Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

- Давно ли?

- Глупый вопрос. Как только узнал, что твой Хозяин подключился к ментальному столбу Швеца, прибыл в это тело сразу.

'В это тело! - с горечью подумал Иосиф, глядя в бессмысленные, как оловянные пуговицы, глаза Лауры. - Как он туда попал?'

- Как прибыл?

Политерий ответил раньше Учредителя: 'Манипуляторы'. Потом отозвался и Учредитель:

- Ещё один глупый вопрос. Я могу попасть в любое тело, подключенное к 'Интермедии'.

- Значит, шарики - затея Триады.

- Ты узнал про Триаду. Теперь ты либо станешь нашим, либо тебя не станет.

'Дудки', - подумал с закрытыми глазами Иосиф, и сказал:

- Я получил память твоего Швеца и Жнеца. Я знаю, что бозоидам со мною не справиться. Хозяин, как ты его называешь, не даст меня в обиду, вы отпустили меня на Землю, потому что вам ничего другого не оставалось. Вам не справиться со зрелым политерием. Так ведь, Учредитель?

- Так было три секунды тому назад. Теперь не так. Ты потратил время своего повелителя на глупые вопросы. Я разобрал память Швеца и получил полный ментальный спектр Хозяина. Лучший способ защититься от произвола политериев - завести собственного. Раб, передай Хозяину, что мы, Бессмертная Триада, построили на Земле политерия, и вот мы говорим ему... ок-х-х...

Лаура покачнулась, захрипела, схватилась за горло. Кап! - из уха серебристая капля. Кап! - и ещё одна. Две ртутинки. Упали к босоножкам, покатились к лестнице, но были остановлены стыком тротуарной плитки. Сморщились, увяли, как будто из них вышел воздух. 'Что случилось?' - спросил Иосиф. Разом увидел всё: зараженную древним вирусом систему пересадочных станций - клубок, раздираемый конфликтами ксеноморфов различной душевно-телесной организации. Увидел бестельников низкого давления - продукт перерождения головоногих моллюсков. Нашёл бестельников высокого давления в недрах газовых гигантов. Рассмотрел гуманоидов, отданных в жертву ради безопасности системы. Всех. Весь клубок противоречий. Система была больна, понял он и спросил: ты разрешил противоречия? Да, пришёл ответ. Любая болезнь излечима, я нашёл лекарство. Триады больше не существует. Прощай'. 'Что значит - прощай?' - с досадой спросил себя Иосиф Циммерман. Не получил ответа. Чувство странное, как будто закутали в вату. Пусто стало, одиноко. 'Всё?'

- И что вы тут у меня устроили, бандиты?! - донёсся до него чей-то голос. Как бы издалека. Мир выцвел, как старое реал-видео. Потом краски вернулись. '...бандиты!' - отдалось в ушах. '...диты!' - окрик эхом раскатился в ущелье, над холодеющими телами людей, унесся к морю.

- О-ох! - простонала Лаура, спрятав лицо в ладони.

- Вы все с ума спрыгнули?! - заорал Быстрицкий. - Что за бойня тут у меня?!

- Не кричи, - попросил Циммемран. - Поздно, раньше надо было. На себя самого надо было орать, чтоб не учил глупцов прокалывать другим глупцам шарики. Лаура!

Она держала ладони возле ушей. Отняла, приложила снова. Выглядела ужасно: рот открыт, заломлены брови. Она ведь...

- Эдик, уведи её, - вполголоса попросил Циммерман, как будто бедная девочка могла услышать.

Лаура повернула голову, заметила своего Ноя. Нож у него в спине. Никто от такого не застрахован, даже хороший боец. Взялся убивать - готовься быть убитым.

- Эдик! Я сказал, забери её отсюда! - в полный голос приказал Циммерман.

- Да, сей момент, - Быстрицкий наконец понял, кинулся к Лауре, стал хватать за руки, потянул прочь от расщелины между домами: 'Пойдём, девочка. Пойдём уже, тебе тут нечего делать. Пойдём. Ты слышишь?'

- Она не слышит, - сказал Циммерман.

Лаура не слышала и не понимала: куда уводят? Оглядывалась через плечо.

Иосиф страстно хотел, чтоб они скрылись с глаз. Глухая девчонка и глупый поводырь.

- А ты? - крикнул от угла Быстрицкий.

- Я скоро приду. Надо подумать.

Быстрицкий кивнул и утащил Лауру за угол, к дому. Иосиф перевёл дух. Лезли эмоции, очень мешали. 'Что же ты? - вопрошал он в надежде на подсказку. - Когда надо, помощи от тебя не дождёшься. Всё кончено? Как это проверить?' Ответом было молчание. 'Надо понять, что произошло. Самому, без подсказок. Думай, Ёся'.

