Летописи Нэпэла (СИ)

Теперь Клауса поняла, чем был толчок, принятый было ею за крушение — капсула пристыковалась к верхней палубе их воздушного корабля.

Фрекс шёл к группе психопатов, шёл медленно, и с каждым его шагом страх всё усиливался. А Клауса вдоль стенки отходила к пищевому складу, не потому что ей захотелось кушать, — хотя это само собой, куда же без хорошего обеда, — надо отойти подальше, пока психи не вспомнили о ней, и не взяли в заложники. Отступала она на четвереньках, совсем как тот, в клинике, подумала внезапно, и едва сдержала смешок.

Гигант первым решился броситься на доктора, кинулся вперёд, зарычав. Фрекс пропустил его мимо себя, почти и не коснувшись, а гигант вдруг сложился пополам, и рык его опустился до писка, да и тот, истончившись, исчез.

Летающий человек отступил к стене, и сполз по ней, совсем как сползала Клауса, после того, как её придавили психопаты. Сердце летуна, открытое небесам, не выдержало. И совсем не перегрузок при полёте к солнцу, а дикого, животного страха. Страха жалкого ободранного кота, случайно заступившего дорогу волку.

В башке умника вдруг что-то тявкнуло, на скальпе вздулся и опал пузырь. Глаза провалились, веки, не смыкавшиеся до этого, закрылись. Потом вся его голова взорвалось, обрывки кожи разнесло брызнувшей кровью, за ушами застряли кусочки студенистой массы. Лицо ещё секунду держалось вертикально, взирая дырами глазниц на всё вокруг, а потом опало внутрь.

Багрянолицый бросился на Фрекса, но когда оставалось преодолеть лишь расстояние вытянутой руки, замер на полушаге. Доктор удерживал его на месте тяжёлым немигающим взглядом. А секундой спустя вонзил растопыренную руку, сейчас больше всего напоминающую когтистую птичью лапу в живот маньяка и протащил вверх, вытягивая кишки, стряхнул презрительно.

Почему лучшие воины погибли, с печалью думал главный заговорщик. И ответ напрашивался сам собой: потому что были лучшими. Бросались первыми в бой — и на площади перед клиникой, и на другой, где так глупо попали в засаду. Имбецеллы вроде этих отсиживались в фургонах, за бронированными стенками, за спинами идущих в атаку боевиков.

Жевун подполз к Фрексу, изо рта его вываливались лоскутки и мозги умника вперемешку. Совладав с ними, затолкнув всё обратно, жевун, подобострастно подняв лик к доктору, просвистел:

— Хозяин, отдай мне его кишки!

В другое время Фрекс умилился бы, может даже натянув на руку резиновую перчатку, пошлёпал бы дебила по затылку, а то и защёлкнул на его шее кольцо с поводком — всегда хотелось иметь дома какое-нибудь животное, которое не жалко будет пристрелить, когда надоест. Но сейчас было жаль тратить на него даже кусочек свинца. Потому доктор схватил голову жевуна и резко крутанул вбок. Башка провернулась по своей оси мягко, без всякого хруста, и тело стукнулось о пол.

Клауса хотела броситься Фрексу на шею, но не сделав и шагу, схватилась за поясницу. Заговорщик подошёл к ней и обнял, держа на расстоянии правую руку, которая вся была в крови и коричневых комочках — наверное, печень. Точно печень, если склизкие плёнки — селезёнка. Да, где-то в кладовке она видела консервированную печёнку, в винном соусе с добавлением специй. Надо будет отыскать…

— Ты не пострадала? — заботливо спросил Фрекс, заглядывая девушке в лицо.

— Нет, конечно нет! Как я могла пострадать? — задушевным голосом сказала Клауса. — Ты не слышал такой анекдот: Приходит в блиндаж к ротному его подчинённый. Ротный спрашивает: «Всё в порядке?» Рядовой отвечает: «Всё в порядке! Половина роты погибла!» Ох, — она снова схватилась за спину и постанывая пошла по коридору. — Надеюсь, ты осмотришь мою спинку… И сделаешь это прямо сейчас.

— Клауса, постой!..

Девушка повернулась к доктору, явив его взгляду кривящуюся от болей и негодования рожицу:

— Так, прямо сейчас не означает, что и прямо здесь!.. Тебе, как минимум, надо подержать руки под водой — обязательно тёплой. А мне нужно устроиться на какой-нибудь подстилке, очень мягкой и очень тёплой.

