Летописи Нэпэла (СИ)

— Да вы все здесь ненормальные! — отскочил разведчик, хватаясь за пистолеты.

— Нам по-другому нельзя, — ощерился радостно начальник Отдела.

— Вы ведь знаете, — продолжал убеждать Экситон, — что испытала группа очистки, когда прибыла на последнее место…

— Знаю! — прервал его начальник отдела, с грохотом задвинул стул, отошёл к огромному окну, за которым открывался вид ночного Мириуса, расцвеченного огнями.

— А ведь они видывали и не такое! Все ваши люди побывали в Цайморе, в эпоху Трейса воевали с явайскими «Жёлтыми братьями», принимали участие в подавлении мятежей в Афсиги и Сайматре! Но картины, созданные карликом Ре, всегда поражают воображение!

— У него свой метод раскрытия преступлений, — стоял на своём начальник Отдела. — И пока он действует в рамках Закона, мы позволим ему работать!

— Я буду следить за ним, и когда он преступит Закон… — произнёс разведчик в пространство, ни к кому не обращаясь. Плотоядно улыбнулся и пошевелил длинными пальцами.

— Спасибо за Линго! — просто и бесхитростно поблагодарил Елайзэ подчинённого за спасение сына. Это было меньше чем через час после разговора с Экситоном, всё это время начальник Отдела так и стоял лицом к стеклу, рассматривая Мириус из своего кабинета на вершине здания, которое занимала структура.

— Не за что, — ответил Ре. — Это моя работа!

— Ре, я поражаюсь тебе! — тем не менее Елайзэ сморщился. — Сейчас ты сказал фразу, которую больше всего хотели бы услышать военные репортёры. Но я уверен, если бы ты встретился с ними, то к чёрту разогнал бы!

— Ладно, — усмехнулся карлик. — Как там Линго?

— Изучает на секретной загородной вилле виды повреждений огнестрельным оружием.

— Надеюсь, на практике? — хитро сказал карлик.

— Нет, что ты! — воскликнул Елайзэ. — Пока ещё нет. Всему своё время. Когда-нибудь придёт день, и Линго займёт моё место в Отделе.

— Будет хорошо иметь такого начальника! — улыбнулся Ре.

— И не надейся на снисхождения и поток наград, — весело буркнул Елайзэ. — Не будем отклоняться от главной темы. За последние два дня в городе произошёл ряд убийств. Точнее, началось-то всё не в городе, — продолжал Елайзэ. — Линия убийств носит направленный характер, вектор глядит с южных пригородов в центр Мириуса.

— Принадлежность жертв? — Ре был как всегда короток.

— Закономерность не установлена. Я бы сказал так: кто попадался убийце. Но это моё личное мнение.

Начальник умолк на секунду, с искренним восхищением проговорил:

— Какое прекрасное зрелище!

Ре подошёл к окну, — ему не надо было залезать на подоконник, как приходилось в других местах, это окно было на целую стену. Направил взор на бесконечную равнину, будто усыпанную светлячками, сказал одобрительно:

— Да, действительно, посмотришь на такую красоту, и забываешь о всех этих ужасах — серийных убийцах, психопатах, фанатиках…

— Верно, верно… В памяти всплывает ночная бомбардировка Вэйшна, — проникновенно сказал Елайзэ. Ре с ужасом воззрился на него. Начальник смотрел помутневшими глазами, стоял не шевеля ни единым мускулом, будто его парализовало. Лишь подрагивали губы, словно угрожая выпустить непременную принадлежность паралитика — длинную струю липкой слюны. — Тот город так же прекрасно светился в ночи от пожаров и взрывов… — Начальник закатывал глаза, видно так приятны были воспоминания. — Как жаль, что я тогда был всего лишь вторым пилотом…

— Предпринятые Отделом в расследовании действия? — быстро сказал карлик. Решил, что лучше побыстрее вернуться к прежней теме разговора, — быть может, это вернёт шефа в нормальное состояние души.

— Мы передали это дело нашему сотруднику ещё вчера утром. Сегодня его нашли висящим на ветках в парке. Сразу на нескольких деревьях, — шеф сглотнул. Но не от того, что ему было неприятно вспоминать те фотографии из следственного дела, — просто много скопилось слюны. — Ты понимаешь, о чём я говорю…

— Это был Стиперн? Всегда его не любил. — Карлик улыбнулся, обнажив острые зубы.

— Откуда ты узнал? — Елайзе подозрительно уставился на карлика. Событие не попало в ежедневные отчёты Отдела, не говоря уж о криминальной хронике. Проговорил, медленно, будто в голову пришла страшная догадка: — Уж не ты ли его… Но зачем?..

