В поисках человечности (СИ)

Дмитрий прервал его, не позволив углубляться в размышления вновь.

— Сколько попросишь за питание с неё? — Ожидая ответа, Варан нервно сжал кулаки. Получить такую возможность... пить с живого тела... он боялся шевельнуться.

— Ну, учитывая твои специфические зубы, это будет дороже, чем остальным.

— Сколько!

— Семьдесят талеров за приём!

Это была огромная сумма. Средний заработок подсобной прислуги за два года. Но Дмитрий располагал такими деньгами. И одна только перспектива спокойного питания, после которого его не будет мучить совесть, стоила в сотни раз больше.

— Согласен!

Пётр довольно усмехнулся.

— Если хочешь, чтобы к тебе доставляли – будет дороже. И после питания обязательно подкармливай её своей кровью. Я посмотрю, что у неё с расписанием, многие желают питаться с «бездонного сосуда».

— Могу добираться сам. Когда будет свободна – сообщай, я подъеду.

— Всенепременно! — Пётр поклонился, и Дмитрий ответил ему тем же.

Он быстро покинул капеллу Тремеров, стремясь избавиться от дальнейших расспросов.

Добравшись до дома и обдумав всё тщательней, Носферату засомневался в целесообразности платить столько денег за обычный скот. Впрочем, ему это никто не навязывал. Дмитрий в любой момент мог бы отказаться. Он был в этом уверен.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 3 июня 1808 год) Четверг. (Амалия)

Диту вызвали к Петру до того, как она собралась идти к нему сама. Ей снова пришлось переодеться, так как платье после Дмитрия было ужасным и пахло гнилью. Пётр смотрел на неё как-то странно. Глаза его хитро блестели, ладони нервно сжимались.

— Я пришла просить за Марис, — с порога сказал ему Дита.

— Кто это, не знаю.

— Девушка в твоём стаде! — Злилась Дита всё сильнее, — ты отправил её на съедение к Дмитрию!

— О, да? Какая жалость, — он сделал вид, что его ничего не волнует.

— Марис жива, потому что я пошла вместо неё, и ты не убьёшь её, ясно? И вернёшь её сердце!

— Ты что мне, приказываешь? — Удивлено спросил Тремер, с недоумением разглядывая нахалку.

— Отдай Марис её сердце! — Тихо и зло сказал Дита.

— Я подумаю. Но зачем мне девственница? Толку с неё мало, любителей таких девиц у нас нет, лишь изредка появляются редкие заказчики. Так что только койку занимает.

— Я прошу за неё! Ты сказал, я ценна для тебя, и сейчас я прошу за Марис! — Дита не хотела так просто сдаваться.

— Ну что ж, я могу согласиться, — Пётр хитро усмехнулся, — но мне тоже нужно от тебя кое-что.

— Я итак даю тебе всю свою кровь!

— Девочка, где твоя вежливость? Я почти согласился сделать тебе одолжение.

— Простите. Я сделаю, что вы хотите, — быстро исправилась она.

— Дмитрий был рад, что ты выжила, и записался ко мне в постоянные клиенты. Он будет питаться только с тебя, — как бы между прочим добавил Пётр.

— Это ваше условие? — Её передёрнуло.

— Нет, милая, это твоя работа. Моё условие… Мне надо кое-что для моего нового ритуала.

Пётр поднялся и подошёл к большой банке, что стояла у него уже не первую неделю. Приоткрыв крышку, он вытащил что-то из неё. В его руке завертелась небольшая чёрная змея, длиною не более локтя без отметин и видимых чешуек. Её шкура напоминала слизня, а не змея.

— Дай мне руку, дитя.

Дита опасливо протянула ему ладонь. Пётр резко схватил её и прижал к пальцу девушки дёргающееся существо. Змея укусила Диту, и девушка попыталась вырвать руку из лап вампира. Но Пётр поднёс укушенное место ко рту и лизнул её, закрывая.

— Зачем!? — Дита хотела вывести яд через рану, но теперь ему некуда было деваться. Палец, рука – всё сразу стало болеть и жечь.

— Как ты вывела яд из своего тела, когда тебя укусил Варан? — Ходя вокруг неё, спрашивал Пётр.

— Дай мне нож, и я покажу! — Дита сжима свою кисть, боясь, что яд подниматься выше по руке.

— Ты ведь можешь сдержать и этот яд? Можешь контролировать свою кровь и отделять своё от чужого?

