Ульфила

а. Крепко прижали. Меньше всего ожидал от Фритигерна, что тот к ромеям за помощью побежит. Даже когда о том донесли, не сразу поверил. Однако же — вот он, никопольский легион, из Фракии пришел и у Нов через Дунай переправился. За ним запоздалое благословение Валента из Антиохии прискакало: разрешаю, мол, по Атанариху ударить. Спасибо, ваше величество, уже ударили.

И бежал к северу Атанарих с верными людьми от Фритигерна, объединившегося с ромеями в ненависти своей к нему. А земли атанариховы за Истром люди Фритигерна заняли и предводителя своего назвали вождем и князем.
* * *

Для Римской империи вражда внутри везеготского племени предстала поначалу сплошной удачей. Ибо Фритигерн, в отличие от непримиримого Атанариха, потомственной враждой к империи не болел и охотно шел на соглашение с ромеями.

Отличные воины вези. И лучше с ними в мире жить, тем более, что от персов забот по горло, не разорваться. Потому Валент с облегчением вздохнул, узнав, что вместо Атанариха стал Фритигерн.

Ему было бы еще легче, если бы Атанарих каким-нибудь случайным образом в ходе всех этих усобиц умер. Однако ж ушел старый волк к Днестру, и никто остановить его не смог.

Надумал тогда Валент, чтобы совсем уж ему спокойно было, Фритигерна приручить. Пусть бы принял готский властитель ту же веру, какой ромеи держатся. И глаз выжидательно прищурил: ну, что на это Фритигерн скажет?

Фритигерн сказал «да». Только попросил проповедников прислать толковых и таких, чтобы на готском языке говорили.
* * *

Когда Ульфила от Валента приехал, Фритигерн на охоте был, так что посланцев новой веры без князя встречали.

Сильно разочарованы были вези.

Ждали роскошного патриарха при всех регалиях, а вместо того явился сухой, костлявый старик в простой одежде. А что спина прямая — так какой вези с прямой спиной не ходит?

Усталым выглядел. От мяса отказался, хотя видно было, что голоден. Сжевал кусок хлеба, вином запил. Юношу, который сопровождал его повсюду, как сын, отпустил, и тот убежал к княжеским дружинникам из лука по мишени бить. Сам ушел в холмы, никого с собой не взял, сказал, что побыть в одиночестве желает.

Фритигерн перед самым закатом с охоты вернулся. Ворвался на двор веселый, рот в крови — взяли оленя и печень сырую съели. «Что, епископ-то приехал?»

Мгновенно заметил среди дружинников чужака, глазами с ним встретился, головой коротко кивнул, чтоб подошел.

Меркурин подошел, лицо поднял. Фритигерн на коне сидит как влитой, плащ на Фритигерне белый с оторочкой из серебристых шкурок — у сарматов плащ этот взял. Солнце золотом его умывает. Взор у Фритигерна ласковый, сонный, как у змеи.

— Кто таков? — спросил князь.

Меркурин назвался. И сразу об Ульфиле заговорил — все равно же про него Фритигерн спросит. Так мол и так, епископ в холмы ушел.

Фритигерн без худого слова коня повернул и со двора поехал.

— Как ты его в холмах-то отыщешь? — спросили князя.

Фритигерн даже головы не повернул. Только сказал:

— В этих холмах я любого найду.

И