Космопроходимцы (вторая часть). Ксеноопера "Жнец, Швец, Игрец" (СИ)

- Этот как подвернулся? Откуда ты его знаешь? Ты в курсе, что он...

'Придержи язык, Владимир Иванович, про Триаду не надо. Про то, что отправил их на 'Ковчег', не надо. Иосиф слушает, да и вообще ни к чему'.

- Да, Эдик. Теперь я в курсе, - сказал Игрец и тыльной стороной кисти отёр губы. Руку измазал красным. Виноград. Сок тёрпкий, косточки.

- Как так вышло?

- А так, Эдик. Надо было меньше крутить гешефты с тюремной администрацией. Ты думал, ты ими вертишь, а было наоборот. И даже не они тобою вертели, а... (Игрец запнулся, подумал - ладно, про это можно) вертели нами даже не они, а бозоиды. Думаешь, почему они так легко давали тебе шнырять туда-сюда по 'червоточинам'? А, Эдик? Почему?

- Ну давай уже, - буркнул Быстрицкий, вернув персик в миску. - Поджарил меня с обеих сторон. Не тяни, подавай на стол. Почему у меня вышло с бозоидами? Из-за жёлтой пемзы?

- Плевать они хотели на пемзу. Война на Терране - их затея. Шарики в ушах землян - их затея. Аку...

- Кха! Кх-м, - сказал Циммерман.

'Виноградиной подавился? Вовремя. Про океаническую пересадочную станцию не надо'.

- А куда деваться, Эдик? - продолжил Игрец. - Не мы вертели тюремщиками, а бозоиды всеми нами.

- Ненавижу, - сказал Быстрицкий.

- Ненависть - месть труса за пережитый страх, - изрёк Циммерман, приглядываясь к персикам.

Быстрицкий отмахнулся:

- А, иди ты!.. Мне бояться нечего, пусть шариковые боятся. Плевал я слюной на твоих бозоидов. Что они сделают? У меня уже тут всё на мази, есть ребята.

Игрец с улыбкой:

- Ребята - это которые раздают билетики, делают гешефт на кофе и мороженным вразнос торгуют? Хорошие у тебя ребята, мороженщик ещё по совместительству художник.

- Ага, художник. Или ты скажешь, плохо он срисовал вас двоих? И это ещё не главные мои ребята, это так, ширма.

- Плохо. Терранских молокососов мы уже с тобой подставили, теперь ты хочешь подставить этих? На что ты надеешься, Эдик? Тех, с шариками, всё больше и больше.

- Хорошие персики, - вставил Циммерман, обсасывая косточку.

- Пусть их будет больше. Мы с ребятами будем делать их меньше и меньше.

- Убивать?

- Убивать придётся голыми руками, - снова вмешался Циммерман. - Душить, забивать камнями, резать. Оружия страшней ножа на Земле нет.

- И не надо, - ответил Быстрицкий. - Вы таки ничего не поняли? Ну хорошо, я вам скажу за наши планы. Знаете, чтобы проколоть шарик, хватит и ножа. Я подкинул ребятам идею, что если проткнуть шариковому туристу шарик, он тут же станет за нас. И чем больше их станет за нас, тем меньше будет против. Одесса у нас в кармане, ребят я собрал. Будут у меня пока тренироваться на приезжих, сколотят рабочие группы, потом я разошлю их...

- Понятно, - сказал Игрец.

- Не нравится мне это, - вмешался Иосиф, бросив на стол обглоданную персиковую косточку. - Что-то кинодское напоминает.

- А мне это напоминает что-то земное, - сказал Игрец. - Ничего у тебя не выйдет, Эдик.

- Почему?

- Во-первых, потому что 'Интермедии' твоя конспирация на один зуб, достаточно одного шарикового туриста, вернувшегося из Одессы, чтобы понять, почему не вернулись остальные.

- Ни один не уйдёт.

- Ну что за гнусность?! - снова вмешался Иосиф.

- Не перебивайте, - попросил Игрец. - Это было во-первых. А во-вторых, ты знаешь, что с человеком бывает после прокола шариков? Особенно если их было два. Ты знаешь, что происходит, если человек погиб, а шарик уцелел? Что ты вообще знаешь про шарики?

- Я кое-что знаю про шарики, - снова влез Циммерман. С закрытыми глазами говорил, мерно кивая: - Я мог бы...

- Помолчи! - в один голос прикрикнули на него Игрец и Быстрицкий.

- Заткнитесь оба, - злобно сказал Эдик. - Я ничего не знаю за шарики, но зато хорошо знаю, что мои ребята ни одной шариковой сволочи не выпустят из порта. Если кто из шариковых помрёт - туда ему и дорога. Шарики будем давить. Вот из-за этого вашего интеллигентского слюнтяйства и пролезла на Землю зараза. Бозоиды, говорите? Я не я буду, если не сделаю им шариковый капут. А каждого предателя... 'Кто-то пришёл, - отметил Игрец. - В подворотне трое. Двое - сопроводители, а третий? Привели в гостиницу нового клиента?'

