Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Они вырвались из плена черной земли в тот самый миг, когда темнота стала осязаемой, тяжелой – солнце уже ушло за край земли, и теперь мир стремительно погружался в чернильный омут. Даже воздух за пределами Мертволесья был легким, живым, несмотря на то, что вокруг леса энергии тоже были полумертвыми. Даэн глубоко вдохнула, жадно втягивая носом воздух и горячо благодаря Хартанэ. Успели. Богиня, мы успели. Черепа, глядящие пустыми глазницами им в спину, не пугали ее – но обернуться назад и стать лицом к Мертволесью почему-то было страшно. Она знала: если обернется, увидит что-то совсем нехорошее.

- Не останавливаемся. Мы слишком близко от них, нужно отойти. И по-хорошему, останавливаться нам сейчас никак нельзя.

- Ее можно отнести на мельницу, к тому ненормальному… то есть, к духу, которого она лечила. Быть может, он сумеет разбудить твою спящую красавицу, - заметила Атеа. На этот раз в голосе ее не было никакой насмешки.

Справа от них в нескольких саженях темнел силуэт старой мельницы. Где-то там сейчас был нойя – быть может, спал, излеченный колдуньей, быть может, смотрел на них, спрятавшись в игру света и теней…

- Едва ли, - Даэн снова посмотрела на Мару. Казалось, что черты лица ведьмы истончились, стали восковыми – и это тоже почему-то было страшно, хоть ведьма и продолжала дышать, - Он не лекарь и не колдун. Ей нужна Мэг. Как и каждой из нас, - взгляд Коршуна поневоле скользнул по запекшейся полосе на щеке Лебедя. Та поняла, на что смотрит Даэн.

- Да-да, очень красиво, знаю. Решай уж и веди нас. Только бы на месте не стоять.

- Даэн, - тихо позвала Меред, отвлекая Коршуна от Атеа. Женщина вопросительно взглянула на молодую Птицу. Девушка смотрела куда-то за спины своих сестер, вглубь Мертволесья, и на лице ее застыло странное выражение, которое Даэн не могла понять. Она обернулась – и замерла столбом, позабыв об усталости и боли в напряженных, сведенных судорогой руках.

Далеко меж стволов мелькали крохотные светящие точки, напоминающие светлячков - разве что светлячки не летают по парам. Белые блики появлялись и гасли, как огоньки маяка или сигнальные фонари, двигались, перемещались. Лес светился, будто июльской пьяной ночью, когда звезды падают прямо в кроны деревьев и обращаются теми самыми светлячками. Возможно, это даже было бы красиво, если бы Даэн не знала, что все эти светлячки мертвы.

- Пресвятая Хартанэ… - осипшим голосом выдохнула Атеа, - Их же правда тысячи, если не сотни тысяч…

- Уходим, - отрывисто приказала Даэн, глядя на странную пляску бледных маленьких точек, которые на самом-то деле были глазами сотен страшных существ. Она кожей чувствовала их голодные взгляды, прикованные к ней, впивающиеся в нее, словно клыки змеи. И страх, холодным клубком скрутившийся в животе, норовил опутать ее целиком, с ног до головы.

Не сговариваясь, они направились прочь от Мертволесья, оставляя за спиной черную стену деревьев, со стороны которой наползала ночь. Сквозь шелест сухой травы под ногами, сквозь шорох собственного дыхания, вдруг показавшийся таким громким, Даэн слышала чей-то голос – но слов разобрать не могла. Она лишь знала, что в этом голосе смерть, все ночные кошмары, все подземные древние чудища, разбуженные темной песней, и весь страх мира. Голос притаившейся огромной змеи, медленно сжимающей свои кольца вокруг тела молодого мира, напоенного жизнью – а потому такого желанного для нее. И сейчас взгляд этой змеи был прикован к молодым Птицам, к Даэн, а больше всего – к ведьме в руках Коршуна. Даэн лишь крепче прижала к себе Мару. Ты не заберешь ее у меня – кем бы ты ни была.

- Что мы доложим Лорелей? – Атеа поравнялась с Даэн и теперь шла в ногу с ней, не оглядываясь назад, - Их же здесь целое море…

- Это и доложим, - отозвалась Даэн. Внутри было как-то холодно и пусто – такого количества диких она никогда не видела. И если вся эта безумная стая выйдет за пределы Мертволесья, будет бойня, какую свет не видел. Атеа, словно читая ее мысли, тихо молвила:

- Что мы можем выставить против них?.. Что мы вообще можем сделать против такой орды? Богиня… - девушка покачала головой. Вид у нее был совершенно потерянный, - Они же сметут нас с лица земли – как и все на Бар-эс-Тилладе. Даже если мы поднимем воинов Птичьего Городка, нам не…

- Не говори раньше времени, - прервала ее Даэн, - С нами станут эльфийки. Шедавар сумеет договориться с кланами, и с нами выйдет армия пещерных эльфов. Это уже не сотня против сотен тысяч.

