Апокалипсис отменяется (сборник)

— Тишина!.. Вернемся к байме. «Творец» — своеобразный расчетчик ситуаций. Она может воспроизводить Теорию Большого Взрыва, сам сейчас пробую, или сразу варианты корреляций социума в заданной проблеме. Возможности по-настоящему безграничны. Это, конечно, не сам Господь Бог, но помочь байма сможет очень серьезно… Запишите, пожалуйста, название…

Молодые люди зашевелились, поспешно записывая название близкой им темы. А я продолжил:

— Однако в работе дескриптолога и религиозные пристрастия имеют свою цену. Например, необходимо ввести ряд тестов на веру человека. Она — груз, что будет относить плоды труда в определенную сторону. Точно так же, как обретет свой вектор труд агностика, атеиста и прочих буддистов…

Девушка во втором ряду подняла руку, дождавшись кивка, поднялась:

— Марина Дорич, исторический факультет. Скажите, Игнат Афанасьевич, но разве Церковь еще не дала согласия… благословения сингулярности?

Я постарался сказать как можно мягче:

— А кто ее спрашивал-то? Роль Церкви в общественно-политической жизни — нулевая. Прошло то время, когда духовные фигуры хоть что-то значили. Это раньше считали, что христианство подняло развращенный язычеством мир на новый моральный уровень, восхищались Евангелием.

— А разве это не так?

От моего внимания не ускользнул нервный жест девушки, когда рука порывисто коснулась груди там, где носят нательный крестик. Пришлось напомнить себе, что мир пока не полностью сингулярный, и религия еще сильна.

Я сказал еще более осторожно:

— У нас вообще-то не религиоведение, но я отвечу. Главными доводами защитников христианства было то, что новое учение привнесло в жизнь общества гуманизм, общечеловеческие ценности, научило доброте и т. п. и т. д. Конечно же, это чушь. Гуманизм начал зарождаться еще в Древней Греции, когда каждого человека философы нарекли индивидуумом… к сожалению, религиозные пристрастия — одна из разновидностей фанатизма, что мешает человеку воспринимать мир окружающих людей адекватно… Помните? Реальность для человека — субъективное восприятие объективного мира. Так вот, мир различный для любителей футбола и фаната шахмат. Кто-то из древних сказал удачно — у нищих духом должен быть царь и бог. Первобытные страхи довольно часто преобладают в человеке…

Я сделал паузу, поспешно отпил воды, чувствуя, что еще один миг промедления нарушит тонкую связь и посыплются реплики. Продолжил торопливо:

— Но вернемся к христианству… Защитники говорят еще о чрезвычайном разврате в Риме, где гомосексуализм, зоофилия… Но разве сейчас, при почти абсолютной христианизации, не то же самое? Гей-парады, Папа принимает указ о благословлении однополых браков, и прочее, прочее, прочее. Из образованнейшего Рима, а еще раньше из Греции пошли великие науки: механика, философия, медицина. Науки, которые церковь усиленно проклинала, а их исследователей предавала смерти. Я искренне не понимаю, как человек, что превозносит технологии, может быть христианином?.. Вернемся к древности. Еще некто Герон при жизни изучал свойство пара. Вы только подумайте, мы могли изобрести паровой двигатель две тысячи лет назад! Сейчас бы уже летали на Марс и жили бесконечно. Но изобретатель умер, а политикам было не до паровых исследований. А после всю звероватую Европу и образованный Восток ввергло в страшный каменный век пришествие христианства. На сколько оно отбросило назад человечество, если только сейчас мы получили тот же результат в морали, что и в Древнем Риме? Повторюсь, все, что христиане признавали грехом, есть и сейчас. Даже признанное христианством. Единственное, что по-настоящему изобрело христианство, — религиозные войны и инквизицию, что, как вы знаете, страшные явления. Больше ничего. Все гуманистичное, высокоморальное и доброе уже существовало в философии… Но мы отвлеклись. Теперь у нас демократия, каждый может верить в то, во что считает нужным. И я согласен с некоторыми приверженцами христианства, что роль человека на земле — стать поистине Венцом Творения… и нет ничего плохого в том, что человек религиозен. Это очень похоже на подростковый кризис: сможет перерасти алкоголь и сигареты — сможет справиться и с жизненными проблемами. Так и верующий, познал добро и зло, пропитался нравственностью — перешел на новый уровень Человека. А если так и продолжает до седин верить и ждать поддержку небесного старца, — так и останется слабаком, который не в силах взять себя в кулак. Ведь выйти из лона церкви довольно сложно, как покинуть родителей после школы. Стадный инстинкт еще силен в человеке. И верующему комфортно осознавать, что он не один такой, что есть еще истово верующие и хлопающие в ладоши под «Хава нагила». Но когда остаешься один… индивидуальность возрастает. Появляется стержень.

