Львиной Тропой. Пульс (СИ)

- Мы понимаем вас, – ответил я.

- Вступая в бой, мы знали что вы наша Мама Иди, – добавила Трип. – Отдавали себе себе в этом отчёт.

- Вы – сииды, – слова Эдеи прозвучали с неподдельной гордостью. – Вы ни за что не уклонитесь от сражения. И вы были великолепны. Но всё ещё далеко от завершения. В любой момент всё может повториться.

Мама Иди, прикрыла глаза, запнувшись, вздрогнула.

- Всё это время моей волей владела иная сущность, – произнесла она с явным усилием. – Волшебница Ультимеция. Она из далекого будущего, за много поколений от нашей эпохи. Её сердце наполнено гневом и ненавистью. Ультимеции нужна была Эллона и её мистические силы. Колдунья, появившаяся в Гальбадии, была Ультимецией, взявшая мою волю под контроль. Когда-то давно у неё почти получилось завладеть моим телом, но тогда, – Эдея сделала паузу, осмотрев нас. – Тогда спас счастливый случай… Я хорошо помню тот день. Но потом попытки повторялись, я сопротивлялась как могла. Всё, что мне оставалось делать – это спрятать Эллону как можно дальше и я отправила её с Белыми Сиидами, а сама ушла вглубь этих диких земель, подальше от людей… Ну а дальше вы представляете что именно случилось. Цели своей волшебница Ультимеция не достигла, но она всегда может повторить попытку, боюсь что тогда вам снова предстоит сойтись со мной в схватке.

Эдея замолчала. Мои спутники переглядывались, не стесняясь улыбок. Они были счастливы оттого что все злодеяния, совершённые колдуньей Эдеей – не её вина. Не Мама Иди это делала. Допустим. Они верят, я тоже верю, но поверят ли все остальные? Как объяснить это другим кадетам нашего Сада, обитателям Сада Трабия, жителям Делинг-Сити? Что все преступления, совершённые волшебницей Эдеей – не её вина, а происки чужой злой воли? Боюсь, что никак. Наверно Матроне не стоит пока появляться на людях.

- Мне нужна ваша помощь, юные сииды, – Эдея, видя поддержку своих воспитанников, несколько воодушевилась. – Вы слышали о колдунье Адель?

- Я слышал, – воскликнул Зелл. – Правительница Эстара в период Колдовской Войны!

- Это так, – подтвердила Эдея. – Никто не знает где она сейчас. Некоторые из гальбадианских военных считали что я – это она. Адель никогда не стеснялась использовать своё могущество в утолении своих амбициозных желаний. Я боюсь, что Ультимеция оставила меня, чтобы вселиться в её тело. Тогда она получит вместо марионетки грозного союзника. Мощь Адель и знания колдуньи из будущего не оставят камня на камне в нашем мире.

Не смотря на сказанное Эдеей, мой разум мог фокусироваться лишь на одном моменте.

- Матрона, что произошло с Риноа? – спросил я.

- Это та темноволосая девушка? Не знаю, смутно помню… А что с ней произошло?

- После боя… – я замешкался, пытаясь подобрать слова. – Она не приходит в сознание. Холодная, лежит неподвижно.

- Риноа умерла?! – встрепенулся Сид.

- Нет! – вырвалось у меня. Окружающие удостоили меня изучающих взглядов. Смутившись, я отвернулся в сторону уходящего к океану мыса, на котором возвышался старый маяк.

- Скволл, я понимаю что ты чувствуешь, – произнёс Крамер. – Но наши бойцы вправе знать о финале сражения. И о том, что нам грозит в ближайшем будущем. Ты должен поставить их в известность. Помни: сражалась не только Риноа. Все сражались.

- Понимаю, – нехотя бросил я. – Но…

- Никаких «но»! – оборвал меня Сид. – Ты всё ещё Командующий силами Сада Баламб!

- Не вы ли меня им сделали?! – выпалил я через плечо. – Исходя из ваших же слов, Магистр Крамер, потому что боялись сами не справиться! Я не напрашивался, даже протестовал!

Сид смущённо опустил глаза.

- Эй, друг, поспокойней, – вмешался Ирвин. – Мы все переживаем за Риноа, знаешь ли! Моё мнение: Командующий не имеет право раскисать!

- Тогда как тебе такой приказ Командующего: возьми своё ковбойское мнение и засунь куда поглубже! Впрочем, как и все остальные! – стоило это произнести, как я почувствовал стыд за сказанное. Что же на меня нашло? Почему упоминания о Риноа так выбывают меня из колеи? Нервы, всё это нервы. – Извините… Не хотел.

Или всё же хотел? За моей спиной воцарилось молчание. Кажется, все обдумывали мой срыв и резкость высказываний.

