Сироты небесные

е кот. — Сегодня нет. Завтра. Лететь средний.

«Средний» — значит, около месяца, перевёл про себя Санька, но на всякий случай уточнил:

— Лететь — месяц?

— Легко может быть, — согласился Рра-Рашт.. — Месяц, да, примерно. И, — он поднял палец, — никому не знать не объяснять. Секрет.

Глава третья. САМОЕ СТРАШНОЕ
31-й земной (44-й местный) год после Высадки, 11-го числа 4-го месяца.

То, что гордо именовалось Свалкой, вряд ли когда-либо ею было. Олег приходил сюда не в первый раз, разумеется, и даже не в сотый, но так и не мог смириться с этой картиной давнего опустошения. Что могло рвануть с такой немыслимой силой? Здание, которое сейчас напоминало заросший лозой и мхом полукруглый кратер, построено (или выращено?) было из такого крепкого монолита, что Олег так и не сумел отколоть от стены ни кусочка. Розовато-восковой камень с тёмными прожилками, который больше нигде не встречается…

Интересно, что обломки точно такого же цвета и с такими же прожилками, в изобилии разбросанные повсюду в ближайшей, ближней и не очень ближней округе, — крошатся, как мел. Именно в качестве мела их и используют в школе.

Возле развалин можно не искать: пусто. Взрывом из домов всё вымело далеко-далеко. Можно сказать, к чёртовой бабушке. Кой-какие вещи находили и в сорока километрах отсюда. Но основная масса упала в секторе, который начинается в километре от здания и заканчивается в шести-семи.

Для того чтобы не бить зря ноги, нужно обладать э-э… не вполне рациональным чутьём. То есть искать там, где, по идее, найти ничего нельзя.

Многие, кто отваживается ходить на Свалку, ходят с лопатами. Олег считал это слабачеством. То есть лопатку, конечно, нужно иметь — на случай, если хреновина сидит в земле или под корнями и голыми руками не изымается. Но копать всё подряд… ну уж нет. Извращение это.

В тени разрушенного здания они сделали получасовой привал, перекусили ломтиками кривых баклажан и вялеными мясными корешками. Было уже хорошо за обед, и начинался тот пропитанный зноем час, когда над травами поднимается и держится марево запахов — такое плотное, что его приходится раздвигать руками. Случалось, что люди теряли сознание в этом мареве или же уходили куда-то, не помня себя. Олег был к травяным запахам стоек и знал, что ребятишки продержатся тоже. Сегодня, может быть, зной будет не так неистов — всё-таки солнца нет, небо затянуто белёсой светящейся пеленой с сизыми перьями по краям… зато нет ветра — и влажность.

Летом — где-нибудь в Яйле — да ещё после грозы…

Олег отогнал лишние мысли.

— Подъём, — скомандовал он, взвалил на плечи старый выцветший рюкзак и зашагал, не оглядываясь.

До самого вечера попадалась сущая безделица, за которой и наклоняться-то лениво, и Артём в какой-то момент вообще перестал смотреть под ноги, а наоборот — начал глазеть по сторонам и вверх. Лес тут был странный: старые деревья, когда рвануло, большей частью легли на землю и превратились в труху, только корянные трубы остались, поросшие мхом; а меньшей частью