Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Семьи есть, - тон Аллэи не изменился, но Даэн почему-то прошибло ознобом, - Видишь ли, златовласка, для нас не зазорно создать настоящую семью с тем, кого ты любишь – независимо от того, женщина это или мужчина. И для нас это не дикость.

- Только пещерные эльфы почитают трех первопришедших, или же вера одна для всех племен? – задумчиво спросила Мара, до того момента молчавшая. Аллэи, которую явно задела Атеа, перевела внимание на ведьму.

- Это не совсем вера, Знающая. Это – выбор пути, и он един.

Колдунья кивнула, чуть сощурившись, и больше ни слова не проронила. Аллэи продолжала вести их куда-то вверх, периодически сворачивая в узкие галереи, переброшенные от одного сталактита к другому. Стекол в высоких окошках не было, а в узорных стенах мерцали россыпи кристаллов. Даэн не удержалась и все-таки подошла поближе к окнам. Да, высоко мы забрались… Острые тяжелые глыбы сталактитов тянулись вниз, а еще ниже лежал наземный ярус, отсюда напоминающий огромный рисунок с движущимися по нему фигурками. Галерея уперлась в узкую открытую лесенку, вдоль которой высились белокаменные статуи. Они, безмолвные и холодные, провожали их суровыми взглядами, пока женщины поднимались к окованной железом двустворчатой двери. Аллэи остановилась на крыльце и, обернувшись к ним, многозначительно посмотрела на Атеа.

- Сейчас вы предстанете перед королевой Шедавар – а потому, златовласка, держи-ка язык за зубами, если не хочешь остаться без него. Слишком уж много говоришь того, чего не стоило бы произносить вслух.

Щеки Атеа покрылись пунцовыми пятнами. Девушка открыла было рот, чтобы возразить эльфийке, но Даэн предупреждающе вскинула руку:

- Атеа.

Лебедь нахохлилась, словно воробей под дождем, но спорить не стала. Аллэи одобрительно фыркнула, а затем, приложив ладонь к створкам двери, звучно крикнула:

-Ищущая Аллэивар, привела чужеземок к королеве.

Через несколько секунд дверь медленно отворилась. На пороге стояла хмурая женщина, всколоченная будто дворовой кот, с таким же настороженным прищуром и совершенно кошачьим разрезом глаз.

- Каких чужеземок?

Голос у незнакомки оказался низким, густым, словно мех дикого животного. Она переводила колючий взгляд с одной женщины на другую, и Даэн с изумлением поняла, что не может смотреть ей в глаза долго – ее тут же придавливало невероятной тяжестью и силой, которой она не могла ничего противопоставить.

- Посланниц из Келерийской Гильдии, королева, - Аллэи чуть поклонилась, а Даэн так и замерла. Это и есть Шедавар, владычица Лореотта? Такая молодая? – А еще – Знающую, ведунью из сердца леса. Она говорит, что пришла к Слепой Мэг. А Небесные Дочери знают ее – поэтому мы привели их вместе.

- Хвала богине, - женщина вышла на крыльцо, заметно расслабляясь. Даэн обратила внимание, что ладонь ее лежала на рукояти боевого ножа в ножнах на поясе – и лежала уверенно. Да и руки у королевы были жесткими, мозолистыми, с сетью шрамов, уходящих под рукава грубой рубахи, - Ну что же, добро пожаловать в Лореотт, - она обвела их взглядом, подолгу рассматривая каждую, - Впрочем, сначала на вас посмотрит Слепая Мэгавар, а там уж будем говорить. Отведи их к ней, Аллэивар. Если Мэг даст добро – тогда проведешь их к Дому Пришедших, пускай отдохнут, а потом и потолкуем. А если нет… - она сощурилась, - Тогда веди ко мне.

- Да, королева, - Аллэи снова поклонилась, от чего Шедавар поморщилась, словно от зубной боли.

- И оставь это, богини ради. Терпеть не могу всю эту церемониальную шелуху – тем более, когда это делаешь ты.

С этими словами королева Шедавар развернулась и скрылась за дверью, плотно притворяя ее за собой. Аллэи взглянула на Даэн:

- Ну что ж, идемте. Поглядим, что о вас скажет Слепая Мэг.

========== Глава 13. Сны о земле ==========

Синие искорки кристаллов холодили кончики пальцев Мары. Ведьма задумчиво вела рукой по стене вдоль узорной цепочки заговоренных камней и пыталась ощутить энергию, заключенную в них. И только диву давалась: странной, чуждой ей колдовской силой здесь обладало все. Каждый камень, каждый виток вырезанного узора, каждый кристалл. Город дышал энергией и словно сам ее излучал.

