Сострадание к врагу

о шагов в сторону густой травы, споткнулся и упал. Солнце, почти такое же, как земное, но чуть более красноватого оттенка, светило прямо в глаза. Кеша заметил, что может смотреть на солнце, не прищуриваясь. Он смотрел на солнце так же просто, как смотрят на экран компьютера или на глянцевую журнальную страницу. А ведь Капитан тоже сказал, что его зрение изменилось, что-то случилось с его глазами, вспомнил Кеша, неужели и со мной происходит то же самое? Это хорошо или плохо?

Боль внутри его мозга начала пульсировать, но стала не такой интенсивной. Кеша представил себе боль в виде сверкающей ледяной горы. Таблетка, которую он принял, срезала с этой горы верхушку, но гора задрожала, готовая взорваться страшным пламенным извержением. Он приподнялся, затем сел. Сейчас его голова кружилась, все вокруг плыло и меняло очертания.

Кажется, я умираю, подумал Кеша, или я уже умер. Я мыслю, значит, я существую. Но, похоже, что я теряю способность мыслить правильно. Где я? О чем я думаю? Сколько будет дважды восемь? Я ни в чем не уверен. То есть, нет, в одном я уверен: я заболел. Это не то, совсем не то, что было со мной раньше, я привык болеть, я знаю, но то было совсем по-другому. Значит, я заразился здесь, на этой планете. На гостеприимной планете. Почему мы до сих пор не назвали ее? Может быть, она мстит нам за то, что мы даже не потрудились дать ей названия? Она была так прекрасна поначалу, я это помню, она была просто раем, а мы отнеслись к ней просто как к большому носовому платку, высморкались, все. Я заразился и могу заразить остальных. Тогда со всеми будет то же самое. Нет, я должен это остановить. Я должен спасти остальных. Я должен уйти.

Он попытался встать на ноги, но снова упал. Тогда он попробовал ползти и заметил, что ползти было гораздо легче; травяной ковер был мягким и упругим. Он полз вперед, а трава распрямлялась сразу за ним; трава окружала его со всех сторон, это было почти так же уютно, как лежать в гамаке или в колыбели. Все вокруг наполнялось шумом, мир превращался в мелькание бессмысленных цветовых пятен. Кеша уже не видел ни неба, ни травы вокруг себя. Он просто полз вперед.

Он очнулся несколько часов спустя. Сознание прояснилось, но тело было таким слабым, что казалось невозможным просто шевельнуть рукой или ногой. Он лежал на опушке леса. Судя по положению солнца, уже прошло много часов с того времени, когда он вышел из корабля. Голова почти не болела, но казалось, что она раздувается изнутри. Что я сделал? – подумал Кеша. – Почему я оказался здесь? Я ведь не смогу вернуться. Надо что-то делать.

Собрав последние силы, он подполз к ближайшему стволу, оперся на него и встал на колени. Перед ним расстилалось травяное море, но «Гордый» исчез. Вначале Кеша подумал, что корабль просто улетел, но быстро отбросил эту мысль. Местность была совершенно незнакома. Судя по всему, в бессознательном состоянии он сумел проползти много километров и забраться в такое место, откуда корабль просто не виден. Но для этого нужно было ползти