Дикая охота (СИ)

Это была самая большая комната на втором этаже, а кроме того, через нее проходило целых две ветки отопительных труб. Бывшие же хозяева особняка любезно сделали ее смежной с ванной, заложив оригинальный вход, и постоялец становился обладателем персональной уборной. Впрочем, если не считать еще трех больших окон и высокого потолка, на этом достоинства комнаты заканчивались. Будучи угловой, в холодное время года она промерзала сильнее прочих. Старинный паркет пола демонстрировал обилие щербин. Массивный шкаф с мутным зеркалом был таинственно лишен ножек, а столом служил рояль без клавиш, который съедал немалую часть помещения.

Сначала Элдор вымылся под непостоянным потоком воды из тусклого медного душевого крана. Подавалась она через общую водонапорную башню сектора, а нагревалась - в особняковой кочегарке. Занятное свойство этой системы состояло в том, что температура воды колебалась от едва теплой до обжигающе горячей, а холодную через нее не подавали вовсе. За ней следовало спускаться в машинное отделение с ведром. Каждый раз, когда кто-то набирал внизу холодную воду, горячая наверху становилась кипятком.

Время элдорова завтрака совпадало с тем, что у других называлось обедом. Хозяйка подала свежие овощи, мясной пирог и горячую рубику с печеньем. Устроившись за столом возле окна, Элдор не преминул просмотреть утреннюю газету, которую кто-то оставил здесь до него. Своего фото на весь разворот, которое он опасался увидеть, там не было. Но статья об обрушении квартала, конечно, была. Бойким слогом корреспондент докладывал, что нынешней ночью патруль гвардейцев в погоне за жалкой стайкой фомор беспощадно смел на своем пути несколько фабрик в секторе 102В. "Вряд ли требовалось заходить так далеко, - пишет он, - ведь стоит одному только капитану Финбару появиться на горизонте, как можно смело надевать каску, а то и нырять в бункер. Впрочем, откуда же фоморам знать, что с этим гвардейцем шутки плохи. В уравнении их звериного быта битые окна, сорванная черепица и прорванный водопровод ничем не отличаются от исправного и целого". Далее он предполагал, что, видимо, у властей закончилось терпение и они выслали за отрядом военное судно. Оное доставило гвардейцев в Управление, где солдат и держат под арестом. "Представители Королевской гвардии от комментариев отказались", - резюмировал журналист.

Вернувшись в комнату, Элдор проспал до самого вечера, пока его сон не был прерван трескучим звонком заведенного будильника.

На выходе, в проходной, он столкнулся со своей соседкой напротив, печальной, но бодрящейся дамой лет сорока, в сопровождении которой и спустился к ужину. Дама, сердобольная женщина, содержала у себя в комнате целый птичник больных или покалеченных голубей, которых подбирала на улице и лечила за свой счет. У дамы была дочь, мечтательная девушка, которая редко выходила из дома и рисовала посредственные городские пейзажи, где угадывалась одновременно любовь к городу и тоска по смене мест. Дама была одержима идеей найти дочери достойного жениха, к чему сама дочь явно не стремилась, предпочитая свиданиям подработку в каком-то мелком журнале искусств. Однажды дама подошла с наводящим разговором и к Элдору, интересуясь, почему он снимает комнату, когда на жалованье офицера гвардии можно позволить себе хорошую квартиру на верхних уровнях.

Полчаса спустя Элдор покинул особняк и пешком отправился в оружейный квартал. Вечерний Старн встретил его подмерзшим грязным снегом и морозным смогом. Тысячами желтых глаз глядели друг на друга растущие друг на друге здания. Призывно сияли теплые окна кафе и ресторанов, которые были заполнены почти до отказа. Магазинные витрины, за которыми застыли в жеманных позах одетые по последней моде манекены, стояли рядами кастрюли и сервизы или предлагали скидку продвинутые пылесосы с пониженным топливопотреблением, наоборот, гасли одна за другой. Был тот час, когда последние задержавшиеся клерки спешили домой, спрятав нос в поднятый воротник пальто. Искусно лавировали они меж таких же, как они сами, работяг, парочек или людей, которые шли расслабиться где-нибудь после трудового дня.

