В поисках человечности (СИ)

Катерина злилась, кидая на него безумные недовольные взгляды.

— А Ангелина была выбрана не случайно. Она моя слуга, так же как и ты. И вы должны работать вместе! — заметила Палач.

— Я так и делаю.

— Ты... ты... — зарычала она. — Я только и слышу от тебя: «Я то, я это!».

— Простите, — Бэн опустил голову.

Катерина хотела продолжить ругать его но, махнув головой, уставилась на небо.

— Где твоя лошадь? Мне надо в Шарлоттенбург. Скоро рассвет, а у меня не осталось крови, чтобы быстро добраться туда самой.

— Я отвезу вас, — Бэн быстро кивнул и повёл Катерину к тому месту, где оставил Силь.

Вампирша села у него за спиной. Бэн чувствовал, что она всё ещё расстроена. Мысленно коря себя, он повторял, что с завтрашнего же дня возьмёт себя в руки и более не допустит ни одного промаха. Вместе с тем он пытался припомнить, сколько курева у него осталось, чтобы, вернувшись домой, выкурить пару трубок опиума и уснуть без мыслей и сожалений.

В Шарлоттенбург они приехали после семи, и Катерина пошатывалась, направляясь к убежищу своего любовника. Бэн шёл рядом, поддерживая её, и хотя Палач несколько раз отмахнулась, он всё равно держал её. Спустившись в тайные ходы замка, он проводил хозяйку до покоев. У входа караулил гуль-охранник, и, быстро открыв перед ними дверь, он пропустил Палача вовнутрь. Бэн вошёл следом.

— Можешь идти, — распорядилась Катерина, почти падая в постель. Вильгельм, который уже дожидался её, стал помогать ей снять одежду.

— Я позабочусь о вас, — сказал Бэн, сев рядом, он заботливо стал снимать с неё тяжёлые военные ботинки.

— Оставь меня. Отправляйся к своей смертной подружке. К Дите! — сказала Палач, отпихивая его ногой.

— Я оставил её. Мы расстались.

— Что?! — Катерина сразу вышла из себя, просыпаясь и отталкивая Вильгельма. — Я приказала тебя держаться с ней рядом! Я приказала добыть «бездонный сосуд» для меня! Ты не в состоянии выполнить элементарные приказы! Ты износился!

Бэн вздрогнул, с ужасом понимая, что нарушил приказ.

— Простите. Я всё исправлю.

— Убирайся! Ты меня утомляешь! — прикрикнула на него Палач и выпихнула из комнаты.

С трудом успокаивала свою злость, Катерина забралась на кровать. Скинув последнюю одежду, она прижалась к Сенешалю.

Вильгельм чувствовал, как расслабляется её тело, как спадает напряжение, вызванное огромным притоком крови. Катерина становилась мягче, легче, человечней. Лёжа неподвижно, она ласкала губами его кожу, сменяя нежные поцелуи приятными укусами.

— Зачем ты с ним так сурова? — спросил Вильгельм, поглаживая её белую спину. Катерина выгнулась, гневно смотря ему в глаза.

— Не твоё дело. И я стараюсь держать его на расстоянии!

— Зачем? Он хорош, полезен, лучше держать его ближе! — Вильгельм продолжал гладить Катерину, желая успокоить.

— Не хочу, чтобы он погиб из-за своей глупой привязанности ко мне.

— Это нормально, когда гули привязываются, — рассмеялся Вильгельм.

— Бэн навязчив, я не могу отделать от ощущения, что он меня нянчит. Он ведёт себя как заботливая мамаша, ещё хорошо, что одеяльце не подтыкает.

— Если он тебе так мешает, отдай его мне!

— Только через мой труп! — сердито проговорила Катерина.

— Что ж, это исполнимо.

— Попробуй. Рискни! — усмехнулась Палач и легла к нему на грудь, засыпая.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 14 сентября 1808 год. Ночь). Вторник (Амалия)

Дита с облегчением скинула тяжёлое плотное платье, что носила она для клиентов. Марианна одевала её в старинные наряды, чтобы радовать древних существ. Дита не любила корсеты, особенно потому, что одевать их приходилось ей самой. И самой же из них выпутываться.

Забравшись под одеяло, она радостно вздохнула и с улыбкой стала погружаться в сон.

Дверь тихонько скрипнула, и мужчина проскользнул в её комнату. Замерев рядом с Дитой в полной темноте, он беззвучно смотрел, как девушка блаженно улыбается во сне. Сев перед постелью на колени, он осторожно взял её руку и поцеловал пальцы.