— Но ведь ученые… — робко начала девушка, но я мягко поправил:

— Исследователи.

— Что?

— Я предпочитаю называть людей, которые занимаются наукой, исследователями. На мой взгляд, термин «ученые» устарел. Так называли в древности любого монаха, получающего образование в церковных общинах. «Ученый человек». Сейчас же любой школьник имеет в десятки раз более обширные знания, чем самые продвинутые ученые прошлого… К тому же, говоря «ученые», мы как бы признаемся в собственной неучености.

На лицах слушателей расцвели улыбки, я с удовольствием отметил, что люди для себя отметили и запомнили. Такое, сказанное с юмором и подковыркой, запоминается всегда лучше. Никому не хочется считать себя хуже других.

Вдруг я буквально кожей почувствовал агрессию, скосил глаза на ряды парт. В самом конце зала прожигает меня взглядом вчерашний седовласый старик, в его глазах неприязнь и злоба.

— Что-то не так? — спросил я осторожно.

На лице седовласого появилась гримаса, кустистая бровь выгнула спинку в саркастичном удивлении. Он спросил язвительно:

— Господин Тюрин, переименовывать профессии — тоже дело дескриптологии? Любой студент-медик сейчас знает в тысячи раз больше древнего доктора, будем и медицину переименовывать?

Я внутренне поморщился от склизкого потока сарказма в его голосе, но сказал спокойно:

— Это уже сделали до нас, господин…

— Падлов, — ухмыльнулся седовласый. — Моя фамилия — Падлов… но скажите, когда же это поменяли название профессии доктора?

Я сказал уже уверенней:

— Для вас, наверное, не секрет, господин Падлов, что в древности докторов и лекарей именовали знахарями. Как думаете, обидится ли современный генетик на такое прозвание?

По аудитории прокатился смешок. Я с удовольствием отметил полную победу, но счел излишним продолжать ее и наживать врагов. Сказал миролюбиво:

— Но это лирика… итак, есть ли у вас вопросы?

Молодой парень на первой парте спросил:

— У меня вопрос по вчерашней лекции.

Я кивнул, парень поднялся, заговорил смущенно:

— Живя в лености, как же человек извне сможет нагнать по знаниям трансчеловека?

Я вздохнул, вопрос сложный, и ответить вот так, с ходу, невозможно. Полностью алгоритм действий проявится лишь… в действии. Я сказал осторожно:

— Только пройдя систему тестов и экзаменов, не спрашивайте каких, это уже ваша задача. После этого, путем расширения сознания и сеттлеретики, человек получит все последние знания. А после некоторого «карантина» получит и возможность их применить.

Парень кивнул, но тут же спросил:

— А не будет ли волны «беженцев»?

— Поясните, пожалуйста.

— Ну… трансчеловек обретает возможность жить практически бесконечно, судя по вашим работам. А люди извне будут стареть, и страх смерти…

Я поднял руку:

— Я понял вас. Этот момент мы постараемся разобрать уже не с вами, а с финансистами страны. Но и вы должны о нем знать и помнить, господа дескриптологи. Люди извне будут продолжать жить по старой схеме — работа-развлечения-сон. Таким образом принося пользу обществу и имея шанс на льготы государства. Такие, как клиники по омоложению, кибернетические устройства…

С задних рядов донеслось:

— Тогда какой смысл жить трансчеловеком, когда все и так получаешь?