Механическое сердце Fatum (СИ)

— Сука, а ведь я так хотел вступить! Ну за что! — хрипя, он проклинал себя и ещё больше — Фаллена, сидящего невдалеке.

— Вот те на… — протянул тот, вздыхая. Он смотрел на Эльдара и думал, что Слава многое пропускает, не появляясь здесь. Вообще-то ему давно пришла пора беспокоиться. Вот только как бы он не хотел, переживать из-за пропажи человека не удавалось.

— Мы и в самом деле застряли в этом дерьме навсегда, — пробормотал он, отводя взгляд в сторону сцены… Морская звезда лениво катилась по асфальту, подталкивая невидимыми потоками водной толщи. Вокруг паренька с подвеской уже собралась небольшая компания.

— Сэймяу, Алфи, давайте-ка вы. Эй, у вас же есть совместка! Покажите-ка, чего стоит основа «Версуса»! Ну почему их нельзя завести! Мы бы с этим отлично справились! — раздавалось со всех сторон.

— Да не «Сэймяу», — отмахнулся Андрей. — Иллюмейт!

— Но ты идёшь? — уточнил Алфавит.

— Да-а, — протянул Иллюмейт. — Ведь чей синий может быть изящнее морского?

— Только космический, — не успел договорить Никита, как их уже толкнули карабкаться наверх. Кто-то успел притащить лестницу.

— Хэй, а ведь не только у них есть кое-что «космическое», — донельзя довольный Олег ЛСП спрыгнул вниз. — Где ты там, тень Оксимирона? — пропел он, словив подзатыльник от не вовремя появившегося Евстигнева.

Тем временем то самое «космическое» уже откликнулось на желание Иллюмейта, развернув вокруг сцены и раскинув на весь Петербург трёхмерную карту вселенной: множество галактик, планет и соединённых тончайшими линиями в небесные фигуры — созвездия — звёзд, меж которыми летали космические корабли и искусственный спутники. Вскинув руки верх, люди могли их коснуться.

— Мы как SpaceX, наша цель — ввысь… — тянули динамики пойманные микрофонами звуки.

— Мирона нет и не будет, вы должны уже были понять, — шугнул Олега Рудбой.

— Да я и не про него, я про тебя говорил. Пф, да больно надо. Исполню сам, — он развёл руками, сразу же вскидывая их вверх и расталкивая остальных на пути к сцене. — Следующий снова я!

Миша смотрел на всё это, пребывая в восхищении: он, как ему казалось, не только справился с тем, что каждую ночь ставил себе Мирон, но ещё и превзошёл его. Рудбой, стоявший рядом, словно прочитал его мысли, потому что как иначе он, легко усмехнувшись, ловко уловил их направление:

— Мирон… не слабее тебя в этом отношении, а опытнее. Он ограничивает радиус действия, чтобы увеличить время. Но ты всё делаешь правильно, — подбодрил Ваня, — сейчас для нас важнее, чтобы это услышали все, и совсем не обязательно, чтобы они слышали это долго.

Миша хотел было что-то ответить, но его отвлекли. Неуверенно и осторожно к нему подошёл Рэнделл. Будучи одним из приближённых Ивангая, он выполнял его поручения и как проклятый носился по подземке, так что времени пообщаться раньше не нашёл и теперь почему-то виновато прятал глаза. Рудбой взглянул на друзей и, усмехнувшись, отошёл, направившись поближе к сцене разгонять суетящуюся очередь.

— Мэд… то есть, Миш… — нерешительно начал Рэнделл. Олег ЛСП снова забрался на сцену, не снимая картину космоса, а окрашивая его в красно-розовый, насколько это было возможно, и у него получилось без слова «совсем» пройтись по самым большим созвездиям, которые, как и маленькие рыбки, расплылись в сиренево-жёлтых силуэтах. Музыка переменилась.

—Я покажу тебе космос в одно касание, смотри в глаза, детка, узнавай меня. Все сумасшедшие сны будто наяву, здесь ты со мной, а не с ним, я тебя украду…

— Если хочешь извиняться, то не надо, — остановил его Миша. — Это ведь я здесь тот, кто всех забыл. Так что мне тоже извиняться надо. А я не хочу.

Он пожал плечами и рассмеялся, отчего-то почувствовав невероятное облегчение.

— Не надо было тебе уезжать тогда, — улыбнулся Рэнделл.

— Интересное чувство, — обратил внимание Миша, — ты вроде бы хочешь себя ненавидеть, но не можешь.

— Да. И это скверно.

— Так что… без обид?

