Пепел к пеплу (сборник) - (ЛП)

Был только один человек, которому пришлось рассказать о признании миссис Бартон – ее племянник. Белл настоял, что это необходимо: «иначе он превратит Элис в святую мученицу». Разглядывая во время этого неимоверно трудного разговора многочисленные портреты Элис в его квартире, я мысленно признал, что Белл был прав. К счастью, Белл сумел найти нужные слова; недавно я встретил Сирила на выставке под руку с очаровательной юной художницей.

Осталась лишь одна деталь, которая не давала мне покоя.

– Джозеф, – обратился я к своему старшему другу и коллеге, когда мы с трубками сидели у него дома, – что за чертовщина была с тростью Хатчера? Я уже стал подозревать, что именно ей он оглушил Элис, и потому вынужден был поменять набалдашник…

Белл добродушно рассмеялся.

– Доктор Дойл, неужели вы не заметили перемен в характере нашего уважаемого редактора?

– Раньше мы не встречались, но мне говорили, что он вспыльчив, как порох, – неуверенно ответил я, не понимая, куда клонит Белл.

– А что вы увидели тогда, в поместье?

– Он был очень хладнокровен, спокоен… Вы хотите сказать, что он был под воздействием успокоительного?

– Да. И судя по мощному эффекту, не вполне легального. Когда все отправились на поиски, он не мог взять с собой щегольскую трость – и поэтому взял хотя бы набалдашник как основной носитель заклинания… Но я уже отговорил его от таких методов.

– И как же? – полюбопытствовал я.

– Просто сообщил ему все возможные эффекты, и среди них…, – доктор Белл сдержанно понизил голос, сообщая, что именно так напугало сердцееда Хатчера.

Марта Стэнхоуп

(1901–1970)

Родилась в Ист-Энде, одном из самых бедных районов Лондона. Работала уборщицей, продавщицей, няней. В 1922 году закончила курсы машинописи и стенографии и, сменив несколько мест работы, попала в частную стоматологическую клинику Э.К. Баррингтона. В 1924 году вышла за Э.К. Баррингтона замуж. В 1935 году брак распался из-за многочисленных измен мужа и обвинений в бездетности. Марта Баррингтон при разводе не получила ничего. Оказавшись без профессии и без денег, она снова стала работать продавщицей «Маркс и Спенсер», а в свободное время писала любовные романы, фантастические рассказы, истории о привидениях, детские сказки. В день, когда приняли ее первый рассказ, она без колебаний уволилась.

Под своей настоящей фамилий Марта Стэнхоуп издала только сборник рассказов о девушке-патологоанатоме. Возможно, медицинскую тематику ей подсказала профессия ее бывшего мужа; но, пусть в то время женщина-врач уже не казалась вопиющим исключением из правил, профессия патологоанатома оставалась чисто мужской, так что Марта существенно опередила свое время.

В 1938 году она повторно вышла замуж за редактора издательства «Хэмптон пресс» Реджинальда Тэйла, однофамильца своей героини. В этом браке у нее родилось двое детей.

Марта Стэхоуп, не относясь серьезно к своему писательскому дару, все же считала, что только ее талант дал ей ощущение смысла жизни после развода. Поэтому то обстоятельство, что система магии в мире Элис основана на Талантах, уже не кажется случайностью; хотя надо сказать, что героиня относится к Талантам очень критично.

Части дела

– И что вы можете о ней сказать?

Лейтенант Фелтон мужественно не отводил взгляда от лежащей на моем столе ноги. Для нашего захолустного городишки очень необычная находка… интересная работа для меня.

– Она была невысокого роста, где-то метр пятьдесят пять – пятьдесять восемь. Блондинка. Разделывал ее человек с кое-какими познаниями в анатомии – видите, сустав довольно аккуратно отделен? Орудовал… точно не скажу, но больше всего похоже на небольшой мясницкий топорик, остро заточенный. Расчленили тело уже после смерти. Судя по трупным пятнам, она пару часов пролежала на ровной поверхности. Может быть, в ванной.

– Почему именно в ванной?

– Нога абсолютно чистая, ни волосков, ни пыли, ни пыльцы, ни волокон. Похоже, что ее обмыли под направленной струей воды. Хорошо, что тот мешок для мусора был так тщательно упакован.

