В поисках человечности (СИ)

За полчаса Бэн достиг дворца Шарлоттенбурга. Главные ворота оказались широко раскрыты, потому что в основном здании вновь шло какое-то веселье. Курфюрст тратил деньги на праздники, вместо того, чтобы откупиться от французов. Впрочем, кажется, и тех, и других устраивало такое положение.

Было чуть больше десяти, а значит, его госпожа ещё спала, но до её пробуждения он мог бы позаботиться о её виде, проверить одежду и омыть тело. Добравшись до западного крыла, где Вильгельм обустроил себе безопасное убежище, Бэн беспрепятственно вошёл в здание и, отворив несколько потайных дверей, оказался в укрытых комнатах вампиров. Катерина предпочитала спать в большой спальне на первом этаже, или же спускаться в подвалы, где были отстроены настоящие вампирские склепы со множеством уровней безопасности.

Первым делом гуль направился в спальни, но на входе его остановил Тило.

— Господин просил никого не впускать, — властно сказал он, выставляя перед Бэном руку.

— Я к своей госпоже. Она там? — спросил Бэн, игнорируя его жест.

— Господин приказал никого не впускать, — повторил Тило, уже неуверенно.

— Я должен увидеть Палача! — ещё настойчивее сказал Бэн и, легко отстранив гуля Сенешаля, открыл дверь.

Тило, конечно, попытался его остановить, но Бэн этого даже не заметил.

— В чём дело? — разъяренно спросил Вильгельм, когда юноша ворвался в спальню. Постель оказалась полна крови, а два вампира на ней придавались любовным ласкам.

— Прошу прощения, — Бэн слегка склонил голову, — я пришёл к госпоже.

Катерина тихо хихикнула, а вскочивший с постели Вильгельм с силой вытолкал гуля из покоев.

— Я же сказал: никого не впускать! — гаркнул вампир на несчастного слугу и захлопнул двери.

Бэн яростно сжимал кулаки, пытаясь успокоиться. Вильгельм даже не дал ему поговорить с госпожой! Ничего, он подождёт. Сложив руки на груди, борясь с желанием вновь вбежать в спальни, Бэн прислонился к стене напротив дверей.

Катерина осторожно коснулась его мыслей и приятным шёпотом произнесла:

«На сегодня ты свободен, можешь выспаться».

«Да, госпожа, но я буду рядом, если понадоблюсь».

«Нет! Уходи. И в ближайшие несколько дней не беспокой меня», — произнесла она более строго.

Бэн не посмел возразить. Почувствовав лишь ещё большее раздражение из-за Сенешаля, который лишал его Катерины, он подчинился и покинул Шарлоттенбург. Ещё одна ночь безделья. Гуль неспешно выехал за черту городка, размышляя, чем бы себя занять полезным, чтобы Катерина была довольна. Юноша сделал быстрый объезд границ Шарлоттенбурга и проехал по нескольким улицам старого Берлина и Кёльна. Город спал мертвецким сном, лишь постовые бродили по пустым улицам. Помаявшись ещё немного, он решил поехать в Тремерскую капеллу, в надежде, что встретиться с Анжело, и тот предложит ему более приятное занятие.

Вокруг вампирского заведения толпилось немало французских пижонов. В выходной их всегда было много, но сегодняшний летняя ночь согнала всех в самое знаменитое питейное заведение. Очевидно, в трактире места свободного не было.

Заглянув вовнутрь, Бэн понял, что не ошибся. Несмотря на позднюю ночь, трактир кипел жизнью. Стол Анжело тоже был забит под завязку. Впрочем, один маленький столик оказался свободен, и Бэн, усмехнувшись, поспешил к нему.

За столиком сидела Дита, и, стоило ему присесть, девушка, не взглянув на него, замахала руками:

— Я не продаюсь, стол занят! — заметив, кто это, она осеклась и улыбнулась.

Бэн улыбнулся в ответ.

— Никого к себе не подпускаешь?

— Жду клиентов, как всегда, — она помахала в воздухе рукой, словно отмахиваясь от навязчивых мыслей. Платье у Диты было без рукавов, и её руки выглядели обольстительно грациозными.

Бэн заворожено следил за её движениями. За мягкими тёмными волосами, что струились по её плечам, за красивой длиной шеей, переходящей в прикрытую тонкой тканью грудь.

