Магистериум морум (СИ)

– Баня, я думаю, поправит сегодня вечером и тебя, – фыркнул демон. – Не томи же, пей со мной. Не то я пойду и закушу этим назойливым Грабусом! Всё равно толку теперь от магов – как от козлов молока!

Глава 35. Последняя

Всё когда-нибудь заканчивается: терпение, нервы, патроны…

Народная мудрость

На земле и в Аду. День 1-й.

Магистр Грабус застал-таки Фабиуса врасплох. Однако был он теперь уже совсем не так заносчив и резок в суждениях, ведь к тому моменту члены Совета Магистериума успели многажды убедиться, что магия их, если и работает, то так вяло и непериодично, что возлагать на неё большие надежды было бы опрометчиво. А, значит, не стоит ссориться и с хозяином острова, что дал им пищу, кров и защиту.

Потому гнев магистров слегка поутих, а может даже и не слегка, ведь теперь лишь сам Грабус топорщил волоски на голой стариковской шее, да и то больше от холода, остальные же маги чаще пришибленно кивали.

Стал ли магистр Грабус вежливее? Ну, нет, тут не помог бы и сам Сатана. Характер у старика был всё-таки двухсотлетней выдержки.

Магистры долго спорили с Фабиусом тонкими напряжёнными голосами, Грабус даже ногами топал … Кончилось тем, что Фабиус велел оседлать Фенрира, неудобных гостей вновь погрузили в возок, застелив его на этот раз для приличия ковром, и все вместе поехали общаться с крещёными.

Но единения магистры достигли совсем не потому, что Грабус сумел достучаться до совести Фабиуса, которая в последние дни обросла слоем жира не меньше, чем в кулак. Просто крещёные могли вот-вот сообразить, что не только мир изменился, но пали и магические оковы, не пускающие их на остров Гартин. А видеть чернь у себя на острове Фабиус не хотел даже в страшном сне.

Понятное дело, что магистр Фабиус не стал огорчать Борна приглашением в такую поездку. Демон читал в башне учебник по стихосложению, сильно заинтересовавший его, пока Фабиус улаживал с магистрами дела земные.

Однако когда повозка достигла холма, у которого крещёные жгли свои костры и варили похлёбку, демон сам вырос рядом с конём Фабиуса. Фенрир доверчиво потянулся к инкубу, и не прогадал, получив яблоко.

– Ты знаешь, – сказал Борн, похлопывая коня по морде. – Мне кажется, я сочинил свои первые стихи. Слушай!

Наутро выпал снег и сгладил...*

Закончить ему не дали.

– Вот он! – заорал бельмастый. – Наш бог!

Крещёные тут же кинулись к Борну, окружили и его, и Фабиуса, к счастью, не успевшего спешиться, и возок с магистрами.

– Бог! Наш бог! – кричали крещёные и тянули к Борну руки.

Тот морщился и не подпускал их близко.

Фабиус с облегчением размышлял о том, как им повезло, что хотя бы инкуб сохранил магию: «Видимо, магии в нём слишком много. Он же – голая стихия тьмы, – думал магистр. – Эвона как… А вот в человеке-то – слишком много всего намешано… А души людей? Куда же они пойдут теперь после смерти?»

Борн хотел размышлять о стихах, и крещёные быстро ему наскучили.

– Прочь, – сказал он. И видя, что его не понимают, возвысил голос. – ИДИТЕ ПРОЧЬ! НЕТ НИКАКОГО БОГА!

– Бога нет! Он сам сказал мне об этом! – воскликнул бельмастый, в экстазе закатил глаза и рухнул под ноги коню Фабиуса.

Фенрир захрапел, прижимая уши. Магистру Фабиусу стоило большого труда удержать его.

– Зачем вам Бог? – хмурился Борн, видя, что расходиться крещёные не собираются. – Бог не может существовать здесь, у него нет здесь цели. Люди – пища для демонов, потому демоны существуют. Чем должен быть занят ваш бог?

– Он должен учить людей!

– Охранять их своею милостию!

– Дать нам жисть вечную!

– Да что вы будете с ней делать, придурки! – не выдержал Грабус, высунув нос из повозки.

Фабиус фыркнул, осмыслив слова инкуба по-своему.

– А ты подумал о том, что людям-то – совсем не нужны демоны? – спросил он, смеясь – Люди-то демонов не едят!

