Все демоны Ада

— Х-хоро-оший демон, — нелепо шепчу я, когда он высовывает отвратительный язык, чтобы облизнуть острые, как бритвы, зубы, затем пригибается на мощных передних лапах-ручищах. — Ты же не станешь меня есть, правда?

Оглушительный рев, сравнимый разве что со скрежетанием лезвия по стеклу, явно дает мне не положительный ответ — это еще подтверждается тем, что Вербальщик, вспыхнув, как уголек в пепле, неистово отталкивается от земли и…летит на меня. Огненная тушка оказывается в воздухе, и до встречи со мной у нее есть всего пара секунд — точнее, у меня есть пара секунд, чтобы распрощаться с жизнью: я не смогу противостоять демону — клинок-то потеряла, идиотка!

Все-таки чувство самосохранения берет верх, и я откатываюсь в сторону — Вербальщик приземляется на то место, где недавно стояла я. Ряды нечищеных зубов предстают перед моим лицом, когда я неожиданно даже для себя оказываюсь впечатанной в дерево. Ну, все, каюк тебе, Айви Фрост…

Бить это существо не имеет смысла, ведь оно покрыто пламенем, и я сдаюсь, не в силах больше сражаться за свою никчемность существования в этом мире. Сама я не убегу, ибо меня в любом случае догонят, а отпор дать сейчас равносильно тому, что напиться бензина, а потом проглотить горящую спичку. Короче, у меня нет шансов. Если учесть, что меня бросили и наверняка не вспомнят обо мне — так тем более!

Слезы щипают глаза, которые пришлось закрыть. Голова кружится. Жар подпаливает кожу, и я уже чувствую приближение Ада, но вдруг… раздается жалобный писк… Вербальщика? — а после кто-то кладет… клинок в ножны, судя по звуку. Мне не хочется разлеплять веки лишь по той причине, чтобы не видеть, кому меня стало жалко, и кто образумился вернуться за мной. Когда в мыслях появляется, что это может быть Артур, я облегченно вздыхаю — кажется, демон убит. Артур подходит ко мне, и, касаясь плеча, шепчет:

— Не бойся.

Но это не его голос. Это не…он.

Я не знаю этого мелодичного тона.

Кто же…

Я открываю глаза. Ласточка с расправившимися крыльями попадается моему взору. Я не сразу понимаю, что это — татуировка на предплечье (мужском предплечье) — да такая красивая и легкая! Лица, к сожалению, не видно, так как незнакомец… стоит ко мне чертовски-близко (и он высок), а за его спиной остатки демона превращаются в пепел.

— Ты убил его, — скорее утверждаю я, сама не веря в это. Мало у кого получается замочить Вербальщика. В основном, это удается тому, кто не видит в рожах этих демонов своего истинного страха. Похоже, что мой спаситель бесстрашный.

Парень, который откуда-то появился в лесу, ночью, причем без рубашки — а такие особи, скорее, тянут на маньяков, нежели на кого-то другого — пожимает плечами. Из-за застеливших глаз слез я не могу разглядеть очертания его лица, задрав голову. Зато четко вижу ласточку, повторяющую каждое движение его мускулов.

— Тебя бросили?

Дэрек учил меня не заговаривать с незнакомцами, и, даже несмотря на то, что он удрал, оставив меня тут одну подыхать, я придержалась его политики, деликатно отрезав, вместо «спасибо»:

— Прости, но я не могу с тобой говорить: глава моего клана не допускает, чтобы я болтала с незнакомцами.

Он ухмыляется, и я предпринимаю попытку снова рассмотреть его лицо — тщетно! Да что такое? Словно какое-то облачко тумана закрывает то, куда я так отчаянно хочу заглянуть. Но частично о нем я узнаю по нескольким критерием. Первое: он убил демона, значит в курсе о них и вполне может являться Охотником какого-нибудь клана, кроме нашего. Второе: этот чувак наверняка живет где-нибудь здесь неподалеку, ведь какой нормальный человек станет щеголять по темной чаще, сверкая своим идеальным прессом? Хм, а пресс у него действительно идеальный. Ох, прости, Артур, но этот парень посещает качалку гораздо чаще тебя… Так, ну и, наконец, третье: скорее всего, он следил за нами и, знаете, могу предположить, что он может являться и нашим недоброжелателем, пусть и спас меня. Иначе бы, как незнакомец смог бы так быстро оказаться здесь, прежде чем бы меня сожрал с потрохами тот уродец?

