Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Да вы что?.. - я попятился.

- Дурак, за руки! - объяснил он. - Что я, зверь, что ли?..

Минута - и запястья мои оказались дважды обвиты гибкой стальной полосой, которая когда-то, должно быть, охватывала сильную собачью шею. Щелкнул замок.

- Вот так, - Чемерин подергал цепь и ободряюще хлопнул меня по плечу. - Ну, держись, дружок.

- Больно, - я попытался пошевелить руками.

- Я могу эту штуку надеть тебе на шею - но ты ведь этого не хочешь? - он уже удалялся. По полу что-то длинно зазвенело, подпрыгивая: ключ. Гуманист чертов.

- Эй, вы! - позвал я. - Но вы же не уедете! Вы не успеете! Поезд только в одиннадцать!..

Чемерин мне не ответил, гулко шагая прочь, и я остался один.

* * *

Последнее мое воспоминание, относящееся к счастливой эпохе - больница, обычная, районная, и просторный кабинет врача, куда мы с Хилей пришли по направлению из санчасти. Дело было в понедельник, почти сразу после коротенького разговора в моей конторе.

- Яна, кто все это придумал? Ты или сестра? Кстати, ты и не говорила, что она у тебя есть.

- Идея была моя, - взгляд в сторону.

- Одного не пойму, тебе-то зачем было нужно, чтобы я потерял семью? Ты что, любишь меня?

- У меня свой интерес. У сестры - свой. Ей здорово в душу наплевали, вот, теперь мы и развлекаемся. И ей хорошо, и мне не скучно.

- У тебя совесть-то есть?

- За собой последи! - Яна разозлилась. - Тебя силком не тащили. Сам захотел.

Я не нашелся, что ответить. Она была права, но вот разговаривать с ней и даже видеть ее я больше не мог.

...Кабинет, в котором мы очутились, показался мне холодным, несмотря на длинный радиатор вдоль стены, буквально излучающий жар. Ощущение холода создавали и белые стены, и блеск никеля, и зимняя белизна за широким окном.

Зато женщина-врач была теплой, похожей на сдобную булку, плотно упакованную в накрахмаленный халат.

- Проходите, молодые люди, - она оторвалась от заполнения какой-то толстой медицинской карты и подняла на нас круглые карие глаза-изюминки с длинными коровьими ресницами. - Проходите и садитесь, я сейчас.

Мы опустились рядом на клеенчатую кушетку, и Хиля сжала мою руку холодными дрожащими пальцами.

- Так, - врач, наконец, бросила писать и улыбнулась. - Кто вас направил? И в чем проблема?

Я привстал, протягивая ей голубой листок направления. Она пробежала его глазами, подняла брови:

- Ага. Очень хорошо. По месту жительства не справились - бывает. Это вы, значит, Эльза, - она посмотрела на мою жену. - На что конкретно вы жалуетесь?

- Токсикоз, - пробормотала Хиля.

- Ну, милая, это ведь бывает.

- Мы с родителями жили возле ядерного полигона, на севере. Однажды я даже видела взрыв.

- Тут написано, что в детстве вы страдали малокровием. Это у вас врожденное?

- Нет.

- Хорошо. Разденьтесь до пояса, я вас осмотрю, - докторша встала из-за стола. - А вы, молодой человек, выйдите, подождите в коридоре.

- Эрик, не уходи! - вдруг взмолилась Хиля и жалобно посмотрела на врача. - Мне без него страшно.

- Я же не кусаюсь, - та развела руками. - Впрочем, как хотите.

Осмотр продлился не больше десяти минут и состоял, на мой взгляд, из одного лишь прощупывания селезенки. Все это время Хиля не сводила с меня глаз, словно я мог внушить врачу правильное направление мыслей.

- Вам кажется, вы были облучены? - женщина-булочка задумалась.

- Кажется, - обняв себя руками, моя жена стояла перед ней, беззащитная и до странности похожая на себя в детстве. - Я все-таки беременна, дело серьезное...

- Я сейчас одно могу сказать: признаков перенесенной лучевой болезни у вас нет. Сдайте кровь, я напишу направление на анализ. Щитовидка у вас увеличена немного, а так вроде все в порядке. Вы практически здоровы.

Хиля шумно выдохнула и улыбнулась.

- Но, - докторша махнула рукой в сторону ее одежды и вернулась за свой стол, - если есть сомнения, ложитесь на полное обследование. Это всего неделя, зато будете знать точно, можно вам рожать или нет.

