Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Слепыми глазами Мэгавар обвела свою пещеру, медленно поворачивая голову. Мара внимательно следила за старухой, не шевелясь. Когда белый взгляд наконец обратился к ней, ведьма тихо спросила:

- Ты поддерживаешь жизнь Лореотта?

- Не совсем так, сестрица, - старуха медленно раскачивалась из стороны в сторону, и воздух вокруг них колебался, словно круги на воде, - Я и есть Лореотт. Каждый камешек и каждый дом. Нас лишь шестеро осталось, помнящих еще наземные города, ушедших сюда следом за Инведаар… Ты бы знала, сестрица, как плакало небо, когда последний из горных эльфов скрылся в затхлой темноте здешних пещер! Как рыдали наши сердца! Темнота и тени пожирали нас – и тогда Знающие решили между собой, что отныне мы будем отдавать себя силе здешнего края взамен на жизнь нашего народа. Мы кормили их нашей памятью о солнце, о горном ветре, о смеющихся ручьях. Мы подносили им сны о земле, которая испокон веков была нашей. И тени послушались нас. Мы строили Лореотт с их помощью – камень подчинялся нашим мыслям и нашим рукам. Я могла изменять его по своей воле, создавать мосты, пещеры в сталактитах, зажигать внутри кристаллов свет… Нас было шестеро, когда эльфы пожелали построить и другие города. Мои сестры ушли следом за теми, кто основал подземные кланы. И весь Лореотт начал пить меня. Я строила его, продолжаю строить и ныне – но взамен он забрал всю мою память о свете. У меня ничего не осталось, сестрица…

Ее горечь растеклась вокруг, словно капля чернил упала в воду, изменяя ее цвет. Мара чувствовала всей собой непомерную тяжесть печали и грусть Слепой Мэг.

- Я стала сердцем Лореотта, - продолжала эльфийка, - Но всякому сердцу суждено однажды остановиться. Мой час тоже близится. Я учу ныне четырех девчонок – но едва ли хоть одна из них сумеет продержаться больше пяти сотен лет; ни одна из них не сможет прокормить их, - старуха вытянула руку, и Мара увидела, как энергии тянутся к ней, словно дети к матери – или голодные псы к еде, - Впрочем, нет, одна сумеет. Белая моя девочка сумеет - но то не твоя забота… Эта сила гораздо древнее тебя и меня, она живет под землей и высоко в небе, на пороге дома богов. И лишь сильное сердце сумеет управлять ею. Сердце, помнящее свет.

Старуха замолчала, а перед глазами Мары вспыхнул черным пламенем образ: она, заключенная в светлый камень в самом центре Лореотта, тихо дремлет, и по венам ее текут сны и память – стекают с ладоней тяжелыми каплями, сияющими в темноте, и впитываются в скалы. И город живет, город дышит, и она, словно сердце, качает свою жизнь внутри его несуществующих жил.

- Я понимаю, к чему ты ведешь, Знающая. Только вот мое сердце уже давно принадлежит тому, у кого нет имени и лица, и кто сам – пустота. В моем сердце прорастает моя земля, прости уж. И бросить ее я не могу. У меня своя дорога, и она не заканчивается здесь.

Слепая Мэг протянула руку и безошибочно нашла ее ладонь. Как и прежде, прикосновение старой ведьмы обожгло кожу Мары – но руки та не убрала.

- Я могла бы забрать тебя, сестрица. Знаешь ведь? – она сжала цепкие пальцы, - Не спрашивая, против твоей воли – и сама бы ушла на покой. Во мне не осталось ничего, лишь выжженная пустошь, а они все просят и просят, им все мало. Но что я могу им дать еще? – Мэгавар горько вздохнула, - Когда ко мне приводят путников – таких, как вы - я запечатываю в себе их воспоминания, чтоб продержаться хоть еще немного. Но это не жизнь, сестрица… Не жизнь и не смерть. Мне нет покоя уже столько веков…

- Каждая из нас несет свою ношу, Мэгавар, - тихо заметила Мара, аккуратно отпуская руку старухи, - Ты ведь знала, на что идешь. Если я могу чем-то помочь тебе – то помогу. Но не мне идти по твоему пути. Мне нужно повернуть Колесо, потому-то я и пришла к тебе. Даэн сказала мне, что здесь где-то в предгорьях пропали девочки, и что ты чуешь диких. Расскажи мне все, что знаешь, Мэгавар, и я помогу тебе, чем смогу.

