Never Back Down 2 (СИ)

Но шальная мысль, жалом вонзившаяся в то варенье, в которое превратился мозг, заставила меня подскочить на кровати. Завтрак!

Я посмотрела на часы. Без пяти десять. Ой-ой-ой, опоздала!

Тяжело поднявшись с кровати, я обнаружила, что Лина уже давно встала и даже удосужилась застелить постель. Чудеса. Может, я уже брежу?

Кутаясь в шаль, я доползла до лестницы, пару раз едва не оступилась на ступеньках и, в конце концов, достигла-таки кухни. Лафнеглы уже сидели там, дожёвывали завтрак.

— Ты выглядишь ужасно, — резюмировал Эд, когда я подошла к ним. — Лина сказала, что ты всю ночь заходилась кашлем.

Я покосилась на подругу. Та только молча изучала содержимое своей чашки.

— Со мной всё хорошо, — просипела я. Откашлявшись, я повторила фразу более крепки голосом. — Кто готовил омлет?

— Я! — гордо выпятил грудь Эд. — Вкусный, ты попробуй.

— Непременно.

— Марс, шла бы ты в кровать. Ты же шатаешься, — подала голос Лина.

— Ерунда, — отмахнулась я, потянувшись за чашкой. — А посуду за меня кто мыть будет? Фрэнсис Скотт Фицджеральд?

— Да хоть бы и он, — покачала подруга головой. — От мёртвого писателя и то проку больше, чем от тебя больной.

— Глупости, я вполне хорошо себя чувствую! Только позавтракаю и…

Ослабевшие пальцы свело знакомой мне судорогой. Чашка выскользнула из рук и разбилась о кафельный пол. Я бросилась, было, собирать осколки, но голова пошла кругом, когда я нагнулась. Эд подхватил уже опасно накренившуюся меня. Я упрямо осталась сидеть с ними. Омлет, приготовленный Эдом и впрямь был вкусным, но кусок не лез в горло, словно сжатое железными тисками. Одолев четыре кусочка, я не без повода почувствовала себя героем, но слабость никуда и не думала уходить.

Лина восстановила мою кружку с помощью магии и налила мне чай. Когда я потянулась к ароматной янтарной горячей жидкости, способной мёртвого поднять из могилы, Лина кивнула Эду. Тот молча подхватил меня, закинул на плечо и потащил наверх. Вырываться, колотить кулаками и трясти ногами сил не было, но кричала и бранилась я от души.

Эд притащил меня в комнату, по самый нос укутал одеялом и заявил, что теперь я никуда вставать не буду, пока они вдвоём шуршат по хозяйству и лечат меня. Собственно, это были мои последние связные воспоминания о той неделе, что я лежала с температурой. Помню только, что они от меня ни на минуту не отходили, постоянно поили литрами чая с лимоном и мёдом и всячески развлекали. Те пять дней после ужасающе-тоскливой недели казались сказочно-умиротворяющими. И все эти пять дней я хотела сказать им что-то. Каждый вечер я проваливалась в забытье и воскресала по утрам с этим словом на языке. Наверное, я его всё же говорила и не раз, потому что помню эти ироничные улыбки, когда я сказала им это в сознании. А всё-таки, даже здесь, в дневнике, хочу вывести чёрным по белому.

Спасибо.

========== Часть 38 1/2. (Лондон) ==========

Оставшийся месяц лета было решено провести в Лондоне. Как бы я ни отказывалась, Лафнеглы поселили меня в доме их тётки. Она оказалась милой женщиной, сестрой Джереми, поддерживавшей хорошие отношения с Лиди и племянниками. Узнав о гибели матери Эда и Лины, она прибыла в Оттери-Сент-Кэчпоул, где мы с ней и познакомились. Она с радостью согласилась принять нас, даже для меня нашлось местечко в её небольшой квартирке.

Обоих Лафнеглов тётка нагружала нещадно в первые дни, заставляя работать по дому, бегать в магазины, доделывать заданное на каникулы домашнее задание. На все мои порывы помочь двум обалдуям она, сверкая очами, просила меня не вмешиваться.

— Где же это видано?! Они итак полмесяца провели безвылазно дома, пока ты за ними ухаживала! Ничего, милая, им полезно.

Полезно-то полезно, кто бы спорил, но пока ребята были заняты, я места себе не находила от скуки. Порой я брала у Лины немного магловских денег и отправлялась на прогулку по Лондону, лишь бы не скучать дома.