— Даже не верится, что не только ты всё забыл, но и мы тоже тебя забыли, — нахмурился Рэнделл, скрестив руки на груди с видом учёного.

— Странные вещи творятся, — заключил Миша.

— Мы обязательно исправимся! Организуем самую крутую тусу!

— Эй, полегче, кажется, самая крутая туса, — Миша раскинул руки в стороны, — у нас здесь.

— Но почему ты не вступаешь? — удивился Рэнделл. — Ты бы тоже мог…

— Не-не-не, — принялся отмахиваться владелец подвески.

— Да-да-да! — перебивая его, воскликнул Ивангай. Когда он возник рядом, никто, как обычно, не заметил, вот только сейчас у него, что немного пугало Мишу, в глазах появился нездоровый блеск. — Чем это ты хуже Мирона и Гены Рики Ф? Поднимайся туда и защищай наше гордое блогерское имя! — уверенно заявил он. — Мы тоже можем в музыку!

— Не втягивайте меня в это! — воскликнул Миша.

— Но ты сам уже себя втянул, — напомнил ему Рэнделл. — Или ты забыл? Эй, ты же ничуть не хуже остальных, более того, этот ключ твой! У тебя получится.

Ивангай исчез так же неожиданно, как появился и вот через считанные секунды он уже говорил об этом с Рудбоем, объясняя близость блогеров к толпе и лояльность к ним аудитории и ещё кучу всяких вещей, благодаря которым выступить мог и он тоже, но он не собирался, а вот парень с подвеской… Аргумент: «Ну чего вам стоит!» — Евстигнеева не убедил, конечно же, и убедил бы никогда, будь он настроен на это критически с самого начала. Но лояльность Рудбоя этой ночью не знала границ и он не стал ничего запрещать.

— Возможно, это станет его последней каплей, — предупредил Рудбой, вспоминая первое выступление Рики Ф, ограниченное шестью выходами. Никто из них не мог знать, когда настанет его предел.

— А ты как, нормально себя чувствуешь вообще? — торопливо уточнил Ивангай, толкая Мишу к сцене. Рэнделл помогал ему впихнуть товарища по лестнице наверх, подбадривая.

Он и сам заметить не успел, как оказался наверху, как Олег сунул ему в руки микрофон, прокричав что-то вроде того, что это лучший день в его жизни и что сейчас он пойдёт и здорово напьётся, а ещё что Миша крут. И, держа в руках кусок пластика (или железки, судя по приличному весу), Миша сменил его, становясь объектом внимания обезличенной толпы. Но только взойдя наверх, только взглянув на остальных со сцены, он понял одну немаловажную вещь. Обезличенной эта толпа на самом деле никогда и не была. Различая каждого, чьи взоры были обращены на него, он видел, как в лицах людей теплится предвкушение. Ожидание чего-то грандиозного. Уверенность в том, что их ожидание будет оправданно, а ещё… кто-то из толпы кричал его имя. Имя, забытое и стёртое из памяти оставшихся точно так же, как совсем недавно были стёрты его собственные воспоминания. Почему и, главное, для чего это произошло? Как искать ответ на этот вопрос?

— Хэй, все блогеры сейчас с тобой! — раздался крик за его спиной.

— Меня тут выгнали сюда… — неуверенно начал Миша. — Чтобы я вам сказал что-нибудь. Но, я думаю, вы лучше всего знаете, что мне… нет, что всем нам нужно, правда? Какой всем нужен контент!

Толпа ответила оглушительным криком. Рэнделл и Ивангай, переглянувшись, замерли в предвкушении. От сцены, растекаясь во все стороны, разрасталось белое, перемежающееся с сиреневым, мерцающее цветочное полотно. На шее Миши сверкнула синим подвеска.

— Мой неуловимый мститель, моя Ultima Thule, в поисках тебя я совсем обезумел. Рылся в древних свитках, обращался к старцам, попытка за попыткой, но это лишь начало танца…

— Кто бы знал, что нам придётся довериться ему, — вздохнул Ивангай, отвеивая Рэнделлу «пять», — кто бы знал это ещё какую-нибудь неделю назад. Эй, — кивнул он Рудбою, — всё начинает налаживаться. Не хмурься ты! У меня отличное предчувствие.

Улыбку на губах не скрыли ни Иллюмейт, ни ХХОС. Евстигнеев только потёр переносицу, качая головой. Не на это он рассчитывал, точно не на это, но выбирать не приходилось, а останавливаться было поздно.

— Ты отвечаешь за это, Рудской, только ты, а я здесь совершенно не при чём, — пробормотал он себе под нос.