Сны чужие (СИ)

Внутри не было темно ‑ так, немного сумрачно. Окна, отсутствовали в стенах, но их и не требовалось, равно как и каких‑либо светильников. Казалось, внутри светятся сами стены, трещины в каменных блоках сочились ровным серебристым сиянием, мерцали поддерживающие крышу балки, роняла вниз искры горящего серебра высокая крыша. Это было необыкновенно красиво, но взгляд вошедшего притягивало в первую очередь иное…

Дыра. Будто кто‑то разорвал воздух прямо посреди просторного пустого зала, пробив брешь в ничто . Стоило вглядеться хорошенько и казалось, что перед тобой зияет провал в бесконечность… Под одеждой телу вдруг стало зябко. Он чувствовал дыхание огромной холодной Силы, мертвой и живой одновременно. Смотреть на нее, ощущать ее прикосновение было и мучительно, и приятно. Она не являлась чистым злом, но язык не поворачивался назвать её и добром. Она могла быть использована и для разрушения, и для созидания, если, конечно, нашелся бы тот, кто сумел бы её укротить и поставить себе на службу. Взгляд растворялся в неподвижной мерцающей черноте, тонул, силясь удержаться на поверхности бытия. Сгусток тьмы манил, влек к себе… В себя… Как бешенный водоворот затягивает легкие щепки… Врата… Бесконечная дорога в неизвестность… Бездна… Безвременье… Верная гибель для непосвященного и открытая Тропа для обладающего нужным Знанием…

Олег смотрел на Врата только одно мгновение, почти сразу же вернувшись в реальность. Некогда было любоваться мерцанием стен, некогда было вглядываться в бездонную брешь посреди зала, взгляд привлекло иное: между Вратами и входом в здание на земляном полу сидел фэйюр. Он больше угадал, чем узнал в нём девушку, одну из двоих сопровождавших его воинов. Кажется, Отшельник назвал её Фаль… Она сидела спиной к нему, сложившись вдвое, точно что‑то не позволяло ей выпрямиться и встать. А встать она пыталась ‑ это было видно по трясущейся от страшного напряжения руке, обхватившей эфес меча, который эндра‑ши пыталась использовать в качестве костыля. Тяжкий мучительный стон сорвал Олега с места, прежде чем успели вмешаться холодный рассудок и элементарная осторожность. Не успел он еще склониться над стонущей Фаль, а ловушка уже захлопнулась…

Глава десятая

Вся пятеро спрыгнули с потолочных балок одновременно. Видо мягко приземлился на полусогнутые, выпрямился и остался стоять на месте, внимательно следя за озирающимся хальгиром. Попутно он отмечал, как его ребята окружают мальчишку. Грамотно окружают, слаженно, как учили: Клебах и Три Стрелы зашли с боков, Азбраль ‑ со спины, Неро прикрыл самого Многослова, встав по левую руку и чуть сзади. Мальчишка никак не препятствовал им ‑ то ли растерялся, то ли выжидал. И то и другое было ему сейчас в проигрыш. Видо даже успокоился немного: противник оказался не столь опасен, как он ожидал. Возможно даже удастся взять его невредимым. Если бы еще не предупреждение Харта…

От Дыры дохнуло каким‑то запредельным холодом, по спине пробежала противная мелкая дрожь и на краткий миг появилось жгучее желание повернуться и бежать без оглядки. Ощущение длилось доли мгновения и пропало так же неожиданно, как появилось, оставив лишь тянущее чувство тревоги и слабое покалывание в ушах и кончиках пальцев. Проклятая штука!… Хотелось оказаться от нее подальше, но выбирать сейчас не приходилось и Многослов заставил себя забыть о неприятном соседстве, полностью сосредоточившись на мальчишке.

Тот стоял неподвижно, чуть согнув в коленях ноги. Шисса его плавала из стороны в сторону, покачивалась в руке, обманывая кажущейся неустойчивостью положения. У ног хальгира скорчилась на мерзлой земле молодая кальирка, одна из тех двоих, что вошли первыми. Видо мог гордиться своими бойцами ‑ никто из них не усомнился кого видит перед собой, все действовали быстро и слаженно: Миль и Азбраль всадили в вошедших по стреле, Клебах и Неро оттащили труп нолк‑лана в дальний угол, оставив на месте раненую девицу. Древко короткого арбалетного бельта торчало у той в животе. Сквозь звенья пробитой кольчуги обильно сочилась темная кровь. Скверная рана. Поначалу раненая еще стискивала зубы и все пыталась подняться, неловко опираясь на рукоять меча; потом завалилась на бок, подтянула ноги к груди и застыла в неподвижности. Азбраль отменно постаралась ‑ убей она девицу сразу наповал, мальчишка вряд ли бросился бы к бездыханному телу, как он бросился к еще живой кальирке.

