Возрождённое завтра (СИ)

«Ты мог бы дождаться очередного её срока», - намекнул Арджит’ спокойно.

- Да? И в каком виде я буду? Затоплю ложе кровью, этим самым разрушая важное событие. Да и ты… ты не смог бы, постоянно отзываясь на… полетели, Арджит’.

«Куда?» - он с готовностью поднялся. Ремни упряжи не стесняли дракона, сегодня он снова спал в них.

- Пока не знаю. Прихвачу, пожалуй, звёздные карты и все расчёты. Как только рассветёт, попробуем пробиться через стену загадок времени.

«Почему тебе так важно знать, когда высекли знак твоего глаза?» - бронзовый повернулся всем корпусом к карнизу, однако всё равно смотрел на всадника.

- Чувствую, что это пригодится. Разгадка близка. С ней придёт и решение. Мы больше не можем оставаться здесь… я не могу…

«Если не можешь ты, то не могу и я, - удивительно успокаивающий тон крылатого, - тебе не надо подбирать слова, чтобы мне сказать. И ты лучше знаешь, что делаешь. Мои возражения только помешают».

- Ты имеешь право знать, что тебя ждёт.

«Я хорошо знаю только тот мир и время, в котором живу сейчас. Если уйду в Промежуток, никогда не отыщу выхода самостоятельно. Ты́ должен дать мне ориентир».

Он готов. Хорошо. Не придётся мучиться из-за решений, с которыми бронзовый не согласится.

- Но ты же помнишь, каков будет наш последний шаг, - помимо воли вырвалось у Итачи. Он почти застонал. Напоминать дракону о смерти!

«Наверно, умереть – не так страшно, - философски заметил Арджит’, вскинув голову вверх, - в Промежутке не больно.»

- И быстро. Будь у меня чуть больше совести, я бы предпочёл дать тебе несколько дополнительных месяцев, - короткая грустная улыбка.

«Ты всегда поступал правильно. Не ошибёшься и на этот раз».

Монолитная вера дракона в своего всадника. Ни намёка на сомнения или стремление остановить запущенный процесс. Всего одно слово, просьба несчастным голосом могла остановить Итачи. И он был бесконечно благодарен, что Арджит’ не озвучил её.

Возле полки с картами настигло выбивающее почву из-под ног головокружение. Пришлось ухватиться за опору, чтобы переждать его. Лёгкие сжимались, в горле першило, тяжесть в ватных ногах.

Жаль, периниты не умеют делать фотографии. Память способна подсунуть в отчаянный момент именно ту картину, которой избегал. Итачи не хотел бы видеть потрясение Талины перед концом. Или покрасневшую от непрерывного рёва Италу. Или дующегося в сторонке Талитана. В отличие от реальности, момент, запечатлённый на бумаге, мог обмануть разум. Фальшивая подстроенная сцена, где порой заставляешь себя улыбаться сквозь клокочущую злость. Техника умеет скрывать пороки и недостатки. Осознаваемая красивая ложь.

Но тогда это снова будет банальный обман. Итачи решительно оттолкнулся от стены, сгрёб рулоны карт и быстрым темпом двинулся через внутренние покои к помещению дракона. Казалось, из-за утраты ориентации он шатается. Только стены не врезались в бока, не выскакивали посередине. А в сводчатом проходе, показывающем ночь, вырисовывался силуэт Арджит’а.

- Передохнём где-нибудь, хорошо? Трудно сосредоточиться на вычислениях, когда перед глазами всё пляшет.

«Мы полетим в Айген?»

- Там нас быстро найдут. Везде, где был человек.

«Но как ты сможешь представить ориентир, которого ни разу не видел?»

- Спросим у файров, Арджит’. Они найдут для нас такое местечко.

«Они болтливы».

- Ничего. Заставим замолчать. Это я, кажется, умею лучше всего.

Бронзовый бесшумно развернул крылья, ныряя вниз. Вейр спал, его покой охранял поднимающийся клубящийся клочковатыми облаками тёмно-серый туман. Только в отблесках ламп он приобретал настоящий свой млечный цвет. Молчаливый призрачный страж.

Пространство свернулось в бесконечном вакууме Промежутка.

Ледяная равнина с ложащимися на снег полосами лунного света простиралась от края до края. Блестящая поверхность ловила удлинившуюся тень одиноко стоящего посередине странника. Он не оглядывался. Знал, что никого нет на сотни миль вокруг. Тем более нет никого, кто бы посмотрел с добротой, присущей родственным душам. За гранью видимости на этой пустоши разливалось тёмное блестящее пятно. Это кровь невинных жертв, разбрызганная алым дождём.

