Сироты небесные

вётся, потому что рука вверх торчит. А за шею вроде бы не стоит, как вы думаете? — он засмеялся, закашлялся и всхлипнул одновременно. — Говорит, что головой приложился, но терпимо. Холодно там, как в железном гробу… Если сейчас его не вытащим, то горячего питья надо будет сделать и спустить. Иначе господин учитель наш лапки надует… Дайте попить.

Ему дали попить, и Вовочка несколько раз стукнул себя по зубам горлышком фляги, а потом плеснул в ладонь и неловко обтёр замурзанную физиономию.

— Ну вот, — сказал он наконец. — Взяли?

— Взяли, — сказал Артурчик, уже держа в руках конец верёвки.

Они постарались сделать всё как можно лучше. Приволокли длинный крепкий ствол, перебросили через Жерло и закрепили кольями, вбив их поглубже в землю. Верёвку перекинули через ствол, обмотав в этом месте одеялами — чтобы не перетёрлась и чтобы тащить Олега строго вверх, а не волочить по стене. И верёвку тянули не руками, а корпусом, впрягшись в петли, — сначала аккуратно, экономя силы для подъёма, а потом истошно, изо всех сил, упираясь в корни, в комли деревьев, всем весом…

Хорошего было одно: лямки рюкзака выдержали. Лопнула верёвка.

Олег не сдвинулся ни на сантиметр.

— Ну, холера… — тяжело дыша, Артём опустился на корточки. — Сами не сможем. Спартак, дуй к Ярославу. И вдвоём обратно. Верёвки покрепче. И масла горшка два.

— Давай я побегу, — сказал Артур. — Я быстрее.

— Ты быстрее, — согласился Артём. — Зато он не потеряется. А ты можешь.

— Я не потеряюсь, — возмутился Артур. — Один раз и было-то. Теперь только об этом и помнить?

— Затрём, ладно? — сказал Артём. — Спартак, дуй.

Спартак покрутился на месте, задрав голову — запоминал кроны. Было бы солнце…

— Костёр разведите, — сказал он. — Два часа туда, два — обратно… Как раз на закате.

— Учи учёных… — забормотал Вовочка. — Такой костёр будет — со Станции увидят. Что тут у вас? — сунутся. А мы им…

Спартак повернулся и пошёл, разгоняя шаг, потом побежал. Он с самого детства бегал странно: немного скособочась и наклонясь вперёд, локти прижаты к бокам, руки почти неподвижны. Иногда он разворачивался левым или правым боком и нёсся приставным шагом, почти не снижая скорости. Артурчик был не прав: он, конечно, легко обгонял неуклюжего братца — но зато Портос был неутомим. Если бы они бежали наперегонки, то рано или поздно Артурчик лёг бы и уже не поднялся, и Портос протрусил бы мимо него своим нелепым аллюром. Вот он вернётся после четырехчасового бега, ничуть не запыхавшийся, и будет помогать остальным…

— Костёр, — напомнил Вовочка. — И кипяток.

— Да, — согласился Артём.

Пока Михель и Артур таскали тонкий хворост, Артём свалил три смолистых деревца с длинными кожистыми листьями и разрубил их на поленья. Потом вырубил две высокие рогатки и перекладину. Кострише устроили поодаль от Жерла — чтобы дым не засасывало в воронку. Котелок был маленький, на три кружки, да и воды, взятой с собой, осталось всего ничего — ну, два раза хорошо попить. Зато чаю и сахару — с большим