В поисках человечности (СИ)

— Хочу к Джетту, на корабль и в открытое море, — засмеялась она, всё ещё сплёвывая кровь.

— Хотеть не достаточно. Надо по-настоящему желать этого.

— Ты думаешь, я не желаю этого всем сердцем?

— Желать, верить. Я немного подзабыл, каково это – быть смертным магом. Но да, достаточно желать и верить.

Дита сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Она хотела этого сильнее, чем Пётр мог даже себе представить. От напряжения она запищала, как пойманная мышь.

— Не выходит! — Закричала она, услышав, как старый маг начинает над ней смеяться.

— Желание должно быть достаточно чётким. Как, например, ты захотела, чтобы я почувствовал такую же боль, как и ты. Если бы ты была хорошо обученным магом, ты могла бы выбирать, как именно это случится. А так же, возможно, когда и насколько болезненно это будет. Но тебя учить никто не будет. Потому что ты нужна мне здесь, а обученного мага удержать мне не удастся.

Дита не ответила. Она обучится сама, хочет того Пётр или нет. Тело перестало болеть, и, поднявшись с пола, Дита распрямила плечи, излечивая себя.

— Вот, передай Марис сердце. Не думаю, что инфантильная крестьянская прачка обрадуется, если Марианна отправит её обслуживать мужчин. И пусть живёт. Пока.

— А мне сердце можно? — Спросила Дита, ловя ленту Марис.

— Я своих клиентов не обманываю. И, как сказал Джетт, в постели ты неугомонна, сплочение похоти и страсти. — Подойдя к девушке поближе, он усмехнулся ей в лицо, — куда всё делось?

— Моё тело лишь для Джетта! — Злобно выдавила она. — Ни один живой, а тем более мёртвый не посмеет меня трогать. Либо я буду желать и хотеть им самой страшной смерти, что они могут только представить.

— Полегче на поворотах, девочка. Не убей своей магией себя сама!

Пётр вытолкнул её за дверь, захлопывая её на ключ.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 4 июня 1808 год) Пятница. (Амалия)

После укуса Дмитрия и яда змеи Дита чувствовала себя разбитой. Но оставаться в капелле и, проснувшись, работать на Тремера она не хотела. Девушка заглянула на кухню и попросила приготовить завтрак на выезд для гулей Палача. Завернув всё приготовленное, прикрыв тарелки деревянными срезами, она направилась к солдатской казарме – холостяцкой обители Бэна и Ангелины. Ангелина была странной женщиной. Словно потерянная, заблудившаяся в своих обязанностях, она пыталась хвататься за всё на свете, и Дите было жалко эту слугу, которой приходилось притворяться мужчиной, жить с мужчинами и делать мужскую работу. Впрочем, жить, как Тремерский скот, как женщины стада, тоже было не особо привлекательно. Вампиры использовали людей для своей выгоды, совершенно не задумываясь, во что эти люди превращаются под их приказами. Ангелина была ещё молода, но уже было видно, что когда-нибудь она станет как Катерина, или как Бэн.

Добравшись до их скромной комнаты, она осторожно постучала. Дверь открыли не сразу. Там было темно, и Ангелина смотрела на неё испуганным мужским лицом.

— Это я, принесла еды, — постаралась принцесса успокоить гуля.

Из-за её плеча выглянул полураздетый Бэн. Он внимательно осмотрел пустой зал и, затянув Диту вовнутрь, запер двери. Ангелина сразу зажгла свечи, и комната приобрела прежний вид, сгоняя параноидальные подозрения с лиц обоев гулей.

— Предупредить надо было, — сердито сказал Бэн. Очевидно, ему пришлось проснуться, ожидая атаки. Он вооружился и теперь аккуратно прятал своё снаряжение.

— В следующий раз письмо с посыльным за час до себя пошлю, — рассмеялась Дита, но Бэн просто отвернулся к стене и уснул. Его мрачность и отстранённость девушку пугала.

— Пошли, поедим, — Ангелина подобрала свёрток из рук Диты и вывела её из комнаты, чтобы Бэну не мешать.

Вновь разделив свой завтрак, Ангелина рассказала о вчерашних успехах и впечатлении, которое она произвела на Бэна. Дита порадовалась за женщину и, поев, предложила продолжить обучение.

