Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Слева от нее Атеа вскрикнула, а затем с рыком бросилась вперед, занося Крыло вверх. Темная тень метнулась прочь от нее, но девушка разгадала этот маневр и тут же, остановив тело, изящным пируэтом развернулась назад и рубанула по диагонали, сверху вниз. Душераздирающий вопль резанул по ушам, а молодая Птица, уходя из-под удара другого дикого, исчезла из поля зрения Мары. Единственное, что успела заметить ведьма – мелькнувшие плети ее золотых кос и длинную алую полосу на щеке. А затем скаах оказалась прямо перед ней, и ведьма, выставив одну руку вперед, приняла на щит мощный поток темной энергии.

Золотая защитная пелена продержалась недолго, но того хватило, чтоб заплести еще один сгусток света, тугой и острый, колющий ладонь. Как только Мара отпустила щит, скаах возликовала, решив, что ведьма наконец открылась – но вместо того, чтоб сплести новую защиту, колдунья направила на духа поток. Это сработало – скаах, раненная силой, завопила во всю глотку. Лицо красивой женщины исказилось от боли, а глаза ее наполнились такой яростью и злобой, что Мару пробрало. Дух исчез, на месте его появился второй, и безумная пляска продолжилась.

Краем глаза Мара видела и Даэн. Та невообразимо быстро вертелась, уходя из-под когтей диких и черных жгутов-энергий, которые свивали духи-«пауки». Сталь свистела, пела, а затем что-то изменилось, и колдовским зрением Мара увидела, как от женщины лучами разошелся свет. Ее движения стали иными, и ведьма поняла: Даэн соединилась с Хартанэ и теперь Танцует, повторяя движения своей богини. Любоваться этим Мара при всем желании не могла, но на душе стало спокойнее. И тебя сбережет Бессмертный – руками той, в кого ты веришь. Теперь все будет хорошо.

Все замедлилось, сгустилось, будто бы они двигались под водой. Мир остался где-то далеко, и черные стволы деревьев сливались с небом и землей – четкими оставались лишь очертания своих и врагов. В груди живой уголек разгорался пламенем на ветру, и с каждой секундой становилось все больнее, словно свет пытался вырваться на свободу. Нужно было лишь освободить его… Но Мара не могла, не успевала распахнуть дверь, за которой он бился подобно сердцу, и тяжелая огненная волна заливала ее саму, грозясь сжечь без остатка. Еще чуть-чуть, и…

Резкий удар пониже лопаток вышиб из груди весь воздух. Мара вскрикнула, с трудом удержав созданное полотно, и чудом спаслась от очередной волны, посланной одной из скаах. Вывернув голову, она успела заметить безумную ухмылку приближающегося немерта, его вскинутую для удара руку с хищно поблескивающими острыми когтями – а затем послышался свист, и Крыло вошло в плечо духа, разрезая плоть все ниже, через корпус. Немерт завопил, рассыпаясь черными хлопьями пепла, и его кровь, словно чернила, растеклась по земле. За его спиной выпрямилась Меред, чьи глаза были залиты плавленым золотом. Она тоже Танцевала с Хартанэ.

Дальше Мара не видела – кто-то, оберегающий ее, шепнул предостерегающее «Уходи!», и ведьма пригнулась, отпрыгивая в сторону. Тут же щелкнули перед лицом острые когти скаах, и женщина не стала медлить. Кинжал на поясе легко вышел из ножен и лег в ладонь. Мара резко ударила, наотмашь, делая шаг вперед и вкладывая в движение всю силу тела – и все-таки умудрилась достать. Скаах – та самая, которую она задела энергией до того, - зашипела, а на серой, перевитой паутиной коже, раскрылась черная открытая рана. Раздался хохот – это другая скаах очутилась за спиной первой. Приподняв подбородок своей сестры, рычащей от боли и злости, дух уставился на Мару, неестественно ухмыляясь. Сейчас их лица были одинаковы – только одно искажено гневом, а другое – этой страшной улыбкой, в которой ничего человеческого не было.

Хочешь поглядеть, кого ты бьешь?

Раненная скаах продолжала рычать, приподняв верхнюю губу, и в уголке ее рта пузырилась черная кровь – кинжал Мары вошел глубоко в плоть дикой. Ведьма почему-то знала, что произойдет дальше.

Смотри же, колдунья. Смотри.

Черты лица духа как-то размазались, словно кто-то провел ладонью по холсту с незасохшей краской. Мара не ощутила ничего, глядя, как подобно луковой шелухе с лица скаах сходят тысячи страшных ликов – ликов давно погибших в бездне темных богов, ликов существ из древних легенд… Все они исчезали, на один крохотный миг проступая на ее лице, пока не остался последний – ее истинный облик. Пустые глаза, когда-то горящие золотом, тонкие, почти детские черты лица, высокий лоб, перетянутый узорной полосой тесьмы с россыпью капелек крови. Тонкий палец обнимающей ее скаах прошелся по длинному подбородку, опускаясь к шее, где виднелся шнур с молочным кристаллом из пещер Лореотта.