— Он тебя бросил. Я прав?

Я открываю в удивлении рот.

— Откуда ты…

— Все знаю? — он поворачивается ко мне шикарной спиной, которая чуть ли не светится при полной луне, и я настораживаюсь — мало ли что он удумал. — Представь себе, что я — твоя тень.

— Не смешно, — выплевываю я, оглядываясь по сторонам — вроде бы нигде не видно таких, как этот чувак. Следовательно, он тут один. Возможно — пока. — И вообще, мне нужно… идти.

Абсолютно не понимая, куда попрусь, я с напускной смелостью карабкаюсь наверх, откуда меня столкнул один кретин, и чувствую, что самостоятельно не могу с этим справиться. Че-ерт! Парню, видимо, нравится это зрелище, и он не собирается помогать, а лишь ухмыляется в сторонке и неожиданно… просто неожиданно подходит ко мне сзади, затем прижимает к себе. Мое сердце проваливается в пятки.

— У-убери свои руки от меня! — начинаю визжать и дергаться я. — Немедленно! Я закричу! — и почему я не убежала раньше, когда он только-только мочил Вербальщика?! Это же лесной маньяк! Лесной маньяк… Боже, как оригинально.

— Я не собираюсь тебя насиловать или убивать. Ты не в моем вкусе.

Не знаю, от чего я больше обижаюсь: от того, что он намекнул, будто я непривлекательна, или от того, что он прижимает меня к себе, и ему наверняка неприятна эта процедура.

— Тогда чего тебе надо? — я снова пытаюсь избавиться от его рук, обвивших мой живот, но он не собирается отпускать меня: зажимает в своих объятиях сильнее, и когда я готовлюсь ударить его ниже пояса, чувак одним резким движением поднимает меня наверх. Оказавшись на том месте, откуда меня столкнул Мэйсон, я в недоумении оглядываюсь и устремляю полный непонимания взгляд на него — точнее быть, на его мутное лицо. Или… в бошке у меня мутно, раз не могу его рассмотреть.

Парень делает снисходительный поклон.

— О, не стоит меня благодарить.

— Я и не собиралась, — поспешно встаю и осматриваю себя на наличие увечий — царапины. Кровь. Кровь. Кровь. Мэйсон влип конкретно!

— Он поплатится за это рано или поздно.

Кажется, этот тип в самом деле следил за нами.

Я хмурусь.

— С чего вдруг такое заявление? И… — снова стараюсь его разглядеть сквозь какую-то магическую пелену… — кто ты такой вообще? Зачем меня спас? И какого черта делаешь тут один?

Он подпрыгивает ко мне — да так ловко и молниеносно! — что я пошатываюсь. Ласточка на его предплечье освещается огненно-красным светом, и в этот момент я думаю, что совсем сбрендила — мне нужно отдохнуть. Конечно, после того, как наваляю Мэйсону…

— Иди прямо, затем через четыреста метров сверни направо. Увидишь старую хижину — обойди ее вдоль забора и когда обнаружишь тропинку, срежь по ней, и вскоре выйдешь из леса.

— Если строишь из себя человека-загадку, то у тебя это хреново получается! — замечаю я и пыхчу от злости — он не ответил ни на один мой вопрос! Ему есть что скрывать. Сто пудов.

Парень, кажется, улыбается и шепчет:

— А ты сказала, что тебе запрещают говорить с незнакомцами. Видишь, у нас завязался целый разговор…

Однако есть такое.

Не желая больше болтать с ним — от греха подальше, я направляюсь по указанному пути, всем сердцем надеясь, что он не ложный. Помимо того, что меня не покидает желание расспросить этого человека, вдобавок с ним соперничает еще одно желание: поскорее выбраться отсюда. У меня нет ни клинка, ни фонарика и, знаете, отсутствия света меня не забавляет, как этого психа.

Ветви скрежещут от завывающего ветра. Мрак с каждым шагом поглощает меня все больше. Чем дальше ухожу, тем больше понимаю, что не смогу идти дальше. И останавливаюсь, закрыв руками глаза. Боже, как тут темно! Я не выберусь отсюда…

— Темнота не такая уж и коварная, какой кажется. — Голос раздается напротив меня, и я подпрыгиваю, как и мое сердце в груди. Опять этот парень. И его лицо до сих пор мутное. Он что, родился с таки дефектом? Хотя, что за глупость?! Просто кое у кого, скорее всего, с головой не все лады — на это мог повлиять эпический удар о бревно.