В поисках человечности (СИ)

Мужчина резко поднялся, подхватывая девушку и укладывая рядом с собой. Джетт прильнул к её губам, позволяя своим зубам непослушно царапать её кожу. Погружаясь в поцелуи и притрагиваясь к ней клыками, пират слизывал с неё восхитительные капельки крови. Его зубы доставляли Дите неземное удовольствие, и она стонала, шепча его имя. Джетт ласкал принцессу, сменяя свои пальцы на зубы. От каждого прокола девушка вздрагивала. Прокусив её рядом с соском, он стал высасывать кровь, поглаживая языком её затвердевшие бугорки. Дита была возбуждена, и это чувствовалось в её крови, словно возбуждение впитывалось через Поцелуй и передавалось вампиру. Джетт возбудил и своё тело, заставив пробудиться мёртвую плоть, и вошёл в неё, трепещущую от нетерпения. Дита закричала, но Джетт быстро прижался к её губам, не позволяя так быстро выплёскивать свои эмоции.

— Молчи, замри, — приказал он, и внимательно следя за выражениями лица смертной, двигался в ней, стараясь уловить её желания.

Девушка сдерживалась, сколько могла, но через некоторое время кончила, сжав губы. Не сдержав крик удовольствия, и Джетт сразу укусил её шею, заставляя кричать её ещё громче. Кровь брызнула из раны ярко-красной струёй, и Джетт восторженно заурчал.

— Ещё, хочу тебя ещё, — шептала Дита.

— Молчи, — повторил он, наслаждаясь своим контролем. — Не кончай больше!

Словно издеваясь над ней, он стал двигаться быстрее, покусывая её соски и целуя губы, которые от возбуждения стали ещё ярче и припухли.

— Не могу больше, мне слишком хорошо, — взмолилась девушка, и Джетт рассмеялся, когда она сжала его своими бёрдами, теряясь в оргазме.

— Ты непослушная девчонка, — шутливо дразнил её вампир, оставляя на кровати. Прикрыв Диту платьем, он стал одеваться сам.

— Нет, не уходи, умоляю, хочу тебя ещё!

— Ты не подчинилась! — сказал пират строго, посмеиваясь про себя.

— Джетт, любимый, я так редко бываю с тобой, мне невыносимо плохо без тебя и твоих ласк, не могу думать ни о ком другом кроме тебя!

— Тогда научись контролировать себя, Дита! — Бруджа издевательски улыбнулся, и, послав ей воздушный поцелуй, покинул покои для клиентов. «Бездонный сосуд» всё так же принадлежал ему, девушка была в его подчинении, и никто об этом не знал. Его план был безупречен, и всё складывалось именно так, как он и хотел.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 20 июня 1808 год) Воскресенье.(Джетт)

Джетт оставил подземные комнаты и вернулся к своей сестре. Фантагиро скучала в кабинете Петра под пристальным взглядом телохранителей Тремера. Когда пират вернулся, женщина с облегчением поднялась, готовясь уходить. Но Джетт приказал ей остаться.

— Есть ещё одно дело, хочу обсудить с Тремером.

Вампирша кивнула и покорно вернулась на место, а вскоре, по просьбе Марианны, в кабинет вернулся и Пётр.

— Ну что ещё? Карл уже покинул капеллу, путь до Вены не близок, — Пётр явно был раздражён назойливостью пирата.

— Хочу питаться из своей собственности! — сразу заявил Джетт. — Пусть приезжает в мою цитадель.

— Карл велел сделать вам перерыв в год. Сами можете заглядывать к нам. За пару часов с вами ничего не случиться, да и изредка выползать на поверхность полезно для психики, — усмехнулся Тремер, словно намекая на свою агорафобию.

— Слишком много времени отнимает поездка. И я не хочу ждать год.

— Вы сами подписали договор.

— Хорошо, — Джетт показательно сделал вид, что смирился. — Тогда ещё одна просьба. Я видел комнаты, где вы держите своих слуг. Дита – принцесса. Ей не место в этой грязи. Выделите ей комнату.

— А в чём проблема в общих комнатах? — искренне удивился Пётр, который давно перестал понимать человеческие нужды.

Джетт искоса посмотрел на Тремера, желая понять, шутит ли тот. Но старый вампир явно не видел разницу.

— Не важно. Я требую для неё отдельную комнату.