– Да, повезло, – сдержанно согласился лейтенант.

– Есть особая примета, но довольно незначительная – втянутый рубец на большом пальце, – я прицельно навела лампу. Детектив кивнул и что-то пометил в блокноте.

Еще я нашла на коже следы моющего средства. Пока неясно, что это – мыло, гель, шампунь, но в будущем может пригодиться. Если вы отыщете предполагаемое место преступления, я смогу провести симпатический тест. Кстати, пару дней назад она побывала в косметическом салоне: профессиональный педикюр и эпиляция. Вообще, дама следила за собой и вряд ли занималась работой, требующей физических усилий – видите, какой высокий подъем у стопы?

Детектив взглянул и снова раскрыл блокнот.

– А причина смерти?

– Это Ахиллеса убили в пятку, а мне нужна голова или туловище, а лучше всего и то, и другое.

– Мы над этим работаем, – пообещал лейтенант и прошелся карандашом по своим записям.

– А возраст? Вы ничего не сказали про возраст!

Ну наконец-то. Самое вкусное.

– С этим у нашей находки обстоит очень интересно. От тридцати до шестидесяти.

– Как же так? – лейтенант на мгновение забылся, бросил на меня удивленный взгляд и тут же отвел глаза от моего лица.

– Состояние мышечных волокон и кожного покрова не совпадает с состоянием костей. Кожа и мышцы тянут на тридцать-тридцать пять, а вот кости все изъедены остеопорозом.

Я вывела на экран результаты рентгена.

– Вот эти темные пятна – здесь, здесь, здесь…Но поверхность суставов гладкая, и сухожилия эластичные.

– Чем это может быть вызвано?

– Очень похоже на идиопатический, – я осторожно покосилась на лейтенанта, – ювенальный остеопороз Геттинга.

– Это редкое заболевание? – оживился Фелтон.

– Очень редкое. У нас в стране таких больных ведет только профессор Морган Уэст. Думаю, есть шанс, что ваша находка могла позволить себе лечение в его клинике. Вот, на столе журнал – там есть адрес. Перепишите, журнал мне еще нужен.

– Спасибо. Мы пошлем запрос, – солидно сообщил лейтенант. Он захлопнул блокнот, потоптался немного на месте, снова поблагодарил и наконец-то убрался: руководить грандиозным разгромом мусорных баков во всем городе. Я вздохнула с облегчением – посторонние на работе до сих пор выбивают меня из колеи, а их взгляды…

Нет, я не урод – в клиническом смысле слова. Просто низковатый лоб, широкая переносица, опущенные книзу уголки глаз и слишком короткая верхняя губа. Довольно много общего с внешностью умственно неполноценной в степени легкой, а то и средней дебильности. Мне повезло, что это сходство чисто внешнее: мой рост и вес при рождении, мое лицо, да и сам факт появления на свет в отделении «отказников» говорят в пользу того, что мои родители страдали алкоголизмом либо наркоманией, а, может, и тем, и другим.

Скорее всего, алкоголизмом: именно внутриутробное отравление этиловым спиртом может уничтожить Талант. Возможно, именно поэтому я так горячо увлеклась токсикологией…

Я замерла перед экраном с рентгеном стопы. Что-то не давало мне покоя, щекотало извилины; какой-то факт дразнил мою обычно неплохую память и не давал себя поймать… Не отводя взгляд, я попыталась снять перчатки, которые уже мирно лежали в корзине.

В этом узоре пробитых болезнью дыр мне почудилась какая-то система: я сощурилась, отошла на два шага, потом вернулась и едва не уткнула нос в экран. Нет, мысль издевательски плеснула хвостом и исчезла где-то в глубинах сознания.

Я пошла под вытяжку – курить. Сделала пару упражнений, разминая затекшие спину и плечи, хотя зарядка с сигаретой в руке, наверное, со стороны выглядела забавно.

Минуты через три ко мне поднялся Эндрюс, мой помощник: щелкнул зажигалкой, затянулся и начал самозабвенно сплетничать. Среди прочего я узнала, что симпатичного лейтенанта Фелтона перевели к нам из бостонского порта, где он то ли неудачно взял деньги, то ли неудачно отказался их брать…