Сострадание к врагу

работать на себя. Остальных мы контролировали, и постепенно их не стало. Скажу честно, мы вырезали их как скот. Точно так же, как твоего жалкого старикашку. Когда он понял, то валялся у меня в ногах, умоляя о быстрой смерти. Так что, сейчас на Тибере нет ни одной рабочей программы для такого ножа, как этот.

Блондин продолжал улыбаться. Его длинные пальцы играли с цепочкой. Тонкие нервные губы высокомерно кривились.

– Но Сиф пустил вам кровь.

– Мы не приняли во внимание его профессию. Он всю жизнь имел дело с ножами и научился хорошо с ними обращаться. Конечно, не так хорошо, как можно было бы при наличии настоящей программы. Трен не учел этого, и твой друг перед смертью успел поддеть его на лезвие. Как видишь, это ничего не изменило. Поэтому можешь убрать свой нож. В твоих руках это просто мертвый кусок металла. Выброси его прямо сейчас, ты нервируешь моего берса.

Берс зарычал громче и сделал шаг вперед. Чудовище имело четыре больших клыка, причем передние были длинной с человеческую руку от локтя до пальцев. Берс был тяжел как танк и покрыт пластинами, напоминающими рыбью чешую. При каждом движении пластины скрежетали. Берс открыл громадную пасть, в которой мог бы поместиться ребенок. Затем медленно закрыл ее. Он начал бить хвостом и царапать камень передней лапой.

– Если ты не бросишь свой нож сейчас… – начал мужчина.

Йец метнула нож в животное. Берс замер на мгновение, будто остановившись в неуверенности, сделал еще шаг вперед, затем его передние лапы подогнулись, и он свалился на мраморный пол. Медленно выдохнул со стоном и затих.

Она подошла к чудовищу и не без труда вытащила лезвие из мертвого тела.

– Как видишь, я умею пользоваться оружием, – сказала она.

– Но откуда? На Тибере нет ни одной программы!

– Программы мне ставили не на этой планете. Меня научили пользоваться ножом на планете Хи. Тебе это говорит о чем-то?

– Планета женщин-воинов, – прошептал он. – Но, если ты женщина Хи, что ты делаешь здесь? Вы же обещали не вмешиваться!

– Я тут не при чем! – закричала блондинка. – Это он убивал того ножовщика! Меня брали только для компании! Я сама не могу пользоваться оружием, у меня программы только для фехтования на рапирах! Я даже не обучена рукопашному бою! Я никогда в жизни никого не убивала сама!

– Это правда? – спросила Йец. – Ты не убивала Сифа?

– Нет, никогда! Это всегда было мужской работой!

– Ладно. Тогда держи нож.

– Зачем?

Мужчина отступил на несколько шагов и затравленно огляделся. Бежать было некуда. Дворик был окружен стеной высотой в три человеческих роста.

Музыка вдруг перестали играть, последний колокольчик прозвенел, и стало так тихо, что все трое услышали звук своего дыхания.

– Зачем?

– Песня кончилась, – сказала Йец. – Все кончается, и жизнь кончается тоже. Рано или поздно, мы все окажемся там. Ты, я, эта блондинистая скотина. Возьми нож, и убей его. Убей его сама. Я не хочу марать свои руки.

Блондинка взяла нож. Было заметно, что она никогда не держала в руках