Мне нравился город летом. Нравилось шагать по мостовым, по переплетению старых улиц, сворачивая в неожиданных для самой себя местах. Мне нравилось садиться на какой-нибудь магловский наземный транспорт и куда-нибудь ехать, глядя сквозь огромные прозрачные окна на скользящие мимо дома. Порой, повинуясь какому-то непонятному импульсу, я в последний момент выскакивала на той или иной остановке и шла дальше, почти не глядя, куда я, собственно, иду.

Во вторую прогулку ноги занесли меня на берег Темзы. Вместо того, чтобы стоять и наслаждаться свежем речным ветром или видом на башню Биг Бена, я свернула на какую-то улицу и остановилась. У меня возникло смутное ощущение, что именно сюда мне и нужно было идти всё это время, что я должна была здесь остановиться. Я осмотрелась. Широкую улицу слева обрамляла уютная липовая аллея, задумчиво шевелящая зелёными листьями. Справа, минуя узкий тротуар, возвышалось длинное здание нежно-кремового цвета, украшенное лепниной и белоснежными колоннами. Мраморные ступеньки вели к тяжёлой двери. Высокие окна слепо смотрели на меня задвинутыми занавесками.

По неведомой причине мне захотелось зайти в этот дом. Подняться по ступенькам на последний этаж, а потом… а что потом-то? Дом казался мне невероятно знакомым, но я могла голову отдать на отсечение, что в этой стороне Лондона я никогда не бывала прежде. Я бросила взгляд на указатель. Лоуэлл марш. Знакомо? Не очень…

Чувствуя лёгкий холодок, пробежавший по спине, я поспешила покинуть Лоуэлл марш как можно скорее. Но что-то неумолимо влекло меня туда. Каждый раз я вновь и вновь забредала на этот треклятый Лоуэлл марш, останавливаясь около этого треклятого дома. Даже когда я целенаправленно старалась держаться окраин города, когда ставила себе какую-нибудь цель, в конце концов я оказывалась здесь. Что-то меня сюда манило, что-то притягивало. Словно кто-то невидимый хватал меня за руку и настойчиво приводил сюда. Снова и снова.

Выяснить, кто живёт на Лоуэлл марш мне так и не довелось тем летом. Я прервала прогулки, сидела всё чаще дома, с Эдом и Линой. Не знаю, сколько длилось бы моё затворничество, если бы однажды нам не пришла сова от Ремуса. К письму прилагалась вырезка статьи из «Ежедневного Пророка», в которой говорилось о какой-то выставке магических артефактов. Подобные выставки не проводили лет сто пятьдесят из-за соблазна некоторых отмороженных волшебников украсть какой-либо артефакт. И вот теперь они решили возродить традицию. В письме же Ремус писал, что на выставке будет дневник Алана Горстейма, создателя магии Контракта. По утверждению Люпина, в дневнике могла быть заключена информация о том, как можно разорвать мой Контракт с Кьяларом.

Лина приняла идею похода в музей с восторгом. Эд был за любое мероприятие, лишь бы была уважительная причина не махать тряпкой и не корпеть над Нумерологией. Я не возражала, но в плане Рема выведать что-либо из дневника была огромная брешь: вряд ли мы сможем так запросто полистать книгу и не получить нагоняй за это. Экспонат, как никак.

Но решено было хотя бы одним глазком взглянуть на дневник. Тем более, раз выставка не проводилась полтора века, наверняка в ней успели собраться любопытные экспонаты. Договорились встретиться большой компанией: я, Лафнеглы, Марлин, Арти, Мародёры и Лили. Джеймс с Сириусом были не очень в восторге от идеи идти по каким-то музеям, но поддались на уговоры Лили, Лины и Ремуса. К тому же, им самим было приятно видеть, что Лафнеглы оживились с последней их встречи.

В условленный день тётка Эда и Лины нагрузила их дополнительными «мелкими поручениями», так что на место встречи я пока отправилась одна, чтобы не сидеть сложа руки. Мы договорились встретиться близ Вестминстерского моста, чтобы оттуда уже идти всем вместе на выставку. Я приехала первой, как ни странно. В ожидании друзей я прогуливалась по набережной. То и дело я ловила себя на том, что порываюсь пересечь мост и идти, идти, идти…

Через Темзу виднелся знакомый мне бежевый дом. Со стороны реки можно было смутно рассмотреть террасу, венчавшую последний этаж. Даже виден был силуэт человека, прохаживавшегося по этой самой террасе. Хотелось сорваться с места и бежать. Бежать туда. К этому проклятому дому, подняться на этот проклятый последний этаж… а потом?