‑ Нам приказано не убивать тебя, ‑ произнес Видо уверенным тоном, на всякий случай отмечая про себя (только на всякий случай): заряженный ворб у Азбраль, натянутый лук в руках Миля ‑ более чем достаточно на таком расстоянии от цели, будь Эки‑Ра хоть ровней самому Харту.

‑ Однако мы можем тебя сильно покалечить, если ты не проявишь благоразумие.

Хальгир не ответил и позы не изменил, но похоже было, что он колеблется. Видно он и сам осознавал безнадежность своего положения. Бросать оружие, впрочем, тоже не спешил. Видо понимал: разум парня напряженно ищет выход, подсчитывает ничтожные шансы на успех, сопоставляет их с вероятностью поражения. Нужно дать ему время на раздумья. Чем дольше он думает, тем больше сомневается ‑ и это хорошо. Время сейчас работает на Многослова.

‑ Я видел: ты шел сюда один, ‑ плеснул Видо лишнее ведро в бочку сомнений мальчишки, ‑ помощи ждать нет смысла. А один ты с нами не справишься, только напрасно израним. Да и не пройти тебе в Дыру, не для смертных эта дорожка ‑ уж я‑то знаю.

Меч в руке хальгира еще раз качнулся и замер, в его прищуренных глазах явственно читалась усталость.

"Кончено, ‑ понял Видо, ‑ он уже не боец…"

А в следующий миг Тши‑Хат зачем‑то решила вмешаться в дела смертных. Наверное Хозяйке Дорог не понравилась слишком уж простая развязка, или взору Великой просто недостало пролитой в этот день крови?…

Двери в Амбар, которые Клебах позаботился прикрыть за вбежавшим хальгиром, скрипнули, открываясь. Многослов узнал того самого рыжеволосого, с которым Эки‑Ра прощался перед Амбаром. Зачем он вернулся ‑ одному Небу было известно. Парень успел перешагнуть через порог, прежде чем до него дошел смысл происходящего внутри. Его лицо отразило удивление и растерянность, рука судорожно рванула рукоять меча… и Азбраль отреагировала на скрип вытягиваемого из ножен металла с безошибочной реакцией истинной дочери Ардов: она развернулась и разрядила в кальира ворб. Рыжеволосый стоял к ней вполоборота, тяжелый бельт ударил его в левый бок и отбросил к стене.

И прежде чем затихло в воздухе эхо щелчка самострельной тетивы, прежде чем успел осесть у стены прошитый стрелой кальир, прежде чем отзвучало в голове у Видо не произнесенное вслух проклятие… все в Амбаре пришло в движение…

* * *

Раска во время стычки с Эки‑Ра мало что успел увидеть и понять. Многослов, как боец, стоил троих юнцов вроде Раски, он сумел разглядеть все: Миль спустил тетиву почти одновременно с Азбраль, целя в бедро хальгира, но тот принял стрелу на чешуйчатый щиток правой руки и тут же прыгнул к стрелку, опередив рванувшегося на перехват Неро. Шисса хальгира очертила широкую шипящую дугу. Миля спасла отличная реакция ‑ он изловчился отскочить назад, за пределы досягаемости клинка противника. С коротким проклятием Три Стрелы бросил наземь перерубленный лук и выхватил меч. Поздно ‑ маневр стрелка открыл для Эки‑Ра брешь в кольце.

"Уйдет, ‑ вспыхнула в голове у Многослова досадливая мысль, ‑ нырнет в Дыру, как в омут ‑ сгинет, конечно, а все одно упустим…"

Однако мальчишка не попытался скрыться, не стал самоубийственно бросаться в бездонный провал посреди Амбара, не продолжил и атаковать Миля. Против всех ожиданий, он вдруг метнулся назад, обратно в разорванный круг эндра‑ши, которые на миг растерялись, шарахнулись в стороны… А хальгир прошел между Неро и Клебахом, оттолкнул первого окольчуженным локтем, развернулся в низком пируэте и ударил второго шиссой снизу вверх. Клебах запоздал парировать на какое‑то мгновение, меч эндра‑ши лишь с бессильным лязгом скользнул по лезвию чужого клинка, уже входящего ему под подбородок.