Магистериум морум (СИ)

– А если он заперся изнутри?

– И что же? Я открою! Я сам строил эту башню!

– А, может, сначала допросим слуг? Выходит ли он из башни? Что он... ест? Умер ли кто-то на острове в эти дни? – приставал Борн, вроде бы трезвый, но какой-то уж больно разговорчивый.

– Слуг не спрашивают! – нахмурился маг. – Они лишь уронят мой авторитет, рассуждая о том, что недолжно!

Маг и демон спорили, но уже взбирались по винтовой лестнице на самый верх колдовской башни, намереваясь штурмовать пентерный зал, где засел по их предположениям Аро-Дамиен.

– Я и так вижу, что не всё было ладно с моего отъезда! – продолжал маг. – Но умер ли кто-то? Я не заметил, а мне и не доложили! Бардак!

– Ну тогда мы спросим, а потом прикажем слугам забыть, вот и все дела! – предложил Борн.

– А кто? То есть кого? Спросим кого?

– Мажордома, он же должен был присмотреть за домом? Вот пусть и отчитается!

– И то верно! Но сначала - войдём!

Маг первым добрался до двери пентерного зала, врезал по ней кулаком и заорал:

– Открывай!

Борн, что-то ощутив, отстранил магистра и посильнее толкнул дверь. Она заскрипела и отворилась.

Круглый зал башни был пуст. Только сквозняк шевелил листы книги, лежащей на полу прямо у входа, да пыль показывала, что кто-то ходил, оставляя следы сапог и плаща, волочившегося по полу.

– Где он? – маг даже слегка протрезвел от необычного запустения и беспорядка в одном из любимых своих башенных залов.

Борн глубоко втянул ртом воздух, словно пробуя его на вкус.

– Где-то рядом, я чую его. Он был здесь.

– Может, в подвале?

Демон и маг бросились осматривать зал, приподнимая книги, амулеты, разглядывая их, ища только им понятные следы.

– Что он читал? Что это за книги?

– Он ел людское!

– А если он выпрыгнул в окно?

– Так он же – инкуб, что ему сделается!

– Но тело-то у него человечье!

Маг вывалился на балкончик и посмотрел вниз.

Внизу, разумеется, ничего не было. Да и вокруг – тоже. Кроме признаков просыпающегося рассвета.

Фабиус задумчиво плюнул вниз.

– А может, мальчик в подвале? Ты чуешь его?

– Чую, что он рядом. Но где – трудно сказать. Всё слишком близко, запаха слишком много…

Борн вертел головой, пытаясь отличить более свежие следы, но не выходило. Не имел он практики магического розыска, коей подрабатывают иногда демоны, служа в Адской страже.

– Может, ты просто слишком много выпил? – предположил магистр?

– Кто? Я? – изумился демон. – Это у тебя в башке кряхтит и свищет!

– А! Так ты опять полез ко мне в башку!

– Да уймись ты уже, человек! Нам нужно найти Аро. Ну и этого, твоего...

– Дамиена!

– Вот именно! Если же мы начнём выяснять, что из нас больший кретин...

– Неужели что-то узнаем? – расхохотался Фабиус.

Он обвёл мутным взором окончательно разгромленный зал и вздохнул.

– Ладно, полезли в подвал. Не хотел бы я тебя туда пускать, но придётся. Но если ты сунешься ко мне в башку!..

Только в состоянии полного опьянения маг мог предположить, что демона испугают его угрозы.

Но и Борн тоже был несколько не в себе, и его не задели ни интонации человека, ни смысл его слов. Всё было сейчас для демона шорохом листвы, падающей с деревьев, кроме запаха Аро.

Глава 32. Что нужно знать о полярных лисах

– Что делаешь?

– Песца откармливаю!

– Так он же будет полный!

На земле, в Аду и в Междумирье, день 24-й.

Лианы на двери подвала зашипели, узрев Борна, но маг укротил их заклинаниями.

Дальше пошло не так споро. Бормоча сложное «Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora», чтобы поднять решетку, Фабиус три раза сбивался. Демон нервничал, прислушивался, вертел головой.

– Рассвет уже! – сказал он вдруг.

– И что из того? – удивился маг, решивший сделать передышку, чтобы язык отдохнул и перестал заплетаться.

– Я вижу как люди, что ночевали у моста… Они просыпаются, готовят себе пищу.