- Так что там с Эллоной, Адель и волшебницей из будущего? – спросил Зелл.

- Цель Ультимеции – захват Эллоны, – после коротких раздумий ответила Эдея. – Волшебница умеет подавлять чужую волю, манипулировать сознанием. Это её конёк. Я всё это время будто бы находилась в клетке, но часть её замыслов осталась для меня открытой. Её интересует возможность Эллоны отправлять сознание людей в прошлое.

- Я понял, – воспользовавшись паузой, произнёс Ирвин. – Она хочет отправиться ещё дальше в прошлое.

- И зачем? – спросил Зелл.

- Сжатие времени, – пояснила Эдея. – Сильнейшее колдовство, когда прошлое, настоящее и будущее сливаются в один миг.

- И что тогда станет с миром? – снова спросил Динхт. – Не представляю как это вообще возможно. У нас в Саду есть один эксперт, так он утверждает что временная магия…

- Пара-магия, Зелл, – поправила Квистис. – Если ты о Даггерте, то он и не со временем работает, а с процессами в организме. Но когда речь идёт о волшебницах, тут общепринятые стандарты не действуют, я права, Матрона?

- Да, Квистис, – печально согласилась Эдея. – Мы – Дочери Хайна, в нас заложена часть его божественной сути. Пределы нашего могущества зачастую скрыты даже для нас самих же. Оставаясь одержимой духом Ультимеции, я всё же пыталась как-то сопротивляться. Я помню как она пыталась убить вас и всячески этому противилась, ослабляя её. Но она в разы сильней меня, будто бы её сила – это сила нескольких колдуний… То, что она пытается сделать, сжать время, невозможно по меркам обычных людей, по меркам магов, даже таких талантливых как вы, но сила волшебниц – это нечто совсем иное.

- Так, и что же нам делать? – спросил Зелл.

Ответа не последовало. Обернувшись, я увидел как все смотрят на меня.

- Ты вообще слушал? – спросила Сельфи.

- Да, значит всё просто – не дадим ей найти Эллону, – ответил я. – Возвращаемся в Сад. Все. Матрона, вам не стоит оставаться без присмотра. Сами понимаете.

- Конечно, Скволл, – печально согласилась Эдея. – Я понимаю. Даже настоятельно этого прошу. Если Ультимеция снова попробует…

- Давайте только о грустном сейчас не будем! – воскликнула Сельфи. Все молча согласились и направились в сторону Академии.

- Матрона, – позвал я жену Крамера. – Можно вас на пару слов? С глазу на глаз.

Все с любопытством проследили как Эдея Крамер отходит чуть в сторону, подальше от каменных стен. Я проследовал за ней. Готов поспорить, что некоторые сейчас провожают меня недоверчивым взглядом. Квистис и Зелл так точно. И ещё Крамер. Откуда-то я точно это знал.

- Да, Скволл, я тебя слушаю, – тихо произнесла Мама Иди.

Я вновь подметил эту её перемену: определённо, существо, с которым мы сталкивались до этого, не могло быть нашей Матроной. Даже голос её звучал сейчас иначе, спокойный и равномерный тон, не тот помпезно-напыщенный возглас грозной повелительницы. Краем глаза я обратил внимание на её руки. Я хорошо помнил её когтистые пальцы. Сейчас руки Матроны были совершенно обычными, никаких аномалий. Тем не менее последние несколько минут я ловил себя на том, что в присутствии Эдеи моя рука невольно тянется к рукоятке ганблейда. Вновь взгляд на Матрону. Она боялась. В моём обществе, оставшись один на один, Эдея испытывала страх.

Я убрал руки в карманы и сосредоточился на их нахождении там. Не хватало ещё при ней не заметно для самого себя выхватить оружие. Я ведь знаю почему мне так этого хочется.

- Матрона… Мама Иди, – начал я. – Скажите… Вы, то есть Ультимеция, дважды называли меня «кровавым». Я сначала подумал что это просто эпитет, но теперь мне так не кажется.

- Не тебя, Скволл, – Эдея смотрела мне прямо в глаза страдальческим взором. – Не тебя, мой мальчик. Вот его, – она аккуратно коснулась пальцем моего виска. – Его она так называла. Все Дочери Хайна имеют некие общие воспоминания, самые яркие, которые могли отпечататься за всю историю этого мира. Узнать их можно отовсюду, они открыты для таких как я. В воздухе, в воде, в камне. Этот мир хранит отпечатки каждого человека, каждого существа, в нём побывавшего. И тот, кто покоится сейчас в твоей голове, – самый большой наш страх. Его имя вселяло ужас во многие поколения. Его называли Кровавым. Бичом Хайна. Его новым гневом. Он был и остаётся самим злом.