Неделя смертных грехов (СИ)

========== Понедельник ==========

США, штат Нью-Йорк.

Нет шоколада в шоколаде,

И мир похож на Колизей.

А я боюсь сказать с досадой:

“А вдруг и в людях нет людей?”

Ричард Адамс знал, каково это – видеть боль в глазах родного человека. Он знал, каково это – смотреть на мучения своего близкого и с сожалением понимать, что ничем не можешь помочь ему.

Отец Ричарда, Дэвид, болел раком уже долгих три года. Все деньги, зарабатываемые заботливым сыном, шли на дорогостоящее лечение. Ричард не знал, когда всё это закончится, но он знал точно, что они с отцом справятся. За свою недолгую жизнь Ричард в полной мере осознал, какую силу имеет человеческое желание и насколько непоколебима надежда, возлагаемая на врачей.

Но всё же эти долгие, кажущиеся вечностью годы не прошли даром. Врачи смогли совершить чудо, и Дэвид Адамс вылечился от рака. Ричард просто не знал, кого нужно благодарить за это - Бога, который не дал его отцу покинуть этот мир, врачей, которые сделали всё возможное и невозможное для исцеления от страшной болезни, или своего отца, который боролся с раком до самого конца и не позволил себе опустить руки.

С тех пор добрая половина денег, честно заработанных Ричардом, шла в фонд помощи людям, больных раком. Их были миллионы, и Ричард искренне надеялся, что однажды чей-то сын или чья-то дочь тоже сможет от всей души поблагодарить врачей за то, что они вылечели его или её родителя от болезни.

Женившись, Ричард нашёл смысл жизни в своей семье. Он чувствовал себя бесконечно счастливым рядом со своей беременной женой и их будущим сыном. Искренняя благодарность врачам не покинула его душу, и потому Ричард продолжал отдавать свои деньги фонду. Однако это продолжалось недолго…

– Семейный бюджет – это наше общее дело, – говорила Карен, жена Ричарда. – Я не позволю отдать тебе такую крупную сумму в какой-то там фонд. Эти деньги очень пригодятся нам и нашему сыну. А люди, ради которых ты готов пожертвовать своими средствами, никем тебе не приходятся. Они никто, и ты ничем им не обязан, слышишь? Только не говори мне, что фонд помощи больным раком для тебя важнее, чем семья.

Ричард не хотел соглашаться со своей женой, он вовсе не хотел делать этого. Но ему пришлось. “Она лучше знает, что нужно нашей семье, – мысленно искал оправдание он. – А эти деньги действительно нужны нам, нашему сыну. Карен права. Да, она права. Она мать моего сына, я доверяю ей. Она лучше знает”.

Карен не умела и даже не хотела понимать чувства других людей. Она не знала, какую неподдельную радость испытывал несколько лет назад Ричард, узнав, что его отец полностью здоров. Она не знала, что переживают люди, больные раком, она не знала их мыслей, чувств, надежд. Карен всегда думала, что деньги делают её по-настоящему счастливой, потому она не могла в полной мере понять чувства несчастных и счастливых людей.

Можно сказать, Карен пожалела деньги для фонда даже с какой-то брезгливостью и бесконечной жадностью в душе. “Эти люди нам никто, – упрямо повторяла она себе. – Никто. Я не обязана им помогать. Я ничем им не обязана”.

Но спустя каких-то десять лет, потеряв всё, что имела раньше (и Ричарда в том числе), Карен бегает от одного своего знакомого к другому и чуть ли не со слезами на глазах просит деньги в долг. Она удивляется и сердится, получая отказ, но искренне продолжает надеяться, что её десятилетний сын когда-нибудь сможет победить рак.

========== Вторник ==========

Англия, Бристоль.

Ненависть – это кислота, которая разъедает душу.

Эрих Мария Ремарк

Джоанна Смит просто ненавидит своих одноклассников. Нет, она их ЛЮТО ненавидит. Она ненавидит их самих, их семьи, их друзей. Нет, даже не так, Джоанна ненавидит ВСЕХ. Всех, кто смотрит на неё или только осмеливается заговорить с ней.

