В поисках человечности (СИ)

Заезжать в Тремерский притон времени у меня обычно не было, лишь иногда я забегал за бесплатными обедами себе и Ангелине, но слухи о проделках Диты доходили до меня часто. Да и сама девушка любила похвастаться.

«Бездонный сосуд» работала в капелле наравне с остальным стадом, хотя положение её было более привилегированным. Позже Дита сказала мне, что от безделья ей было скучно. Но принцесса была не подготовлена к такой работе: она постоянно ошибалась, била посуду и выводила из себя других слуг нескрываемой ленью. Девушка была неуклюжей, неловкой, тонкие белые руки были немощными и неповоротливыми. Её слабость послужила поводом для Анжело и других гулей, чтобы жестоко подшучивать над ней.

Вскоре мелкие стычки стали походить на войну. Дита ругала вампиров, её колкости в сторону хозяев были невыносимы. Она с пренебрежением и отвращением отзывалась о многих клиентах Петра. О Катерине она молчала – это было верное решение, в ином случае я бы свернул ей шею. В ответ гули, во главе с Анжело, который задевал её с особым рвением, издевались над ней, поколачивали, портили одежду и волосы. В общем, она не стала очередной шлюхой в комнатах терпимости у Тремеров. Дита стала девочкой для битья.

Я благоволил ей, но она никогда не просила моей протекции или поддержки. И это вызывало во мне глубочайшее уважение к её бунтарской натуре.

За месяц её пребывания в капелле, о Дите стали говорить никак иначе, как о настоящей занозе. Её презирали, ненавидели и боялись. Её кровь давала ей своеобразную неприкосновенность. А то, как она мстила, пугало даже меня. Дита подрезала поводья у лошадей обидчиков, втыкала в копыта гвозди, проливала на камзолы посетителей эль. Пару раз это заканчивалось серьёзными травмами. Анжело злился, угрожая её убить. Но она чувствовала себя неприкасаемой. Несколько раз я сам сдавал её, замечая, как она запихивает навоз в сумку других гулей или подсовывает пригорелое масло вместо вина. Её проказы забавляли меня, но всему надо знать границы.

Так, неспешно, прошло пять недель. Я встречался с Дитой по расписанию: проводил почти три часа в седле и наблюдал, как вампиры пьют её кровь. Девушка без умолку болтала у меня на коленях, пока мы добирались до домов кровопийц. Рассказывала, как реагировали несчастные жертвы на её злые шутки. Я снова стал смеяться, всё было просто.

Волей-неволей я привык к ней, сблизился и показал, где живу. Дита стала приезжать в нашу с Ангелиной казарму, привозила обеды из Тремерской капеллы, говорила о какой-то женской ерунде.

С Ангелиной Дита легко нашла общий язык, я видел их тягу к друг другу и понимал, что моей сестре девчонка стала волшебным потоком свежего воздуха и любви. Наверное, их отношения были даже более человеческие, чем когда-либо у меня с ней.

Я не знаю, о чём говорили девушки, но Ангелина обнимала Диту, как родную, чуть ли не расцеловывая. Меня это всегда трогало. Младшая гуль Катерины делилась с ней своей едой, на которую девчонка набрасывалась, как голодная собака, подшивала её одежду и прикупала новую.

Хотя Дита и не жаловалась, было очевидно, что у Тремеров её не кормят и не одевают.

Комментарий к Глава 3. Чужой город. Часть 11. Gaukmanadzr «месяц кукушки» Gaukmánaðr – Месяцы в календаре у древних кельтов и германцев. Gaukmánaðr – первый месяц, апрель.

====== Глава 4. Продать Джульетту. Часть 01. Новый владелец ======

Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 14 июня 1808 год) Понедельник. (Амалия)

Дита знала, зачем Пётр позвал её, и шла к нему, словно на каторгу. Джетт хорошо объяснил, как ей придётся вести себя в дальнейшем. Как претворяться связанной Узами с Карлом. Как говорить с новым господином и как на него смотреть. Дита могла бы сыграть для Карла, обмануть Петра и делать всё, что требуют Узы Крови. Но она никогда не сможет притворяться, что Джетт для неё более ничего не значит. Дита сильно страдала от разлуки с господином: Джетт лишь обещал, что скоро появится в Берлине, а сам же не покидал цитадель. Девушка понимала, что должна быть сдержанной, должна уметь скрывать свою связь. Или это погубит её и его.