— Да, могу, — Дита прикрыла глаза стараясь сосредоточиться на своей руке.

— Вот и отлично. Яд в твоём теле – самый опасный яд на Земле, даже укус Варана не сравнится с ним. Контролируй свои потоки. Выведи яд через рот.

— Это... слишком сложно, — Диту трясло, и она покрывалась испариной, не зная, от яда ли змеи или просто от напряжения.

— От этого зависит твоя жизнь сейчас. И в будущем. Я не собираюсь позволять Варану питаться с тебя, если не буду уверен, что ты сможешь пережить это.

— И не давай. Я не хочу кормить очередного урода!

— Старайся, — усмехнулся он, указывая на опухший палец. – Когда яд выйдет через твой рот, наполни этот бутылек — протянул он ей склянку и с равнодушным видом сел за свои книги.

Дита смотрела на свою руку и сосредоточено пыталась видеть свою кровь, как она делала это на корабле. Шаг за шагом она медленно собирала яд змеи в одной точке, освобождая и отчищая свои ткани. Если бы Пётр оставил рану открытой, сделать это было бы на порядок легче. Она бы просто направила всё, что вошло в рану, к выходу. Так она проделала с ядом Дмитрия. Теперь же всё, что она могла – это думать о нескольких каплях отравы, что спешили соединиться с ней и убить её.

Дита сидела почти час, борясь со змеёй в своём теле и подгоняя её ко рту. Через час, когда яд оказался в её языке, она немного прокусила его и сплюнула, кровь из языка и растворённый в нём яд в приготовленную баночку. С облегчением и гордостью она вздохнула. Это было сложное испытание. Пётр одобрительно улыбнулся и, взяв баночку, выпил содержимое. Диту передёрнуло, и она выжидающе уставилась на вампира, надеясь, что тот умрёт от своего же яда. Пётр, словно прочитав её мысли, усмехнулся.

— Я соврал. Яд змеи действует как наркотик, а с твоей кровью он идеально усвоится во мне.

Дита лишь фыркнула. Пётр с довольным лицом подошёл к ней, схватил её руку вновь и приложил змею к её ладони. Тварь, недолго думая, укусила девушку снова.

— ЧТО?! Опять?! — В возмущении закричала она.

Боль вернулась с новой силой, и она стала отчаянно ей сопротивляться.

— Нет, теперь всё проще.

Пётр подтащил её к столу и, вытащив из ящика тонкий длинный нож, отрубил ей руку. Дита вскрикнула, хватаясь за обрубок. А вампир лишь рассмеялся, поднимая отрубленную кисть и слизывая кровь с вытекающей раны.

— Ублюдок, — прошипела Дита, спеша восстановить руку.

— Ты быстро восстанавливаешься, — заметил он, смотря, как отрастает её конечность, — это подсобит мне в моих ритуалах.

— Я тебе не домашняя зверушка для опытов! — Прокричала она. Её глаза вспыхнули серебром, и отрубленная кисть в ладонях вампира дёрнулась. Пётр удивлено взглянул на конечность, и в тоже мгновение кровь, что осталась в отрубленной руке, выпрыгнула из вен и, обхватив кисть Тремера, пережала её, распарывая, раздирая, отрывая от своего основания.

Пётр удивлено вскрикнул, смотря, как его рука отваливается от тела.

Дита с трудом дышала. Она не знала, как это получилось. Ей просто захотелось отомстить. И всё случилось само. Что-то сильно ударило её в живот. Согнувшись, она захрипела, отплёвываясь кровью.

— Магия. — Тихо произнёс Тремер, поднимая свою конечность.

— Что ты делаешь со мной? — Застонала девушка, понимая, что не в состоянии себя вылечить. Раны не поддавались лечению, и внутри всё рвалось.

— Это не я, ты сама. Магия не хочет тебя поддерживать, дитя. Магия – сложный природный элемент, который надо уметь использовать. И, если бессмысленно бросаться ею, когда вздумается, магия накажет тебя за расточительство.

Дита продолжала кашлять, опускаясь на пол, словно её сильнейше избили. Вампир подошёл и встал над ней, смотря на её корчащееся тело.

— Никогда. Никогда не используй магию прилюдно, девчонка. Ради твоей же собственной безопасности.

— Я не контролирую это.

— Контролируй свои чувства. Свой гнев. Свои эмоции. Она выходит из твоих желаний. А твои желания – это и есть магия.