Ульфила

м очевидцам. Ради одних только предварительных переговоров раз пять гоняли взад-вперед посланных.

Сперва Валент диктовал условия, Атанарих с левого берега головой кивал: да подавись ты. А поскольку за дальностью расстояния кивков этих Валент видеть никак не мог, то готский князь ему нотария посылал: кивни там за меня. Агилмунд кивал.

Потом обсуждали, кого в заложники ромеям отдавать. Наставления заложникам давали: если живы останутся, пусть получше к ромеям приглядываются, кого из военачальников опасаться, ну и все такое.

А заклинило и Валента, и Атанариха вот на чем: где мирный договор-то скреплять, на какой территории? Ибо оба сошлись на том, что война между ними велась нешуточная, кровопролитная — три года тянулась, шутка сказать! — так что заключать мир можно только при личном свидании двух царственных противников.

Валент через посланного так передал: поскольку он, Валент, есть великий победитель варваров, несовместимо с достоинством его идти на землю оных варваров для заключения с ними мира, ибо претерпели унижение от победоносного оружия его.

Выслушал Атанарих, не моргнув глазом; после от нотария потребовал, чтобы тот притчу сию растолковал.

— Неохота ему за Дунай, к нам, лишний раз соваться, — перевел Агилмунд.

Валент, конечно, был прав. Коли варвары признали себя побежденными, то пусть сами за миром и приходят.

Атанарих свои доводы выдвинул. Как есть я связан ненарушимой клятвой, страшной и кровавой, над телом отца произнесенной, никогда не ступать на римскую землю, то и заставить меня никак нельзя. Ибо став клятвопреступником в глазах народа своего, тотчас же потеряю и власть среди соплеменников. Так что придется тебе, Валент, отрывать задницу от мягких лож и топать сюда, в Готию, по жаре и пыли.

Валент отказался.

Мир повис на волоске.

Положение спас Аринфей, магистр пехоты, придумав гениальный выход из положения. Раз ни один не согласен идти к другому, то почему бы не сойтись им посреди Дуная, на лодках?
* * *

При свидании с императором ромеев Атанарих держался как подобает государю. Когда в своей лодке приближался он к ромеям, даже легионеры, которые при том присутствовали — уж на что маловпечатлительные были люди! — не могли не признать: Валент явно проигрывал рядом с варварским князем.

В свои пятьдесят лет Атанарих имел властную осанку, плечи держал широко расправленными, грудь немного выпячивал. Одежда на нем сверкала золотыми украшениями. Золотые браслеты тонкой работы подчеркивали крепость его крупных загорелых рук в полосках шрамов. Побежденный? На брюхе? Он едва голову наклонить соизволил, когда Валента, владыку громадной империи, приветствовал.

Валент, сорокалетний мужчина с квадратным лицом, рублеными чертами, седыми, коротко стрижеными волосами, ощущал даже нечто вроде легкой зависти при виде такого-то великолепия.

Но и Валент, в общем, держался молодцом. Так, обдавая друг друга высокомерием, на покачивающейся палубе, под приветственные клики воинов, заключили мир. Заложники под пристальным