Ошейник для Лисицы (СИ)

Поначалу на поле нас было три-четыре десятка — те, кто сумел пережить сражение без ранений или для кого ранения были не столь опасны. В страшной резне я отделался буквально парой царапин, и, похоже, все мои друзья тоже. Лишь у Флёр левая лапа была в крови, но я почему-то подумал, что это не её кровь.

Постепенно к нам приходили новые и новые группы воинов, совершенно целые, бодрые и полные сил. Некоторые появлялись в полном и неописуемом восторге: я узнал одного лиса, который прыгал от счастья, потому что Арен заново вырастил ему обе ноги. Мёртвых лисов оттаскивали к кладбищу, а с гиен снимали оружие, доспехи и уносили в сторону оврага, далеко за территорию клана. Носильщиков всё равно не хватало — приходилось постоянно меняться, ибо груз был не лёгким, а идти далеко. Очень помогал нам Клитус; набросав целую кучу трупов, он сообразил себе огромный мешок и утащил их в овраг. Единственные, кто был рад такому количеству вражеских трупов, — это кузнецы. В клане закрывали глаза на мародёрство, поэтому всё оружие и доспехи собирались и сбрасывались в огромную кучу перед кузницей. Два лиса в кожаных передниках довольно потирали лапы: им не терпелось взяться за работу по перековке всей этой груды железа в новые доспехи и мечи для лисов.

В результате огромная работа была проделана достаточно быстро, и, если я не ошибался, к концу дня лис было больше чем две сотни. Гораздо больше. Трупы врагов убрали, большинство своих похоронили. К сожалению, некоторые были настолько изуродованы, что никто не смог определить, кем был тот или иной лис. Были среди погибших и четверо лисиц. Сражались в клане все, в том числе и самки. А Флёр явно была одной из самых результативных: из многих трупов торчали короткие древки стрел ее арбалетов. Лисица не испытывала ни малейшего сострадания к своим врагам.

Солнце опускалось за горизонт, и я стоял у одной из могил, где хоронили одного из последних воинов, когда появился Арен. Лис выглядел ужасно: прижатые уши, свисавший из пасти язык и безумный взгляд…

— Больше двух сотен… Я никогда не лечил столько зверей за один день!

— И как они?

— Некоторым приходилось все конечности заново выращивать. А новообретённых хвостов сколько! Ууу! Каждый второй!

— Хвостов? — не понял я.

— Ну да! Ты представляешь, приходят, спрашиваю: что за ранение? Говорят — хвост отрубили! Ох, ё…

— Не, Арен, хвост — это главное!

— Я и понимаю. Не отказывать же… — лис тяжело вздохнул и отпил из необычной фляжки. — На, хлебни, Флёр дала. Полностью утоляет жажду и сухость во рту. Прекрасная вещь!

На нас смотрели как на прокажённых. Я и забыл, что мы стояли около могилы нашего товарища и что говорить на повышенных тонах было некультурно. Взяв у Арена фляжку, я поднял её над головой и выпил за упокой воинов.

— Так сколько погибло? — спросил я, отводя Арена в сторону.

— Фуф, не знаю… Сейчас командиры собирают сводки по отрядам, а твоя жена обучает Флёр арифметике.

— Так вот зачем она была ей нужна!

— Ну да. Эмерлина объясняет Флёр, много это или мало, когда ей приносят отчёт.

— Позор. Глава клана не умеет ни считать, ни писать!

— И не говори. И эта глава клана — моя будущая жена!

— Что, правда? — порадовался я за него.

— Угу. Она сама это предложила. Сказала, что, как только кончится траур по её отцу, сразу выйдет за меня.

— А ошейник не сняла?

Лис чуть пошевелил блестящее кольцо у себя на шее.

— Я начинаю её понимать, — тихо сказал он, — это действительно бесит…

— Так что же ты не попросил её снять эту гадость?