- Я не смогу рассказать тебе, сестрица – мои глаза слепы. Тени знают, но сегодня я слишком устала, чтоб звать их. Да и ты с дороги, тебе тоже следует отдохнуть. Приходи завтра к старухе Мэг – и я покажу тебе все, что видели мои тени.

- У меня нет времени, Знающая, - ведьма неосознанно дотронулась до ран на руке, спрятанных под плотной тканью рукава, - Я не могу ждать долго.

Старуха помолчала, сложила руки на коленях и снова вздохнула:

- Времени сейчас итак нет, сестрица – на Изломе оно замирает, и ни одна песчинка не пересыпается из чаши песочных часов богов. Я стара и слаба, и сил моих едва ли хватает на то, чтоб мой город жил. Если тени выпьют меня до самого дна, Лореотт начнет разрушаться. Погаснут кристаллы, и дети пещер будут медленно умирать здесь. Я не могу допустить этого. А потому не могу помочь тебе прямо сейчас. Разве что, - она как-то странно склонила голову набок, и белые ее волосы скрыли лицо, - Запомни одну истину: каждый миг твоей жизни – и есть «сейчас». И завтра, когда ты придешь ко мне, будет то же самое «сейчас», что и ныне.

Что же… Раз так – значит, всему свое время.

- Да будет так, Знающая, - Мара поднялась было с лавки, но Мэг вдруг резко ухватилась за ее рукав, комкая его в пальцах, и с тихой мольбой в голосе молвила:

- Лишь об одном попрошу тебя. Расскажи мне… расскажи, чтоб я видела сны о земле.

Голос ее затих, и звук погас в тишине подземелий. Мара вновь села рядом с ней, позволяя жесткой ладони Слепой Мэг цепко впиться в запястье.

- Хорошо, Знающая.

И Мара рассказала. О том, какие ныне рассветы над родными горами старухи – бирюзовые, морозные, с тающими осколками звезд в глубине высокого неба. О том, как ветер срывает листву по осени с шершавых ветвей и роняет ее на недвижимую гладь прудов и задумчивых сонных озер. О том, как пахнет папоротниками и мхами в дремучих чащах Гарварнского леса, о том, как засыпает мир на зиму – и как вновь расцветает весною. В каждое слово свое ведьма вложила все, что могла – цвет и запах, вкус, образ. Она чувствовала, как тени, собравшиеся вокруг них в полутемной пещере, пахнущей древними силами, чутко слушают, жадно ловя каждый образ.

Наверное, все же моя кровь будет течь в твоих венах, Лореотт.

Пламя факелов вновь стало ярче, ровнее. Мэгавар сидела, не шевелясь, но тихий шепот в голове Мары упрямо твердил: оставь ее. Уходи. Пусть побудет одна. Ведьма тихо выскользнула из кельи, и, как только тяжелая шкура скрыла обитель Слепой Мэг, направилась по коридору прочь, к веревочному мостику. На выступе рядом с креплениями канатов сидела Аллэивар, свесившая ноги вниз в пропасть и что-то насвистывающая. Заслышав шаги за спиной, она, не оборачиваясь, протянула:

- Ну наконец-то – я уж думала, что Слепая Мэг почуяла в тебе недоброе. Она ответила на твои вопросы, Знающая?

- Нет, - Мара прислонилась спиной к камням, откидывая голову назад и закрывая глаза, - Сегодня она устала – а потому я приду к ней позже.

- Что ж ты так долго тогда? – Аллэи поднялась, - Ты два часа с ней сидела после того, как я провела Небесных Дочерей к Дому Пришедших!

- Я рассказывала ей сказки, - Мара тонко улыбнулась, не открывая глаз, - Вернее, быль. Ей не хватает солнца и неба. Приходите к ней почаще, Аллэивар – она тоскует по тому, чего ей уже не увидеть. Потешьте ее сердце. Помогите нести ей бремя, которое она тащит на себе.

- Говоришь загадками, Знающая, - Аллэи прищурила единственный глаз, но ничего враждебного в этом жесте не было, - Впрочем, я поняла тебя. Будем приходить почаще, коли надо. Ладно уж, - она ступила на мост, - Идем – тебе наверняка хочется смыть пыль да поспать наконец на нормальной постели. А там уж разберешься со своими делами.

Темный провал пещеры Слепой Мэг остался за спиной. Вскоре факелы вновь исчезли, сменившись кристаллами – которые, как теперь казалось Маре, сияли ярче. Их свет не резал глаза, но и его вполне хватало, чтоб разогнать тени прочь – и, думалось ведьме, город сегодня будет видеть дивные сны. Город снова напьется жизнью.

========== Глава 14. Шаг навстречу ==========