Девушка ещё не успела уснуть и, приоткрыв глаза, посмотрела на утреннего гостя.

— Бэн? — удивилась она.

Юноша не ответил. Вжав голову в плечи, он сидел перед ней и беззвучно плакал. Дита заметила его слёзы и, быстро соскочив с постели, обняла его.

— Бэн! Что случилось? — она гладила его по волосам, а он обнял её и зарыдал. — Бэн, успокойся, прошу, успокойся, — пыталась она утешить его. — Я рядом, я с тобой.

— Будь со мной… — осипшим голосом прошептал он.

— Я буду, буду. Не плачь. Прошу тебя, — девушка была уверенна, что он расстроен из-за неё, но Бэн страдал из-за того, что расстроил госпожу.

— Прости меня, — Бэн прижался к ней и, немного успокаиваясь, стал целовать плечи принцессы, — прости меня, мне так тяжело без тебя...

— Всё хорошо, я с тобой, — повторила Дита. Без одеяла она стала замерзать, и от его холодных пальцев по всему телу бежали мурашки.

— Вчера я убил Тори… ты помнишь Тори? Она была добра ко мне. Весела, наивна.

— Бэн! Успокойся, — Дита приподняла его лицо и попыталась заглянуть ему в глаза. — Разве тебе не сказали? Тори жива, Шериф спас её, не кори себя понапрасну!

— Что? — Бэн действительно удивился. — Ты уверена?

— Да, Эрих сам сказал мне, что остановил бой. Он рассказал, что случилось. Тебе незачем винить себя. И Тори жива, правда!

— Спасибо, Дита, — Бэн подтянул её к себе, сажая на колени и раздвигая ноги. — Ты меня обнадёжила.

Юноша целовал девушке шею, медленно поднимаясь все выше, затем стал целовать лицо и задержался на губах. Сначала осторожно, а потом всё яростней он ласкал её, поглаживая стройное тело холодными ладонями. Положив Диту на кровать, он быстро разделся и, не говоря более ни слова, занялся с ней любовью…

— Ты будешь приходить ко мне снова? — спросил он, кончив.

— Буду.

— Обещай! Я хочу, чтобы ты приходила ко мне, — Бэн лежал на ней, не позволяя сдвинуться.

— Обещаю, обещаю!

— Я ошибся, когда решил, что без тебя будет проще. Я не могу без тебя, Дита. Ты мне слишком нужна.

— Всё хорошо, Бэн. Ты мне нравишься, и Ангелина тоже, и я буду приходить к вам каждый день. Как и раньше. И ты меня покормишь и поласкаешь.

— Обязательно, Дита, — он лёг рядом и завернул их обоих в плед, — уснём вместе? Хочу проснуться рядом с тобой.

— Я никуда не денусь, Бэн. Не жми меня так, а то в себя вдавишь.

— А я хотел бы, — он прижался к её плечу, путаясь в волосах, и чуть слышно зашептал: — Я буду осторожен. Я не хочу потерять тебя. И ты не теряй меня.

(Груневальд, Herthasee. Villa Walther. 20 сентября 1808 год. Ночь). Понедельник. (Виктория)

Виктория удивлённо посмотрела на записку, поблагодарила служанку и поспешила выйти к гостю. Бэн стоял в прихожей. Опустив голову и расставив ноги на ширине плеч, он выглядел пугающе, и Виктория задержалась на лестнице, смотря на его страшную фигуру.

— Доброй ночи, — тихо сказал она, не решаясь подходить близко.

Бэн резко поднял взгляд и уставился на неё исподлобья.

— Я рад, что ты в порядке, — сказал он с каменным лицом.

— Я тоже, — ответила Тори. Осторожно продолжив спуск, она приблизилась к гостю.

— Пройдёшь? — предложила она, сделав широкий жест в сторону гостиной.

— Нет. — Бэн продолжал смотреть ей в глаза, так что Виктория немного смутилась. — Я пришёл сказать спасибо, Тори.

— За что? — удивилась девушка.

— Ты спасла мне жизнь. Там, в реке, когда я оказался в сетях.

— Ты тоже спас мне жизнь, — напомнила она, — Принц казнил бы меня, но ты вступился. Просто так. Я благодарна тебе.

— Что ж, значит мы в расчёте, — он снова опустил голову.

— Почему же, — быстро сказала Виктория. — Я всё ещё твоя должница, и ты должен мне. Я не считаю, те что услуги были равноценны, значит, долги не отданы!

Бэн внимательно на неё посмотрел и кивнул. Тори улыбнулась.