Сыны Всевышнего (СИ)

– Автомат Калашникова. И патронов побольше, – мрачно отозвался Роман.

Руднев вполне добродушно рассмеялся.

– Убивать-то кого будешь? Меня? Или прохожих с чердака мочить?

– А это как будете себя вести…

– Ну ты и нахал! – уже радостно восхитился босс и пошёл к двери, за локоток волоча за собой Романа. – Через два часа у меня самолёт, – весело сообщил он. – Так что до дома как-нибудь сам доберёшься. Из-за тебя мне пришлось прервать свою поездку, между прочим. – Он окинул мальчика оценивающим взглядом. – А ты живучий, – прищурился он. – А я-то торопился, боялся, что мне придётся тебя по частям собирать. Не думал, что ты на своих двоих сегодня ко мне доберёшься. Или тебе помогли?

– Помогли, – с вызовом ответил Роман.

– Ах, вот оно что! Теперь понятно, чего ты так надулся. Чужие дяденьки проявили сострадание, и моё бессердечие на этом фоне выглядит чудовищным злодейством. Вот так потихоньку слюнтяйская философия и проникает в твою кровь…

– Когда Вы вернётесь? – нахмурился Роман, старательно пропуская мимо ушей рудневскую колкость.

– А вот как закончу все дела, так и вернусь. А ты без меня веди себя хорошо: злому волку дверь не открывай, куда тебя не просили, не заглядывай. А займись лучше делом. Помнишь – про моё предложение? Думай, Рома, думай. Ты ведь обещал подумать – про диск. – И Руднев выпихнул Романа за дверь, не давая ему опомниться. – Чао, мой мальчик! – Он вышел следом и запер за собой дверь в кабинет. – Надюша! – Открыв свой портфель, босс неожиданно вынул оттуда розу. – Извините, что лишил Вас законного выходного. Но, согласитесь, что мы очень плодотворно поработали! Не правда ли? – С любезной улыбкой положив цветок на стол, господин адвокат помахал всем ручкой и лёгкой походкой вышел из конторы.

Оставшиеся в приёмной Наденька и Роман некоторое время с одинаковым недоумением молча глядели на прекрасную кремовую розу, потом встретились глазами… и Роман захохотал.

– Как мило! – воскликнул он, с трудом разгибаясь и вытирая слёзы. – Шикарная компенсация!

– Завидовать нехорошо, молодой человек, – вежливо улыбнулась секретарша. – А выход там. – Она указала рукой на дверь.

====== Глава 40. Попытка ======

«Ты должен вспомнить», – твёрдо повторил старец. Они сидели под деревом и наблюдали, как струи дождя сверкают на солнце, рассыпаясь разноцветными искрами по траве. Над горой, где когда-то Роман обрёл Ключ, засветилась радуга. Она была такой яркой – почти осязаемой. При виде этого цветного великолепия почему-то подумалось, что Радзинский никогда не надевает ничего чёрного. И Аверин тоже. Ну, разве что ботинки. Вспомнив свой гардероб в мрачный тонах, Роман тяжко вздохнул – его мироощущение слишком сильно отличается от светлого оптимизма бергеровской компании.

– А если я умру, я сюда попаду? – почему-то спросил вдруг Роман.

– Вряд ли, – улыбнулся старец. – Ну, может, только в том случае, если твой наставник убьёт тебя с особой жестокостью. Хотя твоё место всё-таки не здесь.

– А можно лишиться магии? – снова невпопад ляпнул Роман.

– Какой ты сегодня рассеянный, – удивлённо покосился на него старик и погладил свою бороду. – Что ты называешь магией?

Роман только открыл рот и закрыл его обратно.

– Ясно, – понимающе покивал старец. – Ты говоришь о своих способностях.

– Да! – горячо подтвердил Роман.

– Скажи, ты можешь снова стать младенцем?

– Нет, конечно!

– Тогда о чём ты спрашиваешь? Твой духовный возраст нельзя изменить.

– Я не совсем понял…

– Ты должен вспомнить. Думай об этом.

– Как? Что я должен сделать, чтобы вспомнить?

– Ты должен сделать всё возможное.

– И невозможное тоже?

– Да, – засмеялся старец.

– А как Вас зовут?

– А как тебя зовут?

– Я… не помню?

– Верно.

Ливень прекратился. Деревья замерли неподвижно, красуясь алмазными брызгами. Долина превратилась в изумрудное покрывало, сплошь усыпанное сияющими на солнце драгоценностями.