—Знаешь ли, Джетт, помещения моей капеллы не предназначены для содержания твоей собственности. А покуда ты не платишь, а девчонка не работает, и Карл забрать её не может, то и жить она будет так, как и все.

— За бездонный сосуд тебя платят клиенты! И насколько я знаю, не мало! — возмутился пират.

— За других девушек мне тоже платят, но это не делает их привелегироваными.

— Сколько ты хочешь, чтобы моя дита[4] получила отдельные апартаменты?

— Ну, свободных комнат у меня не так уж и много. Могу выдать ей каморку под лестницей. Двадцать талеров в месяц.

— Я за двадцать талеров могу снять дорогую квартиру в центре города. Не смеши меня, — Джетту не составило труда платить за своего гуля, но он хотел поторговаться.

— Я лишь предложил.

— Ладно, Тремер. Ты получишь свои деньги.

— Хорошо, а девушка получит свою комнату.

(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 23 июня 1808 года) Среда. (Бэн)

Дита приехала в казармы рано утром, но Ангелине нужно было уйти по делам, и принцесса осталась сидеть в маленькой коморке с дешёвой книжечкой, котору она принесла с собой. Хозяин комнатки позволил ей это при условии, что девушка будет сидеть предельно тихо. Дита послушно молчала, как и попросил её Бэн.

Юноша проснулся по привычному расписанию, ровно в два. Дита всё так же неподвижно листала книжку и лишь изредка подёргивала губами, натыкаясь на весёлые моменты. Бэн стал рассматривать гостью, не спеша подниматься. Дита была очень красивой девушкой. Необычная, идеальная красота привлекала взгляды и мужчин, и женщин. Такие красотки часто встречались в мифах и литературе, описываемые как загадочные девы неземной красоты. И принцесса не могла остаться без внимания, пусть даже дурного.

Бэн мог сравнить Диту лишь с Катериной. Гуль с удивлением отметил схожие линии подбородка и носа, идентичный оттенок волос, губ и даже глаз. У смертной радужки были чуть светлее, но выглядели не менее загадочно, ярко и привлекательно. Юноша бесшумно поднялся, двигаясь как кошка, плавно, тихо, и приблизился к принцессе, продолжая рассматривать её со всех сторон. Дита могла бы сыграть для него Катерину и успокоить его трёхсотлетнюю страсть. Он невольно представил, как было бы здорово сейчас поднять её, прижать к своему телу и, осыпая горячими поцелуями, называть Катериной. Нет! Намного лучше было бы, чтобы девушка сама бросилась к нему на шею и, разрывая на себе одежду, кричала: «Я твоя Катерина, возьми меня скорей!»

Такие фантазии смутили его, но и подтолкнули к действиям. Всё так же оставаясь для неё незаметным, он нагнулся к её плечу и осторожно поцеловал гладкую бархатистую кожу. Именно такая была и у Катерины.

Девушка вскочила с диким воплем и уставилась на Бэна. Она напугалась таким внезапным прикосновением и решила, что Бэн сделал это специально.

— Ты чего? — изумлённо произнесла принцесса.

Встретившись с её ошарашенным взглядом, юноша ничего не ответил, а быстро вышел за дверь, переводя дух.

Смущаясь своих прежних мыслей, он потёр виски, пытаясь понять, что с ним происходит. Девушка была младше его в десять раз. В десять раз меньше опыта, знаний, понимания мира. Она как младенец по сравнению с ним. Пустышка, еда для господ, которая очень скоро растает в их властных руках.

Ему сразу захотелось почувствовать себя вампиром, и прекрасная Дита стонала бы в его объятьях, прокусанная клыками.

Бэн рассерженно вздохнул. Весь этот вздор мешал ему сосредотачиваться на работе и делах Катерины. Наверняка магичка использовала на него свои волшебные чары и соблазнила, сводя с ума, однако Бэн был уверен, что справиться с колдовством не составит ему труда. Встряхнул головой и, выгнав из своих фантазий образ инфанты, он спокойно вернулся в комнату.

— Зачем меня пугаешь? — сразу с порога строго спросила Дита. Она так и не села, продолжая стоять у стола, и прижимала к себе свою книжонку.

— Ты бы видела своё лицо! — натянуто улыбнулся Бэн и подошёл к своим вещам, начиная спешно собираться.