- Этого все равно мало, - с нажимом произнесла Лебедь, - Мы не выстоим, если будем одни.

Даэн понимала: девочка права. Как бы там ни было, воины Келерии не смогут остановить эту волну, даже если к ним примкнут пещерные эльфы. И Коршун не знала, что можно предпринять в этой ситуации. Тем не менее, женщина заставила себя отбросить прочь гнетущие мысли.

- Мы доложим обо всем Лорелей. А дальше… ну что ж… Посмотрим. В любом случае, нельзя бояться и паниковать. К тому же, - Даэн вновь взглянула на Мару. В груди как-то потеплело, и даже страх за нее куда-то отступил. Сейчас Птица не сомневалась, что ведьма непременно выживет, - К тому же, есть она.

Атеа долго молчала, глядя на Даэн, а затем спросила с плохо скрываемым сомнением:

- И ты так веришь в нее?

- В нее единственную я и верю на этой земле.

Фразу забрал ветер, подхватив слова и унося их в сторону Мертволесья. Даэн просто шла, не думая ни о чем и ни о ком – ни о диких, готовых разрушить весь мир, ни о Лорелей, ни о том, как Первая Птица решит самую сложную задачу, когда-либо возникавшую перед Келерийской Гильдией, ни о том, смогут ли они победить и выжить в этой войне. Главное, что Мара сможет. Мара совершенно точно сможет, Мара сумеет, Мара…

Внезапно на белой равнине появилось несколько темных пятен, быстро приближающихся навстречу к ним со стороны гор. Птицы замерли, вглядываясь в силуэты, пока те перестали быть бесформенными. Очертания химер и всадниц на них, освещенных светом ледяной Ярис, становились все четче, и Даэн благодарила Хартанэ, чуть ли не крича молитву ей прямо в стылое небо. Одна из эльфиек что-то гортанно выкрикнула, и отряд устремился прямо к Птицам, четким клином приближаясь к ним. Одна из химер вырвалась вперед, и во всаднице на ней Даэн узнала Аллэи. Женщина остановила своего зверя совсем рядом от них, легко спрыгнула с него и быстрым шагом направилась к Даэн. В темноте ее желтый глаз светился золотистым угольком.

- Мэг сказала, что тени взбесились, - без обиняков начала Аллэивар, как только Даэн вместе с Марой оказалась рядом, - Что в Мертволесье происходит что-то страшное – и Шедавар сразу же выслала сюда, забирать вас… Что с вашей Знающей? – взгляд ее коснулся лица Мары. Даэн отрывисто ответила.

- Ее нужно отвезти в Лореотт, к Слепой Мэг, как можно быстрее. Я расскажу обо всем, что произошло – только доставь ее к старухе скорее, прошу тебя.

Не было нужды продолжать. Аллэи кивнула, без слов забрала Мару с рук Даэн и буквально взлетела на химеру, усаживая бесчувственную ведьму перед собой и даже не закрепляя ни себя, ни ее. Остальные эльфийки как раз спешили к ним, ведя под уздцы своих зверей. Аллэивар повернулась к одной из своих сестер.

- Инарэ, ты за старшую. Забирайте Птиц – и галопом за мной, - дождавшись кивка, Аллэи взглянула на Даэн и усмехнулась ей, - Не боись, пташка. Все будет хорошо.

Даэн не успела и кивнуть в ответ – Аллэи уже развернулась, гортанно выкрикнула, и Йэн сорвалась с места, стрелой пускаясь по заснеженной равнине назад, к Лореотту. Коршун лишь успела заметить, как эльфийка смотрит в сторону леса, где мерцали искорки чужих глаз. Прошу тебя, поторопись. Довези ее быстрее ветра, помоги ей. Я буду перед тобой в неоплатном долгу, Аллэивар.

Инарэ, высокая худощавая женщина с седыми, взъерошенными ветром волосами, подошла к ним. Она тоже смотрела за плечо Даэн, туда, где темнело Мертволесье.

- Сберегите нас, боги… - пробормотала она, касаясь двумя пальцами тесьмы на лбу, - Не думала, что столько… Ладно. Еще налюбуемся. Идемте, пташки – вам и самим Знающие нужны. Не будем медлить.