Итачи опустил взгляд на зажатую в руке катану. Кровь струилась по клинку, срывалась каплями с острия, зарывалась в снег. А где-то там, за бесконечностью, ждал младший брат. Ждал, чтобы убить, отомстить за гибель семьи.

- Ты убил меня, - прошуршал сквозь завывающий ветер голос матери.

- За что ты предал нас? - строгий голос всесильного отца.

- Итачи… Итачи, я верил тебе… - разочарованный тон Шисуи, медленно покачивающего головой.

Осуждение со всех сторон. Ветер усиливался, распахивая полы куртки, сорвал с волос тонкую ленточку, поволок её по сугробам как маленькую змейку. Крошечный предмет в бесконечности вечной ночи и холода.

- Ты заплатишь за это, Итачи! - Саске… Колеблющаяся фигура перед глазами.

Дрожь проникала внутрь, колотила жестоким ознобом. Морозные иглы проникали в тело, раня подобно стальным острым клинкам, покрытым ядом. По залитой призрачным бледным светом сверкающей поверхности прокатилась волна. Удар в область груди выбил остатки сил. Итачи падал бесконечно долго, а Саске медленно приближался, как рок, как следующий по пятам разрушитель. Он атакует. И ударит всерьёз с первого раза. Волны усилились. Катана побагровела, впитывая в себя ползущую по снегу кровь, собирая её со всей округи. Она делала оружие непобедимым. Только Итачи больше не мог поднять ставшее таким тяжёлым лезвие. Внутри полыхал пожар, снаружи разъедал леденящий холод небытия. Шум, шорох тысяч мелких злобных тварей, ожидающих своей очереди. Они собрались вокруг, готовые впиться зубами в разлагающуюся плоть.

Итачи поднял руку. Куски мяса и кожи начали падать с неё отвратительными ошмётками. Металл рукояти катаны врезался до кости, заалел, раскалился. Не осталось возможности избавиться от него. Непослушная ладонь не желала разжимать пальцев. Кровь бардовым потоком полезла вверх, коснулась руки. На месте контакта вспыхнуло чёрное пламя – сама сущность Итачи – смерть и разрушение.

Но почему же так холодно!

Он вынырнул из кошмара в ледяном поту. Колотило, от озноба зубы выбивали дробь.

«Я с тобой», - сбоку зашуршало, шевельнулась нечёткая тень. Бронзовый тент над головой трепетал от лёгкого бриза.

- Мне так холодно, - сознался Итачи, скручиваясь на траве калачиком.

«Ты очень болен. Тебе нужно срочно что-нибудь поесть и закутаться в тёплые шкуры».

- Где мы, Арджит’?

«Там, куда ты нас привёл».

Итачи поборол муть и посторонние шумы в голове, вытаскивая на поверхность воспоминания. Короткие разговоры дракона с огненными ящерицами, сонмы картинок, не связанных между собой, ментальный удар, от которого файры разлетелись в разные стороны и больше не возвращались. Кажется, среди них был и Чим.

Они с Арджит’ом на южном континенте. Но почему же так холодно? Солнце стоит высоко, деревья ласково шуршат над головой. Тот их вид, который произрастает только в жаркой полосе. Мысль о еде вызвала немедленную тошноту. Вместе с кашлем вывернуло желудок. Заместо жёлтой жижи кровавые сгустки всех оттенков красного, начиная светло-розовым до ало-бурого и наконец чёрного. Процесс зашёл слишком далеко. Итачи начал тревожиться за исход намеченных планов. Такими темпами очень даже можно не дожить до встречи в вечернем Айгене, а он должен написать письмо прошлому себе и выяснить, чем важны две падающих звезды. Впереди только чёрная стена. И она приближалась с каждым вздохом, готовая принять в себя летящее на бешеной скорости тело, которое разобьётся в тот же миг, как коснётся поверхности.

Урчание Арджит’а привело Итачи в чувство. Он собрал волю в кулак и откатился от лужи багрового месива на два шага, потом снова замер без сил, тяжело и часто дыша. Вероятно, шарахнул по любопытным ящеркам одним из сильнейших видов Гендзюцу. Ответил на добро злом. Кажется, сражаться с файрами с помощью Цукиёми – не выход. Хотя бы просто потому, что их слишком много.