Пыхтели, выдыхая вонючие клубы пара, челноки. Длинные гусеницы из машин медленно ползли по магистралям, мигая фонарями и переругиваясь гудками. Ленивыми рывками шевелились их маневренные лопасти. Порой лодки зависали так близко друг другу, что казалось, сейчас их лопасти перепутаются между собой.

К оружейному кварталу вела довольно широкая улица, которая сворачивала с проспекта Генералов. С двух сторон к ней так близко примыкали многоквартирные дома, что пешеходы могли заглянуть в окна. Поэтому за стеклами тепло светились исходящим от комнатных ламп светом плотные шторы.

Архитектура квартала образовывала собой неравный литой многоугольник. Заключенный сам в себя, веками он причудливо разрастался, верный одному принципу - как можно теснее. В результате в исполинскую башню квартала можно было попасть лишь двумя способами - через главные ворота или через самый верхний уровень.

Главный вход обозначался большой аркой со старыми и много раз латаными, но крепкими воротами. За ними началась широкая главная улица, устланная чешуей брусчатки. По обе ее стороны тянулись, точно два желтых, побитых службой желтых поезда, двухэтажные длинные дома. С первого этажа на мостовую сбегали широкие ступени крылец, обрамленные на всякий лад украшенными перилами. Сверкали ручками тяжелые металлические двери. Над некоторыми из них еще сохранились козырьки, хотя выросшие сверху уровни не позволили бы дождю толком намочить посетителя. Огромные, как у городских магазинов, окна были забраны решетками снаружи и сеткой изнутри. Пестрели названия, предложения и скидки: "Полная экипировка от Мартина", "Сезонная распродажа капканов!", "Аренда респираторов". Среди них попадались солидные фирмы, наподобие представительства Кронбанка или туристического бюро. Было здесь и свое почтовое отделение, лавка зеленщика, большое кафе, травмпункт и аптека. Окна второго этажа принадлежали жилым комнатам, если они помещались над оружейными мастерскими или магазинами; рядом с ними из стены, а то и прямо из вентиляции торчали дымовые трубы. Тут же крепились и многочисленные очистные установки самых разных размеров и сборок.

Аккуратные и деловые господа и дамы входили и выходили из десятков дверей, куда-то спешили, несли с собой папки с документами, что-то сверяли по своим записям, сосредоточенно заглядывая в записную книжку. Строгая одежда представителей по существу отличалась только эмблемами охотничьих гильдий.

По пролетной части плыли редкие челноки. В основном это были грузовые паровики, пузатые, неманевренные. Своих авто оружейники, как правило, не держали, предпочитая арендовать, или держали редко, так как для машины нужно место. Место обычно оказывалось занято под склад деталей и сырья.

В холодном воздухе носились теплые потоки. Над проспектом вместе с клубами пара и дыма метался рев двигателей и гул голосов. Элдор прошел немного и свернул направо. Улица выгибалась небольшой дугой. Она намного больше походила на жилую - обычные домики с компактным крыльцом, где в длинных каменных клумбах чахли кактусы. На цокольных этажах домов были устроены магазины; нашлась даже пара оружейных.

Через две сотни метров Элдор нырнул в подворотню, вышел на параллельной улице, которая спустя какое-то время круто заворачивала влево. Гвардеец пересек ее по диагонали, завернул за угол и прошел по узкой тропинке меж плотного массива домов. Сырой, душный и холодный воздух пах плесенью и машинным маслом. Под ногами хлюпали лужи самого загадочного происхождения.

С той стороны Элдор вышел на середину длинной опрятной улочки. Охотники, поодиночке, но чаще группами, наведывались в диагностический центр, ремонтные мастерские и лавку торговли огнестрельным оружием оптом и в розницу.

Элдор миновал вереницу ей подобных и оказался в ряду старинных двух- и трехэтажных домов, многие из которых сохранили черепичную крышу. Над скатом то проходил мост перехода, то лестница, но чаще сверху красовалась застройка. Здесь было шумно и сильно парило - сплошь и рядом в оружейных мастерских что-то плавили, ковали, паяли и собирали. Некоторые мастера холодного оружия работали прямо на улице. В защитных масках, грубых фартуках и перчатках по локоть они ковали копья и боевые ножи, выпрямляли погнутую броню или переплавляли ее. Несмотря на то, что оружейное искусство шагнуло далеко вперед, кузнечное дело жило, хотя и не сказать, чтобы процветало. Ни один охотник в здравом уме не откажется полностью от стали.