– Я не хочу возвращаться.

– Ты хочешь вспомнить. И для этого ты должен вернуться.

Роман засмеялся и подставил горячим прикосновениям солнца свой великолепный профиль, словно созданный для того, чтобы его чеканили на монетах.

– Вы никак не собираетесь мне помогать? – прищурился он от яркого света.

– Ты уже получил всё, что нужно, – пожал плечами старец.

– Ключ?! – взволнованно воскликнул Роман, подскакивая на месте. – И как долго Вы собирались морочить мне голову?!

– В прошлой жизни ты был сообразительнее… – старец покачал головой.

– Я уже устал обижаться, – Роман махнул рукой. – Все кому не лень с удовольствием пеняют мне на мою тупость.

– Так потихоньку и станешь святым, – старец, посмеиваясь, протянул ему половину ароматной лепёшки. – Смирение – ключ к совершенству.

«Бергер, сволочь, ответь мне немедленно!!!» – мысленно взывал Роман, пронзая взглядом ночную тьму. – «Ну, пожалуйста. Я же знаю, что ты меня слышишь!». – Но строптивый ботаник не откликался. Роман устало закрыл глаза и тут же увидел Бергера.

Кирилл сидел на крыльце бревенчатого домика. Вековые деревья вокруг тёмными силуэтами упирались в ночное небо, угрожающе покачивая ветвями. Глухой шум ветра в листве – великаны пришли в движение, завздыхали, замахали гигантскими лапами.

Кирилл смотрел на гостя, привалившись боком к перилам, и молчал. Роман сделал шаг навстречу. Бергер заметно напрягся. Роман нахмурился.

– Я должен вспомнить, – требовательно заявил он. – Ты обязан мне помочь.

За спиной Романа раздался басовитый смешок.

– Горазд же ты, Шойфет, свою работу на других перекладывать! – ехидно протянул дед.

Роман резко обернулся. Радзинский, скрестив руки на груди, стоял так близко к нему, что Роман даже отшатнулся и, возможно, упал бы, если бы с другой стороны его не подхватил под локоть Аверин. Отпустив Романа, учитель придержал сползающую с плеч куртку, которая явно была ему ужасно велика.

– Мальчик у вас немой? – зло прошипел раздосадованный Роман.

– Мальчик у нас не твой, – загоготал Радзинский.

– Дурацкие у Вас шутки!

– Какой гость, такие и шутки!

Тут раздался звонкий смех: Кирилл, закрыв лицо руками, самозабвенно захохотал, низко склонившись к коленям. Николай Николаевич тоже не выдержал и прыснул со смеху. Тут же покатился со смеху и Радзинский.

Роман в бессильной злобе сжал кулаки и от всей души пожелал немедленно оказаться подальше отсюда. Желание его исполнилось без промедления.

====== Глава 41. Вспомнить всё ======

– В целом я Вами доволен, – удовлетворённо проскрипел Исаак Израилевич, когда Роман убирал свои книжки и тетрадки со стола. Он выглядел сегодня на удивление бодро и молодо – глаза его сияли и (невероятно!) он улыбался. – Надеюсь, Вы тоже удовлетворены нашими занятиями?

Роман с трудом сдержал приступ истерического смеха, но вынужден был признать, что Мюнцер, действительно, за месяц сумел вложить в его голову такой объём знаний, который с другим преподавателем он мусолил бы целый год. Поэтому он с чистым сердцем поблагодарил Исаака Израилевича и, поскольку его дифирамбы в адрес преподавателя были приняты благосклонно, Роман вдруг подумал, а не воспользоваться ли моментом внезапно обозначившегося нормального человеческого контакта и не дерзнуть ли озвучить одно из своих пожеланий.

– Простите, а не могли бы мы в качестве учебного текста использовать «Сефер Йецира» (1)? – сдержанно спросил Роман, внутренне готовый к гневной отповеди со стороны Исаака Израилевича. Но Мюнцер, как ни странно, отреагировал на удивление спокойно.

1 «Книга Творения» – каббалистический трактат.

– Вас интересует Каббала? – на лице его было написано неподдельное удивление. – Чего только на свете не бывает! – фыркнул он.

– А почему меня не может интересовать Каббала? – нахмурившись, мрачно поинтересовался Роман.

– Да от Вас же чёрной магией – я извиняюсь, молодой человек – за версту несёт! – Мюнцер по-птичьи склонил голову набок и моргнул, как любопытный какаду. Глаза его при этом лукаво блеснули.