“Они все смеются мне в лицо, – думает Джоанна, исподлобья рассматривая присутствующих. – Вот этот парень широко улыбается. Готова поспорить, что, завернув за угол, он громко рассмеётся. Он будет смеяться надо мной. Я точно знаю.

Да кто они такие? Какое право они имеют обзывать меня? Это не справдливо. Я ничего плохого им не сделала. Я обидного слова им ни разу в жизни не сказала. А они… Они такие чёрствые. Они не понимают, что их оскорбления делают мне больно.

Больно? Ха-ха, нет, совсем нет. Мне наплевать на то, что они думают обо мне. На-пле-вать. И даже то, что моя подруга Кэти гуляет уже с третьим парнем за последний месяц, меня нисколечки не волнует.

Они меня не интересуют. И их поганые языки, способные лишь сквернословить, тоже. Им не удастся сломить меня, я буду сильной, чтобы выдержать их насмешки.

Но чёрт побери, как же я их НЕНАВИЖУ! Сара Браун из соседнего дома подсматривает за мной в окно. Она смеётся надо мной! Они все смеются, все без исключения. Я их всех ненавижу. НЕНАВИЖУ. НЕНАВИЖУ. НЕНАВИЖУ”.

Джоанна с аппетитом доедает очередной гигантский бургер и, взяв со стола малюсенькую сумочку, покидает здание излюбленного Макдональдса. “Они снова смотрят. Они снова смотрят на меня. Да чтобы у вас всех глаза вытекли, идиоты!”

А в это же время где-то, среди сухих саванн, на жёлтую землю упал маленький чернокожий мальчик. Его вздутый животик возвышался, точно холм среди равнины. Мимо этого мальчика проходили другие дети, но они почему-то даже не удивлялись.

А чему здесь, собственно, удивляться? Они уже привыкли.

Очередная жертва голода.

========== Среда ==========

Австралия, Харви-Бей.

Нет ни одного порока, который так бы вредил благополучию людей, как зависть, ибо те, которые им заражены, не только огорчают самих себя, но и омрачают также радость других.

Декарт

Вся школа считает Шарлотту Джексон самой красивой девушкой города. Некоторые утверждают, что красивее неё не сыщешь в целой Австралии. Конечно, среди учеников находятся и те, кто не следует за общим мнением – многие не считают Шарлотту такой уж красавицей и искренне недоумевают, почему вокруг неё возник такой ажиотаж. Но Шарлотта не оставляет всё вот таким образом, она считает своим долгом переубедить их. Отличное поведение, предельная вежливость, милосердие и отзывчивость сделали своё дело - Шарлотта получила хорошую репутацию не только в школе, но и почти во всём городе.

Всё изменил ежегодный конкурс красоты, идея создания которого принадлежала мэру Харви-Бей. Шарлотта, конечно, посчитала своей обязанностью принять участие в этом конкурсе и была просто уверена в своей победе.

Блестящий показ мод, безукоризненные ответы на вопросы, отличное дефиле в купальнике… Ожидая результатов конкурса, Шарлотта уже предвкушает свою триумфальную победу.

– Итак! – звучит громкий голос ведущего, – мисс Харви-Бей две тысячи четырнадцать объявляется… – Томительная пауза. – Эни Стоун!

Зал взрывается аплодисментами. У Шарлотты темнеет в глазах. “Она? – проносится в голове пренебрежительная мысль. – Почему ОНА? Эни всегда была серой мышью! Как она могла обойти меня в этом чёртовом конкурсе? Нет, здесь какая-то ошибка. Либо жюри – близорукие калеки, которые не видят истинной красоты, либо… Точно! Эни, наверное, переспала с одним из членов жюри! Ну конечно! Удивительно, на что готова эта намулёванная дурочка ради победы!

Но обойти меня в конкурсе красоты… Нет, Эни, это уже слишком. Почему она? Почему не я? Она стоит сейчас на сцене и посылает публике воздушные поцелуи, а я? Сижу в этой гримёрной, как последняя (но самая красивая) дура!”

Вдруг в голове Шарлотты рождается не самая глупая, на её взгляд, мысль. Девушка выскальзывает из гримёрной и тихими шагами крадётся прямо по коридору. Мимо мелькают дубовые двери с прибитыми к ним табличками. Наконец Шарлотта находит нужную. “Эни Стоун”.