Тысяча и один призрак

драгивала.

Обыкновенно садились ужинать в девять часов.

Я спустилась в половине девятого. Я не спускала глаз с минутной стрелки на большом циферблате часов.

Стрелка прошла расстояние четверти часа.

Раздался мрачный и печальный звон часов, и стрелка снова тихо задвигалась, и я опять видела, как она с точностью и медленностью компаса проходила свой путь.

За несколько минут до девяти часов мне показалось, что я слышу топот лошадей на дворе. Смеранда также его услыхала, потому что она повернула голову к окну, но ночь была слишком темна, чтобы можно было что-нибудь разглядеть. О, если бы она взглянула на меня в эту минуту, то она могла бы отгадать, что происходит в моем сердце!

Слышен был топот только одной лошади. Я хорошо знала, что вернется только один всадник.

Но кто именно?

Шаги раздались в передней. Шаги эти были медленные, они словно давили мое сердце.

Дверь открылась, в темноте возникла тень.

Тень эта остановилась на минуту на пороге двери. Сердце мое перестало биться.

Тень приблизилась, и по мере того как она все больше вступала в круг света, дыхание мое восстанавливалось.

Я узнала Грегориску.

Еще мгновение, и мое сердце разорвалось бы.

Я узнала его, но он был бледен, как смерть. По его виду можно было догадаться, что случилось что-то ужасное.

— Это ты, Костаки? — спросила Смеранда.

— Нет, мать, — ответил Грегориска сухим голосом.

— А, это вы, — сказала она. — И вы заставляете ждать вашу мать?

— Мать, — сказал Грегориска, взглянув на часы, — только девять часов.

И действительно, в эту минуту часы пробили девять.

— Это правда, — сказала Смеранда. — А где же ваш брат?

Я невольно подумала, что это тот самый вопрос, который Господь Бог задал Каину.

Грегориска ничего не ответил.

— Никто не видел Костаки? — спросила Смеранда.

Ватарь, то есть дворецкий, осведомлялся о нем.

— В семь часов, — сказал он, — князь был в конюшне. Сам оседлал свою лошадь и отправился по дороге в Ганго.

В эту минуту глаза мои встретились с глазами Грегориски. Не знаю, было ли так в действительности, или то была галлюцинация, но мне показалось, что у него на лбу была капля крови.

Я медленно поднесла палец к моему лбу, показывая место, где, мне казалось, было пятно.

Грегориска понял меня. Он вынул платок и вытерся.

— Да, да, прошептала Смеранда, — он, вероятно, встретил медведя или волка и увлекся преследованием. Вот почему дитя заставляет ждать мать. Скажите, Грегориска, где вы его оставили?

— Матушка, — ответил Грегориска твердым, но взволнованным голосом, — мы с братом выехали не вместе.

— Хорошо, — сказала Смеранда. — Пусть подают ужин, садитесь за стол, заприте ворота. Те, кто вне дома, пусть там и ночуют.

Два первых приказа исполнены были в точности. Смеранда заняла свое место. Грегориска сел по правую ее руку, а я по левую.

Слуги вышли, чтобы исполнить третье указание, то есть закрыть ворота замка.

В эту минуту все услыхали шум во дворе. Испуганный слуга вошел в залу и