(Шпандау, Spandau Citadel, 8 июня 1808 год) Вторник. (Амалия)

Прошёл месяц с их последней встречи, и Дита бежала по тёмному коридору, задыхаясь, натыкаясь на стены и роняя фонарь. Она мечтала увидеть своего хозяина так сильно, что голова раскалывалась, шумела и улыбка не сходила с её лица.

Джетт спал. Дите было точно объяснено, где расположены его покои, и, легко отыскав их в подземном каменном лабиринте, специально отроенном для жизни существ ночи, Дита забралась в его постель, целуя его мёртвые губы, сжимая его тело, заливая его слезами.

— Проснись, любовь моя, — повторяла она, целуя его вновь и вновь.

Джетт открыл глаза. Он улыбнулся и вцепился в её шею.

Дита от наслаждения громко застонала. Блаженная улыбка светилась на её лице, она была счастлива. Она безумно была счастлива.

— Я пришла к тебе, я хочу быть с тобой, — шептала она ему, забываясь от его Поцелуя.

— Возьми моей крови и поспеши уйти, — сказал пират, прокусывая свою руку.

— Не гони меня так скоро, — она поцеловала его ладонь и отпила его крови. — Я хочу побыть с тобой ещё хоть немного, — положив голову ему на грудь, она с тоской вздохнула.

— Мне надо спать, милая. Отправляйся назад. Сейчас же.

— Да, господин, я не буду мешать. — Дита отодвинулась, всё с той же блаженной улыбкой любуясь, как он укладывается, чтобы уснуть. — Я принесла вам кое-какие бумаги. Я общаюсь с гулями и собрала немного информации. Я думаю вам пригодится, — Дита положила рядом с ним стопку записок.

— Я просмотрю позже. Иди.

— Да, любовь моя, я приду через месяц. И, надеюсь, ты проведёшь со мной больше времени. — Она поцеловала его в лоб и умчалась, полная надежд на счастье.

Дита заходила к Ангелине и Бэну почти каждый день. Выглядела невыспавшейся, но счастливой. Ангелина вдруг прониклась к ней безграничным обожанием. Они безумолку болтали, тренируясь писать буквы, пока Бэн пытался уснуть, шипя на них и приказывая молчать. Дита смеялась, прикрывая рот ладошкой, а Ангелина училась улыбаться, забыв это после своего превращения в слугу бессмертного.

Бэн, видя успехи сестры, вздохнул с облегчением. Ангелина, наконец, стала полезной. За тридцать лет совместной жизни он так и не нашёл времени научить её элементарной грамотности, все свои силы он вкладывал в обучение её дисциплинам и этике Каинитов. Теперь же Ангелина могла писать. Ещё не идеально, но уже достаточно приемлемо, чтобы поручить ей переписывать важные сообщения.

Дита не могла задерживаться надолго каждый день – ей требовалось высыпаться хоть немного. Когда принцесса работала в капелле, она приходила к гулям Палача лишь чтобы принести корзину и забрать миски с прошлого дня. Обнимала Ангелину, шепча ей что-то на ухо, и убегала трудиться и дразнить гулей во главе с Анжело. В дни, когда Дита работала в читальной лавке, девушка сидела почти до пробуждения Бэна. Объясняла Ангелине науку чистописания, тренируя с ней языки и объясняя важность знаков препинания. Ангелина, словно зачарованная, смотрела девушке в рот, ловя каждое её слово. Внезапно гуль Палача обрела подругу ввиде жизнерадостной и очаровательной испанской инфанты. Бэн чувствовал лёгкую зависть к их отношениям. Он тоже привык к обществу Диты. И очень скоро стало ясно, что в войне Анжело Бэн поддерживать старшего гуля не будет.

====== Глава 3. Чужой город. Часть 11. Gaukmanadzr «месяц кукушки» ======

Беты (редакторы): Rioko Rain

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1808 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 1. Gaukmánaðr «месяц кукушки»

Почему-то сильнее всего мне запомнилась именно эта встреча...

Впервые я увидел девушку весной 1808 года в Тремерской капелле. Госпожа отправила меня передать сообщение Петру, и я ожидал его в зале. Вместе со мной в капелле появилась красивая, хорошо физически сложенная женщина в слишком откровенном наряде и с оружием морских пиратов прошлого века. Это была новоприбывшая Бруджа Фантагиро. Вместе с морской разбойницей приехала и ОНА.