Ведьма не обращала внимание ни на кого: ни на Аллэи, уводящую их все выше по лестницам и запутанным переходам, ни на перешептывающихся меж собой двух девушек-Птиц, ни на Даэн. Правда, к последней стремилось все существо Мары, вся ее душа, а потому взять себя в руки было невероятно сложно – но женщина пока справлялась. В голове вертелось немыслимое количество вопросов – к Птице, к эльфийской королеве, к Слепой Мэг, к самой себе, и ведьма понять не могла, что же важнее всего из этого вороха. Сначала – дела, а потом уж будешь думать об остальном.

После того, как Занавесь и ее таинственная хозяйка остались далеко позади, Мара еще некоторое время держала курс прямо к Сестрам, не сворачивая с Северного Тракта. Постепенно сонные заснеженные холмы сменились колючими предгорьями, а вскоре на ее пути выросли скалы. Обрывистые склоны не внушали никакого доверия, да и тракт дальше шел на запад, огибая горы, а потому ведьма решила не искушать судьбу да идти по тропе. Где-то должен быть перевал или хотя бы более пологий переход, думалось ей. Перевал действительно попался – только пройти Маре не удалось: там-то ее и поймали эльфийки. Старшая из них, молодая женщина по имени Юэнавар, вела нескольких девочек на охоту к Гарварне – она же и отдала приказ двоим из них доставить Мару в Лореотт. Ведьма могла бы сбежать – благо, сила Бессмертного пела в ней, и отвести глаза эльфийкам ничего не стоило, - но все-таки решила идти за ними: Даэн говорила, что в доме горных эльфов ныне неспокойно. А если так, то ей, возможно, удастся получить хоть какие-то ответы здесь.

Мара бросила быстрый взгляд на шедшую впереди Даэн. Она совершенно не ожидала встретить ее так скоро – и вместе с тем ждала этого всей собой. В белой пелене снега, застилающего собой весь горизонт, ей виделся силуэт Птицы, в вое ветра над вершинами слышался ее голос, а все внутри пело ощущением предчувствия. Мара ждала – и Бессмертный вновь улыбнулся ей, закручивая петли своего узора так, как ей желалось. Быть может, завтра нити снова расплетутся – но пока что прозрачная рука крепко держала их вместе, и ведьме оставалось только безмолвно благодарить небо за это.

Чем выше они поднимались, тем меньше становилось кристаллов в стенах. Пропал резной узор на камне – его место заняли вырезанные странные символы. Приглядевшись повнимательней, колдунья поняла, что точно такой же (правда, более выглаженный и проработанный) украшал тесьму на лбу Аллэи. И не только ее: вязь знаков, которую ведьма прочесть не могла, встречалась всюду – на элементах одежды эльфиек, на камнях, на тонких колоннах, на двери в королевские покои. Всюду. Любопытство внутри Мары крепло с каждым шагом – а давление на виски становилось невыносимым. Чужая сила обступала со всех сторон, слепо глядела на тех, кто вторгся в ее владения, и, казалось, чего-то выжидала. Ведьма попробовала рассмотреть энергии, обитающие в доме Слепой Мэг – и удивлению ее не было предела: она не смогла ничего увидеть. Ни-че-го.

Место световых камней заняли факелы. Мара недоверчиво глядела на пламя – огонь не чадил, горел ровно, а коридор, по которому они шли, вовсе не пах дымом. Впрочем, последнее еще не сильно удивляло – ведьма заприметила множество крохотных отверстий в потолке и стенах пещеры. Через них в пещеры попадал воздух, а потому здесь не было сыро или душно, холодно либо слишком жарко. Мара не ощущала давления камня – казалось, будто белокаменный город растет прямо из тяжелых темных облаков, по чьей-то воле принявших форму скальных глыб и спрятанных в небесной темноте. Несмотря на то, что над ними высились громады гор, здесь было просторно. Наверное, потому-то они сумели выжить. Знающие сделали все, чтоб жителям не казалось, будто они в каменной клетке.

Темнота обступала их со всех сторон, и Мара физически чувствовала ощущения других. Аллэи чувствовалась спокойной, уверенной – и в то же время осторожной. Она легонько касалась истертых символов на стенах, бормоча что-то под нос, и в каждом ее слове, в каждом жесте Мара видела почтение. Еще бы… Судя по всему, колдуны стали для эльфов самым важным звеном племени – едва ли не важнее детей. Птицы, идущие следом за ней, были напряжены – а от самой молодой из них, девчушки со светлыми кудрями, веяло страхом. И не мудрено – Мара сама немного страшилась здешних чар, опутывающих с ног до головы, таких чуждых и незнакомых. Люди ощущают магию совсем не так, как ведьмы, и от этих ощущений они готовы бежать хоть на сам край мира. Слишком непривычно. Слишком странно. Слишком запретно.