Пётр принял Диту в кабинете, но оттуда сразу повёл девушку в ещё более тёмные и мрачные подземелья своей капеллы. Их сопровождали Максимилиан и Марианна, и Дите казалось, что они рядом лишь для того, чтобы следить, как бы она никуда не сбежала. Но ей некуда было бежать. Джетт чётко дал ей понять, что границы Бранденбурга он покидать не собирается. Ему нравится новый дом, новое положение и защита, что обеспечивают ему Тремеры.

Они вошли в большой зал, точно такой же, как и камера пыток Петра. Лишь обстановка отличалась. Зал был пуст и в центре, между колоннами, были нарисованы различные символы. Пётр зажёг факелы и вставил их в укрепления на стенах. Разложил различные скляночки по краям пентаграммы.

— Зачем всё это? — Удивилась Дита, следя за ними.

— Узнаешь, — снова загадочно ответил Пётр.

— И Карла я даже не увижу?

— Он приедет через пару дней. И к тому моменту он надеется, что ты станешь его гулем. То есть встретишь, как подобает, — очень мрачно сказал Максимилиан, — ты понимаешь, о чём я?

— Нет, не понимаю, — Дита немного начала паниковать.

— Не бойся, ритуал безболезнен. Если только ты не обманула и не пила кровь Джетта, — подойдя к ней за спиной, прошептал Пётр.

— Я не пила, — отчаянно соврала Дита. Но чёртовы вампиры умели различать ложь и правду, только, она ещё не разобралась, каким кланам это доступно, а каким нет. Но чем старше был Каинит, тем больше вероятность, что он мог понимать человеческие эмоции и без чтения аур.

— Я рад, — сказал Пётр, доставая из оснований пентаграммы тяжёлые цепи с кандалами.

— А это ещё зачем? — Дита испугалась теперь не на шутку. Выход сразу закрыла собой Марианна.

— Раздевайся, — приказал Максимилиан.

Дита нервно рассмеялась.

— А может просто я выпью его крови три дня подряд и волшебство случится?

Максимилиан кивнул Марианне и та, подойдя к девушке, стала распускать завязки её платья.

— Не надо, — Дита оттолкнула её руки, — я не пила кровь Джетта, я стану гулем Карла!

— Возможно. Но мы лучше перестрахуемся. К тому же в твоём теле много крови других вампиров. От неё нужно избавиться, на всякий случай.

— И как вы собираетесь это сделать? — Дита всё ещё отмахивалась от Марианны.

— Заставить тебя потратить всё, что в тебе было, — спокойно ответил Пётр.

Марианна сняла с неё платье, а Дита, сжавшись от холода и страха, всё ещё пыталась вернуть себе одежду, вырывая её из цепких рук слуги Петра.

— Может, как-нибудь обойдёмся без этого? — с надеждой спросила девушка, поняв, что с Марианной не справится.

— Если только ты сама избавишься от крови Джетта, — Пётр заглядывал в скляночки, проверяя ингредиенты.

— Её во мне нет!

— Я знаю, что есть. Карл рассказывал твою душещипательную историю про сердце, которое ты создала из крови своего хозяина.

— Тогда вы знаете, что если я её потрачу, то умру!

— Учитывая, как быстро ты лечишься, я могу предположить, что тебе вылечить сердце будет проще, чем держать в том состоянии, как сейчас.

— Я пыталась. Стоит мне отпустить кровь Джетта, как сердце перестаёт биться, и я могу только вернуть его на место в виде крови Джетта. Я не в силах его вылечить! — Дита испугано огладывалась, пытаясь придумать, как обмануть кровопийц. Но Максимилиан её более не слушал: подведя к цепям, он приковал её ноги.

— Я не пила кровь Джетта, а кровь в моём сердце не помешает, если я стану гулем Карла. Не надо никаких ритуалов! — девушка всё пыталась их убедить, но вампир приковал ей и руки. Цепи были достаточно длинными, девушка могла беспрепятственно двигаться, но покинуть центр пентаграммы она не могла.

Пётр встал с северной части пентаграммы, Максимилиан – с южной.

— Мы заберём большую часть твоей крови. С помощью ритуала же мы избавим твоё тело от всего вампирского вите. И тебе лучше не сопротивляться. Или будет больно, — пояснил Пётр с усмешкой.