— Откуда я узнал… — оторопело повторил карлик. Он не ожидал такого поворота в рассуждениях шефа. И тем более, не ожидал, к чему эти рассуждения приведут, — к стволу, направленному ему между глаз.

— Ну, — поторапливал шеф, обходя карлика по большому кругу, чтобы оказаться за его спиной. — Говори!..

— Да потому что, — поспешил оправдаться Ре, — Стиперн, эта собачья морда, крутится каждое утро на балконе с чашечкой кофе. А сегодня его там не было. Однако, приступим к делу…

— Ты приступишь к делу, — уточнил шеф, пряча пистолет в кобуру. — А мне придётся взять на себя вахту Стиперна. Папку с документами возьмёшь в сейфе. Открывающий код вычисли сам.

Только выйдя из кабинета главы отдела по борьбе с серийными убийцами, Ре понял, что начальник имел в виду под вахтой стояние на балконе с чашечкой кофе в руках и взирание потусторонним взглядом на ночную столицу.

Ре скосил глаза, чтобы посмотреть на нижнюю половину своего тела. В десяти шагах вглубь проулка на мостовой темнела куча тряпок, из-под неё вытекала дымящая в ночной промозглой сырости вязкая лужа. Собрав все силы, карлик приподнялся на локтях и попытался продвинуться в ту сторону. Сам не зная, для чего, — ведь он не доктор, чтобы сшить обе части воедино, да здесь и доктору не справиться уже… К собственному удивлению, получилось проползти десяток сантиметров, потом в животе что-то лопнуло, — будто сорвались с берегов края плотины, — и новый поток крови и жёлчи выплеснулся из нутра. Карлик выждал, пока лопнувший внутри него орган обмелеет, продвинул обрубок своего тела ещё на пару шагов и только тогда остановился, отдыхая. Как хорошо, что кишки остались в той части, а то волочились бы, мешали, подумал с усмешкой.

Ре снова приподнялся, прополз ещё два шага. Без сил упал головой на камни, заплакал от собственной беспомощности. Слёзы исчезали в глубоких морщинах, или шрамах, — в досье Отдела на этот счёт ничего не значилось. Вытекали из уголков глаз и пропадали. Потом патологоанатом найдёт соляной осадок на дне кожных складок, — почти каньонов. Нет! Даже не думать о морге! Он ещё проживёт свой век! Сейчас только одно — ползти! Ре оскалился и вытянув руку, уцепился за камень, выступающий из мостовой, подтянулся. Нащупал следующий — и ещё десять сантиметров проделано в направлении мёртвого куска плоти, который был минуты назад частью него. Рвота подкатывала волнами, но Ре знал, что если даст вылиться тому, что просится сейчас наружу, освободится место для той крови, что ещё продолжает поддерживать жизнь в изувеченном теле. Кровь хлынет из разорванных органов и по пищеводу, через рот на землю, и тогда тело окончательно обмелеет, и сердце остановится. Потому сжимал челюсти, хотя судороги пищевода были столь сильны, что от давления крови, скопившейся в глотке, выворачивало зубы.

Порыв ветра коснулся уродливого лица карлика, окропил воспалённую кожу холодными каплями, вырванными из туманного облака, накрывавшего город. А прямо в руку влетел крохотный мягкий комок, и карлик инстинктивно схватил подарок судьбы. Поднёс к глазам, развернул смятую бумагу и достав из нагрудного кармана зажигалку, — как же повезло, что положил не в карман брюк! — щёлкнул крышкой.

«Запомни одно: никогда не отчаивайся. В самые тяжёлые минуты прочти эти строки, написанные в редком состоянии просветления. Ты добьешься своего. Главное: не бойся и никогда не теряйся. Терять тебе уже нечего, а своими попытками ты сможешь чего-либо достигнуть. И ещё: цепляйся за любую возможность».

Всё было зря. Всё, с самого начала. Зря затягивал узлом сосуды, болтавшиеся внизу его верхней половины, зря прижигал брызжущую кровью плоть. Зря полз к куску своего тела. Почему его волю к жизни так подрубила эта записка? Такая ободряющая, и даже дающая новую надежду… Потому что внезапно Ре понял, что он своими попытками уже ничего не сможет ни достигнуть, ни исправить. Дико захохотав, карлик Ре выбрызнул всю застоявшуюся в глотке кровь, — она фонтаном ударила вверх. Текла из уголка рта, уже совсем медленно, когда карлик поднёс зажигалку к листку. Вот будет загадка паталогоанатомам — откуда в линиях рук пепел? Отправив лист в изменённом состоянии летать по воле ветра и дальше, Ре сложил руки на груди и замер в ожидании смерти.