— Знаешь, за моим столиком никому не позволено сидеть, но если ты угостишь меня пирогом, я тебя не прогоню, — сказала Дита, хитро поблёскивая голубыми глазами.

Бэн не ответил, он зачаровано смотрел на неё, и его мысли были далеко от пирога. Девушка была прекрасна, и он чувствовал, как всё внутри него переполняется желанием. Он хотел её и считал себя слишком старым, чтобы ходить вокруг да около.

— Пирог? Какой пирог? — тихо спросил юноша, пожирая Диту глазами.

— Яблочный. Впрочем, если у них есть другой, я согласна на что угодно!

— На что угодно?

— Да, на любой пирог! Ты купишь мне, или мне выгнать тебя? — спросила она, игриво прищурившись.

— А на что ты ещё согласна за пирог?

Девушка громко рассмеялась: если бы не завтрак, которым поделилась с ней утром Ангелина, она бы не поела сегодня совсем. А также завтра. И, возможно, ещё несколько дней на неделе. А Пётр всё угрожал, что запретит ей вообще питаться! Так что за возможность отведать пирога Дита действительно могла предложить очень многое. Но совсем не то, что хотел бы гуль Палача.

— Я не шучу, — серьёзно спросил Бэн.

Он торопливо прокручивал варианты, как ещё намекнуть ей. Впрочем, намёки – глупое дело для романтиков. Бэн себя таким не считал, хотя почему-то спросить принцессу прямо язык не поворачивался. Его вдруг охватила паника: что, если девушка ему откажет? Хотя Дита являлась частью общественного стада, она вправе выбирать себе покровителя.

Анжело, почти сразу после появления девиц в капелле, придумал правило, позволяющее гулям выбрать смертную из тех, что предназначались для еды господам. Девушку, которая соглашалась с выбором мужчины, и более никому из других гулей было не позволено трогать. А если покровитель был достаточно щедрым, то смертную избавляли и от работы шлюхой. Дита в капелле уже несколько месяцев и она вполне могла выбрать для себя партнёра.

Конечно, Бэн мог заплатить за неё Марианне, не предлагая свою поддержку и не ища её согласия. Впрочем, принцесса и так имела его расположение, так как допускалась в его с Ангелиной дом. И гулю очень хотелось и сохранить их тёплые отношения, и сделать так, чтобы Дита влюбилась в него и первая выразила интерес.

Девушка ещё шире улыбнулась и положила свою ладошку на его сжатую от напряжения руку.

— Ах, Бэн, знал бы ты, как я давно мечтаю о пироге! Я бы отдала тебе свою испанскую корону, будь она всё ещё при мне!

Юноша медленно переваривал её слова. Либо Дита действительно так наивна и глупа, что не понимала, чего он от неё хочет, либо давала понять, что Бэн ей в качестве покровителя не нужен. И спать она с ним не собирается.

— Пирог, будет тебе пирог, — кивнул гуль, поднимаясь.

Расталкивая веселящихся пьянчуг, Бэн подошёл к стойке. За ней суетился Коган, ему помогала Марианна, принимая деньги из второй комнаты, в которой жизнь в эту ночь тоже бурлила. Протянув монету, Бэн мрачно заказал кусок пирога.

— Хочу девушку снять, — добавил он, когда Коган ушёл на кухню.

— Вам во второй зал, господин, — вежливо ответила женщина, озаряя его улыбкой. — Все девушки там, да и столиков свободных побольше. Вход всего десять пфеннигов[1]. Впрочем, для вас бесплатно.

— Нет, я уже выбрал. Сколько за Диту?

— Дита? — Марианна занервничала. — Простите, она не продаётся. Пётр оставил её только для клиентов, — она учтиво поклонилась. — Вы, конечно, можете поговорить с ней лично.

— Я заплачу вам пятнадцать талеров! — настойчиво произнёс Бэн, не теряя надежды.

— Вопрос не в деньгах, мой друг. Анжело предлагал мне и двадцать. — Марианна поклонилась ещё ниже, открывая ему обзор в своё декольте. — Девушка отказалась работать с мужчинами, а так как она гуль Юстициара, мы не можем её заставить, — на её лице появилась заискивающая улыбка.

— Но работать на кухне-то её заставили?

Юноша не стал ждать ответа, а вернулся за столик Диты и печально вздохнул. Девушка, положив подбородок на ладошки, с нетерпением смотрела на дверь в подсобные помещения, ожидая своё блюдо.