Разве не за ней ты пришла?

- Я пришла за живой, - тихо ответила Мара, улучая момент и направляя к ним поток.

Скаах разжала руки, отпустив раненного духа, и тот не успел закрыться или уйти. Волна пронзила его тысячью солнечных стрел, и скаах, взвыв подбитым зверем, опала на землю, болезненно изломанная, едва дышащая. Ее сестра исчезла, растаяв за спиной существа, когда-то бывшего эльфийской девочкой. А дух, последний раз дернувшись, обратился прахом, рассыпаясь прямо на глазах. Через несколько мгновений лишь пустой кристалл, в котором не осталось ни капельки магии пещерного города, остался лежать в сухих травах. Прими ее, Бессмертный.

Секундная передышка позволила Маре оглядеться. Немертов все еще оставалось много, они наседали со всех сторон. Даэн, отрешенная и какая-то совершенно нездешняя, Танцевала, быстро и в то же время так плавно вскидывая руки, резко уходя из-под ударов и уворачиваясь. Атеа крутилась волчком, и в ней Мара тоже чуяла силу Хартанэ. В отличие от Даэн, Лебедь плела узор совсем иначе, гибкая и тонкая. Она умудрялась изгибаться, чуть ли не в узел завязываясь, и постоянно маневрировала, не позволяя диким разгадать, откуда нанесет следующий удар. За ее спиной Меред работала лишь одним Крылом. Мара забеспокоилась – ощущение от девочки шло болезненное, волнами накатывая и снова отступая. Ее ранили? Впрочем, Меред ничуть не уступала другим Птицам, собранная и внимательная, и никого не подпускала к себе.

Заметив, что ведьма остановилась, несколько диких стремительно направились к ней, двигаясь рывками, словно бешеные звери. Быстро сформировав поток, Мара ударила, и духи бросились врассыпную, уходя из-под волны. Замешкавшимся повезло меньше – поток, найдя цель, сжег их дотла. Вот так. Хоть немного, а Птицам будет легче. Новая атака пришла сбоку - скаах вновь возникла из ниоткуда, и ведьма видела, как меж ее пальцев плетется черный кокон. С другой стороны появилась вторая, стягивая темную волну к себе, чтоб в следующий миг швырнуть ее в Мару. Пора. Сейчас! Ощущая странное ликование, Мара коснулась искорки в груди, распахивая двери и выпуская ее на свободу.

Энергия, так долго беснующаяся внутри, растеклась во все стороны, стремительная и неуправляемая. Мара держала ее, как держат необъезженных диких лошадей – но сила вырывала поводья из рук, вдруг оказавшихся такими слабыми. По венам словно огонь разошелся, а по позвоночнику хлестнуло невидимым кнутом, распарывая кожу и плоть до кости и еще глубже. Ведьма не знала, каким чудом сдержала рвущийся из груди вопль, впиваясь в собственные ладони ногтями, пока сила рвалась из нее горной рекой, вышедшей из берегов. Неистовое пламя ринулось сквозь нее, расходясь во все стороны, гораздо сильнее, чем было в первый раз, и Мара надеялась, что оно сумеет задеть не только скаах, но и немертов. Всех до единого. С каждой секундой позвоночник жгло все сильнее, будто бы и впрямь кто-то распорол ей спину, и теперь с каждым ударом сердца вместе с кровью из нее вытекали все силы, но Мара держалась, позволяя потоку нестись через себя.

Время на поляне замерло. Духи, пронзенные лучами только что рожденной звезды, корчились и падали на землю, тут же рассыпаясь черной пылью. Мара сквозь пелену огненной боли, застилающей глаза, видела, как скаах распадаются пеплом сожженных городов. Как только свет заполнил весь мир, не оставив ни единой тени, ведьма, дрожа от натуги, попыталась ослабить касание и возвратить энергию обратно в крохотную искорку – но та не желала подчиняться, продолжая литься рекой через нее. Боль становилась невыносимой. Где-то далеко слышался чей-то голос, зовущий ее – тревожный, родной, очень нужный, но Мара совсем оглохла и ослепла, а руки ее свело судорогой. Пожалуйста! Но свет все ширился, ширился, а ведьма поняла, что еще чуть-чуть – и она уйдет следом за духами к Бессмертному. Считая удары сердца, Мара пыталась успокоить энергию, удержать ее и возвратить обратно к сердцу – но все было тщетно.