Never Back Down 2 (СИ)

— Иди в свою комнату. — Ледяным камертоном в моём голосе зазвенели блэковские нотки. — Если посмеешь выйти оттуда до нашего ухода, я сниму с тебя семь шкур и развешу каждую по гостиной.

Если бы мне хоть что-то сказали таким голосом, я бы забыла своё имя от ужаса. Регулус выпутался из моих пальцев и поспешно удалился.

Некоторое время спустя я поймала себя на том, что так и стою, занеся руку, как для удара. Осознание пришло не сразу. Какое-то время я таращилась на ладонь, словно она была чужая. На негнущихся ногах я развернулась, прошла к столу, куда Кричер уже принёс книги, и опустилась на стул. Оцепеневшие Лафнеглы стояли и смотрели на меня, не решаясь произнести ни слова.

«Я его упустила. Я так старалась спасти себя, спасти друзей, что совсем упустила из виду младшего брата. Он стал как мать. Он стал Пожирателем. Я его потеряла. Братик… Я тебя потеряла…»

========== Часть 39. (Лондон-Хогвартс. Поездка в один конец…) ==========

Причудливой стрелой алый паровоз вонзился в прохладные сумерки, орошая темнеющее небо сизыми клубами дыма. Реальность вокруг меня чуть подрагивает в такт тяжёлому лязгу колёс. Лоб упирается в ледяное стекло широкого окна, так что мир вокруг кажется сплошной движущейся картиной. Сумрак сковал поля подобно инею, сонные травы слабо покачивались на ветру, словно провожая невидящим взором поезд. Тревожно дрожал лес, раскинувшийся за настороженно притихшим полем.

Внезапно задрожав, заскрежетав, мир вокруг остановился. Само время вокруг меня задрожало. Ужас объял меня до самых пят, сковывая само сознание. Ледяное стекло выпивало тепло из моего тела, злорадно и возбуждённо подрагивая. Непроглядная тьма надвинулась на остановившийся над ущельем поезд, окутывая своими плотными клубами каждый дюйм. Звуки тонули в этой тьме, оставляя лишь тихий надрывный звон в ушах, усиливающийся с каждым мигом.

Вагон снова содрогнулся. Краски за окном стремительно выцветали, действительность тускнела, темнела, умирала. Оцепеневшие пассажиры поезда молча наблюдали за тем, как она погибает, приминаемая тяжёлой поступью тьмы.

Звон в ушах и вибрация стекла тревожно усиливались, заставляя сердце в ужасе бросаться вскачь. Само время остановилось и теперь ощутимо дрожало, порываясь продолжить свой бег. Неподвижная, немая, оглохшая, я растворялась в ледяном стекле, словно в воде, я растворялась во тьме, что слизывала мир вокруг меня своим страшным чёрным языком.

Задрожало и треснуло время, действительность качнулась мне навстречу. Бездна разверзла передо мной огромную пасть. Пролетая сквозь стекло, я чувствовала, как тьма меня окутывает вязкими щупальцами и стремительно тянет на дно. На губах возник тяжёлый металлический вкус, лёгкие судорожно сжались. Я пыталась вздохнуть, но грудь наливалась лишь ледяной тьмой, как будто водой. Последнее, что я ощутила — удар и чудовищную боль, отозвавшуюся во всём теле. Перед потухающим взором восставали картины жизни. Снова не моей, снова чужой. Из груди вырывается тихий смешок, исполненный скорби.

«Прости. Я тебя подвела» — вспышкой проносится мысль прежде, чем тьма сжала моё сердце в когтях, останавливая его навсегда.

***

— Просыпайся! — раздался громкий стук в дверь. — Марисса! Просыпайся, говорю! Ты опоздаешь!

Уже несколько минут я лежала в кровати, испуганно глядя в потолок. Опять кошмары… это неспроста… Боль из сна перетекла в реальность. Сжимавшие одеяло пальцы скрутило судорогой. Я не могла заставить себя дышать, опасаясь, что лёгкие вновь наполнит тьма. Такая холодная. Такая страшная…

Поезд… Сегодня «Хогвартс-экспресс» тронется от платформы 9 ¾ на Кингс-Кросс, увлекая детей и подростков в Хогвартс. Почти весь день мы проведём в поезде. Что-то случится. Нет, нам нельзя… нельзя садиться в поезд… Похожий сон я видела в ночь, когда Лиди разбилась.

Вновь раздался стук. Стряхнув оцепенение, я провела рукой по глазам, осушая слёзы. Нельзя, чтобы меня видели в таком виде.

