко, что под синевой на мгновение проявился белый, смешиваясь, он ослабил свечение в концентрации, но расширил его в объёме.

— Вау, — прошептал Костя. Евтигнеев отвёл взгляд, вспоминая, как видел однажды что-то подобное. Только вместо синего подвеска отдавала красным, а Гена Рики Ф был так же решителен и в то же время так же напуган.

— Знаете, я тут думал, — неожиданно для всех заговорил Хованский. — Мэддисон был тем, кому удалось дать старт многим из довольно популярных блогеров, ну и, может быть, он не должен был обладать ключом, а всего лишь ему надо было найти того, кто смог бы делать это? Ну, это как Мирон отдаёт мне иногда «1703»…

— Юр, расслабься, — Ивангай положил руку на плечо старшему товарищу. — Интересная теория, конечно, но мы подумаем об этом позже, хорошо? Сейчас нам нужно всех собрать.

— Нужна площадка, — нехотя соглашаясь с остальными, подал голос Евстигнеев. Все обернулись к нему, ожидая предложений, как вдруг раздался оглушительный крик.

— Ети-ить! — визг эхом разнёсся по площади. Вслед за ним послышался грохот — это одно из разрушенных зданий, накренившееся над площадью, начало падать.

Люди с криками отбегали в сторону и прятались в уцелевшие дома, оттаскивали девушек и младших, своими спинами ограждая от рушившегося комплекса. Если бы их было хоть намного больше, непременно началась бы паника. И если бы кто чуть помедлил и обернулся, то увидел бы, что к огромному счастью для всех, падало здание не на людей, а на выбитую ранее огромную яму.

Каким чудом уцелела торцевая стена, не понял никто. Но ровная поверхность, покрывшая образовавшийся завал высотой в полтора метра, была не иначе как тем, в чём они все нуждались.

А из клубов пыли уже доносились голоса:

— Вот вам и сцена, хорош орать.

— Дай пять! — звонкий хлопок разбил воцарившуюся на мгновение тишину. — А теперь скажи, — последовал за ним громкий ор, в котором отчётливо узнавался висевший на волоске голос Джарахова, который возмущенно протестовал: — Какого хера ты там делал?

— Эй, между прочим, не я один там был! — Фаллен оттолкнул его, поднимаясь.

Воспользовавшись суматохой, Олег ЛСП схватил лежащий у оборудования микрофон.

— Ну, я на вас надеюсь, — не спрашивая мнения остальных, он быстро преодолел разделявшее его и упавший дом расстояние и стал карабкаться наверх. В последний момент, когда его всё ещё можно было остановить, Рудбой хватил его за край рубашки, одёргивая вниз.

— Слушайте все, — скомандовал он. — Их надо не взбодрить, а успокоить! Уяснил?

— Да-да, о чём речь, — хитрющим голосом отозвался ЛСП. — Малой, мне нужно нечто… синее, окей?

Он кивнул. Сердце билось взволнованно, и унять дрожь в руках было непросто, но, в общем-то, и не требовалось, потому что «MAD» отзывался на любое его чувство. Ему всего-то и нужно делать так, как делал когда-то Мирон. И вот теперь всё зависит он него. Его провал означал провал всех. Но это отчего-то не пугало, наоборот, только будоражило кровь. Миша подбежал к оборудованию.

— Тормозни-ка, — смягчив тон, остановил его Рудбой. Он достал из нагрудного кармана на своей рубашке подвеску. — Рики Ф с первого раза не справился. «MAD», скорее всего, тоже не знает, что делать. Воспользуйся памятью «1703».