– Крещёные? Они не посмеют сюда полезть. А слуги?

– Возле башни? Да, я тоже их вижу. И они просыпаются.

– Значит, будет ещё день, – просто сказал магистр.

Он пошевелил губами, примеряясь, и, наконец, выпалил чисто: «Frustra fit per plura quod potest fieri per pauciora»!

– Не преумножай сущности без необходимости, – перевёл Борн.

– Чего? – откликнулся Фабиус.

– Это латынь, – сказал демон.

– Какая-такая лынь? Это древние тени забытых слов, почти потерянные нами, но сильные!

Борн в недоумении дёрнул плечами.

Дверь распахнулась, и они спустились в подвал. Фабиус шёл впереди. Ему надо было снять последнюю защиту, что как змея затаилась у порога.

Демон принюхался так, как он делал это – вдыхая через рот.

– Тут очень… Очень много слоёв времени, – сказало он. – И башня твоя стоит на трупах.

– Думаешь, я об этом не знаю?! – рявкнул Фабиус.

Ему и без того было невесело в подвале.

– Но зачем ты это делал? – Борн не проникся сочувствием. Он озирался и принюхивался, лицо его хмурилось.

– Это магия, демон. Кому, как ни тебе знать, как важны в ней ритуалы? Я хотел полной власти над сим клочком земли…

– Ритуалы?.. – демон сделал один длинный шаг, догнал Фабиуса и удивлённо воззрился на него. – То-то ты всё время лепечешь бессмысленные слова!

– Почему – бессмысленные?

– А ты понимаешь их?

– Некоторые… – смутился Фабиус.

– Магия – не слова! – отрезал инкуб. – Это умение создавать образы такие же чёткие и прочные, как настоящие! Рисовать в своём сознании. И накладывать на мир. И мир – подчиняется творцу, ибо он есть Договор с ним! А ты… Ты крепишь себя костылями из трупов слов, не умея без них создать чистого абриса. Это смешно, маг! В Аду так делают только дети да старики! Ну… может быть ещё и черти, ведь нет никого ленивее чертей!

– Ты хочешь сказать!.. – ноги магистра подкосились, и он опустился в старое кресло, обитое изорвавшейся бараньей шкурой, услужливо дёрнувшееся, чтобы подхватить его. – Ты думаешь, что я убивал здесь, чтобы упрочить лишь силу своей фантазии?

– Ну да, – обыденно кивнул Борн, обнюхивая книги. – Иного и быть не может!.. – Он помедлил, размышляя, но не над речами мага, а над запахами и ощущениями. – Нет, маг, мы на ложном пути! Мальчик был здесь позже, чем наверху. Идём, выйдем во двор, может быть там я...

Борн обернулся к Фабиусу, странно сгорбившемуся в своём кресле.

– Идём же! – поторопил его Борн. – Лишь предрассветные запахи достаточно сильны! И ты нужен мне как проводник! Здесь витает лишь невесомое естество Аро, плоть его – плоть человека. Я не видел твоего сына, маг! Я не могу искать его внутренним оком, он не знаком мне! Без тебя мне придётся ощупать этот остров руками!

Но магистр сидел, словно статуя, и не мог даже разогнуться. Ему давно уже не было так больно.

Борн сморщился весь, нечаянно восприняв часть той боли, что терзала Фабиуса, уткнулся глазами в стопку пыльных манускриптов на полу у стены и… узрел там куколку. Маленькое, в ладонь, подобие человека из тряпок и лент.

– Вставай! Он не в башне! – воскликнул Борн. – Гляди! Он обманул нас простым деревенским колдовством! Да вставай же!

Но маг словно бы спал с открытыми глазами.

Демон тяжело вздохнул и побрёл прочь из подвала, из башни, в рассветную сырую серость осеннего утра. На берег реки, где промозгло и холодно, и совсем нет огня.

***

Чёрная кошка стала серой от пыли, пока спускалась тонкими ходами Верхнего Ада в пылающую бездну Ада глубинного. Там она смогла вобрать в себя чуть больше магии и на спинке у неё выросли короткие кожистые крылья.

Казалось бы, кошка должна была бежать вверх, верно? Ведь она ринулась в дырку в потолке? Но ведь темница располагалась ПОД троном, а значит, её «верх» на самом деле был спуском в более глубокий Ад. Так устроен мир, что верхнее и нижнее иногда довольно иллюзорны.