- Эдик! - позвал, сунувшись во двор, мороженщик. - Тут до тебя дело.

- И что за дело? - вяло осведомился Быстрицкий.

- Какая-то шмара ищет в Одессе хромого фраера с калечной левой рукой.

- И что мне до того за дело, Валентин?

- А то, шо как она говорит, так это получается он.

Мороженщик большим пальцем указал на Игреца.

- Ну, если он, так давай её сюда, посмотрим.

- Она шариковая на оба уха.

- Шариковая? Ну, она таки найдёт у меня фраера.

- Она ищет... меня? - спросил Игрец. Силился понять: кто? Откуда?

На галерейную веранду выплыла Соня, перегнулась через перила, увидела мороженщика, стала спускаться.

- Ты намекаешь, надо устроить вам очную вставку? - Быстрицкий откровенно развлекался. Весело ему.

Игрецу было не до шуток.

- Так куда её? - деловито спросил художник. - До хлопцев?

- Эдик, не делайте необратимых шагов! - предостерёг Иосиф.

- Да иди ты!.. Ладно, ребятам её отдать никогда не поздно. Веди сюда, посмотрим, что за штучка.

- Ты у меня смотри! - сказал вдруг Соня. За спиной у мужа остановилась. Решала: уйти или остаться? Осталась. Устроилась на скамейке, выбрала персик, положила перед собою на стол, глянула на Игреца. Глаза - как чёрные виноградины. Девочка с персиками, подсказала память. Игрец тряхнул головой, отогнал видение. 'К чёрту живопись, лишнее к чёрту. Кто меня ищет?' Мороженщик ввёл во двор под локоть... 'Лаура?!' Она дёрнула локтем, освободилась - возмущена была таким скотским обращением. Во двор ступила, задравши нос. Щурясь на свету после подворотного мрака, осмотрелась и обнаружила того, кого искала.

- Ной! Слава Бозу, ты нашёлся.

Игрец не был уверен, что надо кого-то славить. Когда Лаура осматривалась, заметил шарики: в правом ушке у неё и в левом.

***

- Ной! Всё-таки это ты?.. Нашла... Даже не верится!

Лаура на лавке рядом. Обняла. Рука её, как змея, обвила Игрецу плечи. Щупальца 'Интремедии' близко. Преодолев отвращение, - бедная девчушка не виновата, что шарики в ушах! - он спросил:

- Что ты здесь делаешь?

- Ты ещё спрашиваешь?! Я тебя искала! Нашла! И после этого ты... После того, что случилось там, после всех этих ужасов...

Лезли эмоции, жалость сильно мешала. Бедная девочка не виновата, что влюбилась в проходимца. Который к тому же убийца-профессионал. Влюбилась на свою голову сколько-то лет тому назад в Ноя, теперь кинулась за ним, очертя голову... 'Кинулась? Каким образом? Как она попала на Землю?' Что-то ещё мешало думать, кроме жалости. Страх? Игрец мельком глянул на Быстрицкого. Так и есть, за столом не один убийца, а два. Профессионал и любитель. Убийца по убеждению. Сам убивать не станет, только что сказал: 'Ребятам её отдать я всегда успею'. Соня ему: 'Ты у меня смотри!'. Переживает. За себя, а не за девчонку. Одни монстры за столом, ни одного нормального... Жалость, страх, отвращение. Игрец искал выход и не находил. Ясно, что Быстрицкий Лауру так просто не выпустит. Очевидно, что придётся вмешаться. Понятно, что защитить Лауру больше некому, потому что кинодскому политерию она безразлична, а Циммерман...

- Что такое? - спросил Иосиф. На Лауру смотрел, как кролик на удава, но обращение почуял, точно прочёл мысли. На этот раз Игрец не смог увернуться от зрячего щупальца кинодского политерия. Прошлось по душе так, что потемнело в глазах.

Игреца чуть было не вышибло из тела прочь, он цеплялся за ментальный столб, происходящее видел отстранённо. Театр, вот на что это похоже, думал он. Задний двор гостиницы, стол и лавки, на лавках люди. Эдик, рядом с ним Соня. Напротив, через стол - Иосиф и Ной. Между Ноем и Циммерманом, с ногами на лавке - Лаура. Цепляется за Ноя, рукой обвила его плечи. Жертва. А я? Не участник, зритель. На участие нет сил. Влез политерий, чуть не вышиб из тела дух к чёртовой матери. С чего это он? Ёся говорил, если я попрошу, он поможет. Я просил? Игрец вернулся к реплике Циммермана.