Маг расхохотался, успокоив этим Фенрира. Тот знал – раз хозяин смеётся – битвы не будет.

Борн почесал надбровье, размышляя.

– Так вы и не увидите их больше. Они не сумеют теперь так ловко входить снизу, если, конечно, вы опять не нарушите договор с миром вещным, развалив его на куски.

– Вещным?

– Прошлый мир ваш – был миром слов, этот – есть мир вещей. Стихии, сплетаясь, создают вещи этого мира. Договор с ними требует веры в эти вещи, а не в огненные глубины Ада.

– А зачем этот договор стихиям? Они чем питаются?

– Восхищением, маг. Они создают мир, чтобы вы любовались им. Их пространство растёт от радости людей.

Крещёные внимали Борну с восхищением, не смея даже шептать во время его разговора с магом. Фабиус же слова демонов не привык принимать за полновесную монету, и во всём искал скрытый или двойной смысл.

– А как же церкви? – спросил он. – Что они теперь будут делать? Собирать для стихий радость?

– Церкви Сатаны скоро уйдут в небытие. Забудутся людьми. Станут страшными сказками. Ты видел сердцем, как церкви рушились, и я свидетельствую тебе – в каждом из ваших городов церкви лежат сейчас в руинах, и священники ушли из них.

– Значит, мы свободны от Ада после смерти?

– Вы свободны исключительно от воли Ада брать с вас оговорённое. Но не от Ада, как собственного выбора души.

– Как это? Я не понял… – магистр почесал бороду. – Мне подумалось, ты сказал, что наши души больше не пойдут в Ад!

– Если такова будет их воля. Учти, что многие души алкают Ада уже своею тяжестью. И душа не спросит тебя словами. Пресыщенная, она камнем рухнет в подходящий адский котёл.

– А если она захочет иного пути, то куда же она пойдёт?

Борн пожал плечами и неопределённо указал вокруг себя, потом ткнул пальцем в небо.

– Мир изменился, маг. Кто знает теперь наверняка? – он задумчиво посмотрел вверх. – Ищите, пробуйте. Главное – у вас появилось право искать собственные пути. Может быть, где-то вы обретёте и желанное бессмертие? Некий эликсир? А может быть, там, в вышине, действительно есть боги, и с ними можно будет заключить договор? – Борн задумчиво обвёл глазами внимающих ему крещёных и неожиданно рассмеялся. – Вот только я не знаю, чем они питаются!

Фабиус покачал головой. Нет, ему больше не нужен был эликсир, длящий сознание с невозможностью жить полною чашей. То, как он жил, отняло у него и жену, и сына. Он растягивал иллюзиями на долгие годы лишь то, что суждено ему было на обычный век. Потому и была его жизнь так суха и пресна. Лишь движения звёзд до сих пор удерживало его ум от сумасшествия и разрежённости. Нет, теперь он будет жить здесь, быстро, наслаждаясь и страдая!

– Нет! – сказал магистр Фабиус громко. – Нам не нужна такая вечная жизнь, за которую потребуют плату. Мы будем искать свои пути.

Крещёные возроптали.

– А как же мы без бога? – зачастил бельмастый. – Во что мы будем верить теперь, а?

– Верьте в то, что его нет, – предложил Борн.

– А сможем ли мы? Ведь это – очень тяжёлая вера, – усомнился бельмастый.

– Сможете, – успокоил его демон. – Верьте в свободу выбирать. В то, что каждый имеет право идти куда угодно – при жизни и после смерти.

– А там, в небе, есть благостные места? Где не будет боли, страдания? – спросил бельмастый.

– Наверное, – пожал плечами Борн.

– Тогда мы будем верить в то, что лучшая жизнь ждёт нас после смерти! Там, в небе! – загудели крещёные.

Борн посмотрел на них, как на идиотов, но люди уже были счастливы.

Крещёные успокоились, глаза их наполнились радостью, они оставили Борна и стоящих с ним, ушли в свой лагерь.

Фабиус хмыкнул.

– Осталось узнать, заразна ли эта новая ересь?

– Я тебя уверяю, ещё как заразна! – нахмурился демон.

Магистр Грабус откашлялся.

– Именем Сатаны!.. – начал он и осёкся. А потом продолжил, и голос подвёл его, задрожав. – Что же теперь будет в нашем мире без магии? Что будем хранить мы?