- А! Сначала надо глянуть! - сказал он и кинулся с места бегом.

'Если только найду дорогу. Куда: направо или прямо? Я сказал ему: сам не найду дороги. Но надо найти. К площади, к дюку, к лестнице. Куда здесь? Прямо. Откуда я знаю, что прямо? Игрец сказал: я запомню. Политерий получил его память, но какое-то время она была у меня. Что-то осталось или пиши пропало? Здесь налево'. Уверенно ориентируясь в лабиринте кривых улочек, переулков, широких торговых улиц, Иосиф в три минуты выбрался на площадь, к памятнику. Кофейный торговец исчез вместе с фургоном. Сёма о чём-то болтал с Яшей. Мороженщика осаждали девчушки-восьмушки. Хохотали. У одной волосы обкручены полотенцем. Вернулись с пляжа, дотащились до самого верха лестницы, чтоб вознаградить себя мороженым. Дежавю или всё это когда-то было? Вот я снова на этой земле. Я снова прохожу под платанами молодыми, снова дети бегают у скамеек, снова море лежит в пароходном дыме... Платаны, пароходный дым и на совершенно пустом море французский эсминец. Даже не знаю, чья это память. Ладно, это можно и после. Сначала посмотреть, проверить.

Он поспешил к лестнице. Думал: спущусь, потом запыхаюсь подниматься. Спускаться не пришлось, сверху увидел. Не было больше в гребёнке интерпайповской платформы трёхцветного патронташа из капсул. В море у причала - он не сразу понял, что такое - лениво переваливались на волнах трёхцветные большие буйки. Exit 'Интермедиа', подумал Иосиф. Если правда, что её сделали из Нетяжа Гелиани XXVI Бездетного, можно справить по бывшему надзирателю за чистотой волновых функций тризну. Значит ли это...

Над трёхцветными буйками кружили чайки. Три кварка для Мюстера Марка, подумал Иосиф. Закрыл глаза, попытался восстановить в памяти цепочку событий. 'Кау! Кау! Кау!' - кричали чайки. Триада. Тайный инициатор событий. Игрец был её отпавшей частью. Когда погибла его последняя реализация, Учредитель получил память и стал в ней копаться. Собирался после проверки сделать триаду тетрадой. Всё это я сообщил политерию, он просмотрел память Игреца и вернул на место. С изменениями. Дал понять Игрецу: я справлюсь, и справился. Exit Триада, покойся с миром, бессмертный вирус системы пересадочных станций. На любой вирус найдётся антивирус. Игрец. Учредитель говорил: я - закон. Нет, дорогой, ты не законом был, а всего лишь шизофреническим расстройством закона. Совал в дрязги бестельников кого поглупее - людей, акуанов. Зачем? Кто поумнее, не полезет в чужие дрязги, сказал Игрец. Кто поумнее, не попадётся политерию. А люди... Понимаешь ли, дорогой турист с шилом в заднице, люди болезненно любопытны, первобытно жестоки и склонны объединяться против кого укажут. В массе - идеальный материал для строительства политерия. Но есть ведь и одиночки, возразил Иосиф. Из одиночек, друг мой, выходят замечательные эффекторы и манипуляторы - вроде тебя, сказал Игрец. И убийцы вроде тебя, огрызнулся Иосиф. Ладно, проехали. Значит, всё. Игрец-мертвец справил-таки по Триаде тризну.

'Кау! Кау! Кау!' - чайки одна за другой падали, потом качались на волнах, как маленькие самодовольные поплавки.

Шизофренические отклонения закона излечены. Чем это для нас чревато? Иосиф порылся в памяти и без особого труда обнаружил то, что искал - вопиющее противоречие. Если строго следовать букве закона, гуманоидный сектор не мог появиться в системе пересадочных станций - потому что люди болезненно любопытны, первобытно жестоки и склонны объединяться против кого укажут. Теперь противоречие устранено. Значит, гуманоидные сектора пересадочных станций свёрнуты или будут свёрнуты в ближайшее время. Значит, связь с Новой и Терраной, как и с прочими земными колониями, утрачена. Значит...

- Да что там колонии, - буркнул Иосиф, открыв глаза. - Смешные расстояния непреодолимы.

Морская ширь пуста, ни одной скорлупки. Только вплавь или пешком, подумал Иосиф. Вздохнул. Стало ему тоскливо, захотелось хоть с кем-нибудь перекинуться словом. Хоть с мороженщиком, если больше не с кем.