В последнюю неделю каникул мы с Сириусом жили в доме дяди Альфарда. Эд и Лина оставались в Лондоне, занимались расшифровкой дневника Горстейма. Вернее, занималась Лина, а Эд просто ней не мешал. О продвижении дела я толком ничего не знала, потому как поглощённая работой Лина писем мне не писала, а Эд старался не лезть в работу сестры.

— Алохомора! Вставай, кому сказал! — Сириус ворвался в комнату. Я инстинктивно натянула одеяло до самого носа. — Ты опоздаешь на поезд! Твой завтрак уже стынет, а ты ещё в пижаме! Ну же! Я разогревать его не буду! Эй, что с тобой? Ты словно призрака увидела.

— Сириус… Тебе когда-нибудь снились вещие сны?

— Вещие сны? — переспросил брат, садясь на мою кровать. — Да нет, не было такого. Я и Прорицаниями никогда не увлекался. Чушь это всё. А что?

— Мне кажется, что что-то должно произойти сегодня, — прошептала я, садясь на кровати и обнимая колени. — Что-то ужасное. Не так давно я видела сон о том, как погибала мама Эда и Лины. А сегодня…

— Ты видела, кто должен погибнуть? — нахмурился Сириус. — Или просто… абстрактно?

— Я видела, как тьма накрывает поезд. Видела, как она смывает всё вокруг, как я проваливаюсь в бездну. Сириус, мне страшно.

— Может, отправим тебя «Ночным рыцарем»? — Брат осторожно протянул ко мне руку и сжал мои пальцы. — Или я тебя подвезу на мотоцикле? У тебя же немного вещей, да?

— А если беда не со мной произойдёт? Тогда я, может, смогу хоть как-то помочь.

— Или сама погибнешь. Давай я хотя бы поеду с вами. Наплету, что Грюм послал. Мне поверят, после нападения на музей эта тема актуальна.

— Лучше предупреди остальных. В случае чего, я пришлю Патронуса.

— Марс, ты уверена?

— Нет. Но бежать, поджав хвост, я не собираюсь. Тем более… Я выживу. Я знаю это.

— Откуда?

— Контракты. Я связана слишком большим количеством разных договоров, чтобы пасть в бездну.

— Неубедительно звучит.

— Да, но… это пока всё, что у меня есть.

— Дети! Разогревать еду по новой я не собираюсь! — раздался крик дяди из кухни.

— Так, вставай. — Брат бодро подскочил на кровати. — Не переживай, через два часа ты встретишься с Лафнеглами, а с ними ты можешь горы свернуть, ты это уже не раз доказывала. Да?

— Ага, — согласилась я без особого энтузиазма.

Когда дверь закрылась, я ещё какое-то время смотрела ему во след. Сейчас, когда губы ещё хранили металлический привкус чужой смерти, я особенно остро ощущала, как я нуждаюсь в брате, в его крепком плече. Я никогда не могла себе признать, что он мне нужен, всегда как-то справлялась. Но Сириус всегда был где-то неподалёку, в Хогвартсе, к нему всегда можно было подойти за помощью, пусть этим правом я никогда не пользовалась. А теперь я уезжаю на другой конец страны, а в случае чего… я ведь могу больше его не увидеть…

«О, Сириус… Всегда весёлый, всегда оптимистичный, неутомимый… Что случится с миром, если ты опустишь руки? Что станет, если ты сдашься? Я не верю, что ты бываешь уставшим, мой несгибаемый брат. Пожалуйста, оставайся таким. Иначе в мире не останется ни единой опоры. Иначе ночь будет сменяться ночью. Потому что если ты сдашься, то миру придёт конец. Оставайся таким, мой дорогой брат».

***

— Поезд вот-вот отправится! Быстрее, быстрее! — горланил Эд, прохаживаясь по платформе. Начищенный до блеска значок старосты школы сиял на его груди. Я только фыркала, глядя на него. А меня такой чести не удостоили, я по-прежнему староста факультета.

Лина стояла рядом со мной, наблюдая за командующим братом.

— М-да. Он нос задрал выше потолка, получив этот значок, — сказала она. — Напомни мне потом дать ему хорошего пинка, чтобы не зазнавался.

— Только после меня, — усмехнулась я.

— Сразу два отвесь, за меня ещё, — хохотнул Сириус, глядя на упивающегося властью над первокурсниками Лафнегла.

Мародёры взяли отгул у Грюма, чтобы проводить нас. Вчетвером они стояли на платформе, грустно глядя на алый паровоз.