— Я должен рассказать тебе, что собираюсь сделать, — ухмыльнувшись, произнёс доктор. — Это более не терпит никаких отлагательств.

Фрекс извлёк из складок чёрного бронеплаща короткую винтовку, и стал поднимать иссиня-черный ствол.

Фрекс щелкнул рычажком радио на приборной панели, нашёл волну имперского вещания. Из динамиков полилась древняя воинственная мелодия. Доктор всегда любил музыку, а творения иных великих композиторов древности ввергали его в истинный экстаз. Экстаз, который у него удавалось вызвать лишь Клаусе…

Два истребителя вынырнули из-под облаков на подлёте к границе и вели самолёт Фрекса. Одна из машин выдвинулась вперёд и, покачав крыльями, показывая, что надо следовать за ней, начала уходить вниз. Вторая следовала сзади. Внизу засветилась огнями полоса военного аэродрома. Снизившись, Фрекс заметил, как по краям посадочной дорожки несутся броневики, и на них даже сверху сидят солдаты.

Доктор мягко вдавливал штурвал, пока толчок идущий от хвоста аппарата не показал, что задние шесть пар колёсных стоек коснулись земли. Затормаживая, катился по полосе, военные машины догнали самолёт, и здоровенный вояка в чёрном берете, — без оружия, в отличие от остальных, наставивших с плеча гранатомёты на кабину и крыловые бензобаки, без оружия, а значит, главный, — указывал на иллюминаторы, размахивая плоской ладонью.

Фрекс сдвинул брови, стараясь понять, чего хочет главный, потом щёлкнул переключателем пропускной способности фильтров. Солдаты на первых бронетранспортёрах увидели сквозь посветлевшие стёкла в кабине пилотов одного лишь доктора. Фрексу же почудилось, что сзади раздался какой-то скрежет, это десантники с машин перебирались на фюзеляж самолёта по закинутым цепям.

Вояка махал рукой, показывая куда надо свернуть. Фрекс вырулил к оконечности бетонной дорожки, передние шасси зашуршали о вересковые кусты, ветром наклонённые на бетон. Ещё два десятка сантиметров, — и вся махина самолёта начнёт тонуть в мягкой земле. Доктор хмыкнул, ясно, что его направили к тупиковой части полосы, чтобы не вздумал взлететь, да кто же рискнёт убегать, когда ракетницы готовы поразить баки?

Доктор поднялся с кресла, вышел в коридор, опасаясь встретить спецназ, но тот только собирался проделать в боку самолёта дыру. Надо торопиться, он хотел выйти из самолёта сам, ему вовсе не улыбалось, чтобы его выносили связанного, да ещё в брезентовом мешке.

Трупы приспешников он сбросил с борта летательного аппарата где-то над нейтральными водами. Так что с этой стороны никаких вопросов возникнуть было не должно. Только лишь благодарность от акул, но проблем сия благодарность не обещала.

Фрекс быстро снял бронеплащ, жилет, отцепил ножны с мечом. Завернул их в свою гибкую броню, аккуратно положил на ручки кресла. Потом надо будет озаботиться, чтобы клинок вернули. Вынул пистолеты, к ним положил чехлы с автоматами. Уронил ножи на пол. Напряжённо думал, где ещё запрятано оружие. Иглы в подошвах, так, надо топнуть, и они выпадут… Ножи в секретных карманах… Чуть не забыл!.. Пластиковая бомба в пистоне левого шнурка. Можно просто оторвать его. Остались, разве что, секретные лезвия-нити, которыми были перехвачены швы рубашки. Но их не обнаружит ни один детектор. Ну всё, пора.

Фрекс отбросил задвижку, толкнул дверь наружу, она стала раздвигаться в трап. Начал спускаться, будто и не замечая направленных на него стволов. Остановился на маленьком, оставленном для него солдатами пятачке бетона, — дула автоматов всего в трёх ладонях от лица.

По неслышной и незримой команде двое солдат шагнули назад и в стороны, открывая проход офицеру в изящной чёрной форме, напоминавшей форму имперских вооруженных сил.

— Кто вы такой? — на чистейшем староимперском, до невозможности чётком и прилизанном, произнёс военный. Если бы он оказался в Мириусе, гибешевцы его взяли бы через пару минут, — ведь говорил как компьютер, у которого, наверно, и учился имперской речи.

— Я враг империи Нэпэла, — усмехнувшись манере встречающего говорить, ответил Фрекс. — И для вас именно это должно быть главным.