- Прямо сейчас?.. Эрик, как думаешь?

Мне не хотелось с ней расставаться, буквально до боли не хотелось, но я заставил себя кивнуть:

- Надо так надо. Я съезжу домой, привезу твои вещи.

- Ты ведь не хочешь меня оставлять, - Хиля прищурилась.

- Не хочу. Но ребенок важнее моего настроения.

- Нет, не важнее! - она вдруг занервничала, забегала взглядом.

- Ребята, вы с ума сошли! - докторша удивленно рассмеялась. - Всего-то неделя, вы что, друг без друга жить не можете?.. Эльза, девочка моя, он к вам каждый день приезжать будет.

- Спасибо, я, наверное, не останусь.

Мы вышли из кабинета, и я сразу взял Хилю за руку:

- Скажи - почему?

Она устало прикрыла глаза:

- Мне достаточно того, что я практически здорова. По ее словам. Будем надеяться, родится не урод.

- Есть какая-то другая причина. Ты боишься оставить меня одного? - я мельком вспомнил о Яне и едва не поморщился.

- Теперь - нет. Я просто хочу побыть с тобой. И... пошли.

На улице сияло яркое зимнее солнце. До праздников оставались считанные дни, и люди уже тащили елки и большие коробки с игрушками.

- Эрик, ты меня прости, но я видела, что с тобой сделали, - сказала Хиля, задумчиво шагая со мной рядом.

Я застыл:

- Когда?..

- Заглянула вчера, когда ты мылся. Просто, понимаешь... я еще в субботу заметила, что тебе больно сидеть. Интересно стало, чисто по-человечески. Не сердишься? А потом - сопоставила факты. Это ведь из-за той девочки?

- Но как ты... - начал я, но не стал продолжать. - Да.

- Неужели это было так серьезно, что тебе пришлось ехать к дворнику?

- А про дворника ты откуда знаешь?

Хиля усмехнулась:

- Я вообще знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Хотя бы потому, что ты не умеешь врать. Лучше и не пытайся. А вот про девочку узнала случайно. Младшая сестренка моей подруги с курсов, ну та, к которой молодой человек не пришел, проговорилась, что работает с прошлого понедельника в вашей жилконторе.

Я вздохнул:

- Теперь ты даже поняла, что они задумали сделать. Прости меня. Это был какой-то инстинкт, я не знал, как с ним справиться. Дворник помог, в прямом смысле выбил все глупости.

- Инстинкт, - повторила Хиля. - Может, и инстинкт. У тебя еще остались таблетки? Выбрось их. Или просто перестань принимать, одна от них головная боль. Тебя никогда не интересовали девчонки - и вдруг...

- Не ревнуй, Хиля. Даже если бы я к дворнику не поехал, ничего бы не было. Ну, помучился бы на день - два дольше, и все.

- А сильно мучился? - в глазах моей жены вдруг зажглось простое женское любопытство.

- Порядочно. И знаешь, так странно - сейчас будто рукой сняло.

- А чем он тебя, этот дворник?

- Ремнем.

- Так ведь больно же, наверное! - Хиля неожиданно обняла меня прямо посреди улицы, подержала секунду и отпустила.

- Еще как. Лучше не напоминай.

Она улыбнулась:

- Ты не только ради себя - ты и ради меня это сделал. Чтобы больно было только тебе, а не мне. Чтобы остаться вместе. Я права? - у нее поднялось настроение, и она погрозила мне пальцем. - Смотри! Чтобы это был последний раз. Снова инстинкт проснется, лучше уж мне говори, я сама тебе всыплю.

Мне тоже стало весело:

- Ты - это не то. У тебя же рука не поднимется. Но все-таки - откуда ты про него знаешь?

- А-а, - Хиля фыркнула. - Помнишь тот случай, в детстве? Когда ты к нему сам приехал и заплатил талончиками?

Я сразу похолодел:

- Ну, помню.

- Дворник сразу же сообщил твоей матери. Сразу, стоило тебе уйти. Ну, а она как-то рассказала мне, вроде как жене твоей будущей. Я года два уже об этой истории знаю.

- Так что же... он даже причину маме сказал?

- Конечно.

- Ой, какая же скотина! Я ему, как человеку...

- Перепугался твой человек до полусмерти, решил, что это или проверка, или ты просто умом тронулся. Да ты не волнуйся, отец твой ничего не узнал. Он бы не понял.