Они стояли у самой большой колонки, в то время как Олег уже забрался на импровизированную сцену и что-то орал толпе без микрофона. Вроде бы он старался подозвать людей ближе к себе — с такого расстояния и не разберёшь. Миша потянулся к предоставленному ему чужому ключу, и когда Евстигнеев вложил его в руку парню, который храбрился и ничуть не скрывал того, «1703» вспыхнул на мгновение и тут же погас. Миша почувствовал, как вспоминает что-то ещё; вместе с прикосновением к ключу он на уровне интуиции почувствовал, что ему нужно делать и как своей подвеской управлять. Более того, это даже не было новым чувством, скорее, очередным воспоминанием, о котором Миша никогда не знал. Вот в чём, а в этом он знал толк. Он приложил свой ключ к колонке.

В сгущающемся воздухе начал образовываться бледно-голубой туман. Он темнел, а из колонок началась доноситься музыка.

Музыка связывала с ключом человека, который был на сцене.

— Эй, Олеги ЛСП, — пропел он, осторожно выверяя начало.

— Я вчера во сне плавал, все рыбы мне кричали «браво». Пираньи, дельфины и киты — теперь мои лучшие кенты, и ночью в море всё тёмно-синее…

От сцены вверх поднялся столб белого света.

Вспышка озарила пространство комнаты. Мирон наклонялся, чтобы завязать шнурки на кроссовках, и когда он поднял голову, голубоватое свечение уже подмяло под себя город. Огромный тонкий столб света взмывал в воздух, растворяясь в небе, а вокруг него двумя рядами: выше тот, который был дальше от столба, и ниже тот, что ближе — раскинулись экраны, транслирующие происходящее на площади. Это можно было увидеть отовсюду, только подняв глаза в небо. Это могли увидеть все. Город замер, наблюдая. И каждый, кого эта ночь застала на улице, был вовлечён в происходящее.

Мирон подошёл к окну. Маленькая синяя рыбка полоснула его хвостом по щеке, оставив за собой след из пузырьков воздуха, уходящих вверх. Мирон потянулся к ней и его рука прошла сквозь крошечную иллюзию. Рыбка покрутилась на месте, а затем выплыла из палаты, растворившись в текстурах двери и словно зазывая за собой. Мирон соскочил с места и бросился вперёд.

— Я сегодня во сне летал, мир птиц, самолётов, мне так нравится он… — транслировалось отовсюду. Мирон бежал по улицам, погружённым в сине-белое марево. Говорили динамики в машинах, колонки оставленных дома стереосистем. Не молчали, казалось, даже телефоны, чьи плееры стали частью единого организма неясной природы. Маленькие рыбки и другие морские создания заполонили улицы. Они медленно-медленно плыли по направлению к белому столбу, устремившемуся в небо, собираясь вокруг него и кружа над площадью.

— Там Хованский выебнуться хотел, — вспомнил Ивангай, провожая взглядом рыбку и одёргивая Евстигнеева от колонки, потому что вблизи неё разговаривать было просто невозможно. — А что, если «MAD», это ключ, отзывающийся не на владельца, а на чувства любого, на кого укажет владелец?

— О чём это ты? — нахмурился Рудбой, понижая голос так, чтобы его можно было слышать только двоим.

— Подумал, что было бы круто, окажись это так, — Ваня пожал плечами.

— Ключи слушаются владельцев, но вряд ли это будет работать так, — Евстигнеев покачал головой. — Мы не знаем, как именно это происходит.

— Тогда как Оксимирону и Рики Ф удаётся делать так, чтобы другие их слушались?

— Никак. Все образы они визуализируют сами.

— Вот ведь… Как же интересно у вас на поверхности обстоят дела.

Рыбки всех цветов и размеров, белые и синие и смешанных цветов с проглядывающими розовыми плавниками и жёлто-зелёном отливом чешуи кружили вокруг сцены, на ней, над ней и вообще всюду — морские создания пронизывали собой толпу, игриво не позволяя себя коснуться и всплывали вверх, вливаясь в столб белого света. Взгляды всех были направлены к ним, а в это время недалеко от сцены, спрятавшись от толпы, в припадке беззвучного вопля схватился за голову Джарахов.