— Я обещал ей, что буду носить его до тех пор, пока она не снимет свой.

— Оригинально. И как ты…

Договорить я не успел: на холм перед полем поднималась Флёр, чтобы сделать объявление. Так же, как и её отец всего день назад, она остановилась на возвышенности.

— Братья и сёстры! — провозгласила она. — Сегодня мы с вами пережили это страшное сражение. Мы победили и отбросили гиен, которые понесли огромные потери! Но наш клан потерял шесть десятков наших братьев и сестёр. Так почтим же их память… — Флёр замолчала и немного постояла в безмолвии, а потом продолжила: — Но самое страшное, что в схватке с Тардифом погиб наш предводитель и мой отец… Он оставил мне послание, в котором завещал мне вести вас дальше, братья и сёстры, — тут она подняла лапу с зажатым в ней письмом отца.

Среди лис раздался глухой ропот: явно не все были довольны сменой руководства.

— Как ты можешь называть себя нашим главарём, если однажды убила одного из нас? — раздался недовольный возглас.

Флёр молчала. Отрицать то, что она убила одного из своего клана, было бы глупо, но её называли новым предводителем уже в конце битвы.

— Но если не я, то кто? Каждый из вас может стать новым предводителем, но, решая, кто им будет, мы станем хуже гиен. Мы лишь повторим их историю, когда Тардиф занял своё место исключительно благодаря силе. Мы же не хотим этого?

Все зашумели куда более одобрительно. Флёр сумела удержать свой пошатнувшийся авторитет.

— Завтра мы похороним отца и вернём наши семьи на родную землю. Потом решим, что делать дальше. Пока не время расслабляться! — закончила она и спустилась с холмика. Все снова взялись за свои былые дела, кто-то пошёл напиваться…

Флёр некоторое время говорила о чём-то с Эмерлиной, а потом махнула лапой и отпустила её. Жена вернулась ко мне и Арену, а Флёр отправилась по делам.

— Ну вот, кажется, и всё, — с ходу сказала Эмерлина, обнимая меня, — всех посчитали.

— И что получилось?

— Почти две сотни было ранеными, но Арен вернул их в строй. Шестьдесят погибло. Всего нас осталось двести сорок.

— Потрясающий результат! — восхитился Арен. — Редко какое сражение обходится без потери половины войска, а тут…

— Да, хорошо получилось.

— А теперь Флёр собирается идти на гиен. Всем кланом.

— На гиен?! Как они на нас?

— Да.

— Зачем? Она сдурела?!

— Поверь мне, совсем нет. Лис и гиен было примерно одинаковое количество, но трупов гиен больше двух сотен. Сейчас они совершенно не боеспособны, если только не наймут кого-то для защиты.

— А это возможно? — забеспокоился я. Наёмники — страшная сила, и против них без помощи нам не устоять.

— Возможно. Флёр говорила, что у них есть средства.

— Не будем сейчас об этом думать, хорошо?

— Ох, меня Флёр, конечно, нагрузила… Я ещё обещала обучить её грамоте и письму…

— Не бойся, я уверен, она быстро научится.

— Да я и не боюсь. Просто с ней тяжеловато.

— Дай ей немного отдохнуть. У неё только что отец умер, на плечах повис целый клан и недобитые гиены.

— Единственное, что у неё на плечах, — это её ошейник. Вот без него с ней действительно станет легче, — посоветовал Арен.

— И что ты предлагаешь? — спросил я. — Уж если сказали, что нельзя, значит, нельзя.

— Арен, а ведь твоя флейта может всё, да? Давай ей голову отрубим, снимем, а ты её обратно приделаешь?

Лис, который как раз пил сок из фляжки, поперхнулся:

— Эмерлина, я, конечно, осознаю кардинальность твоего способа, но голова и сердце — то, без чего ни одно живое существо жить не может. А мертвецов я не оживляю!

— Да ладно, ладно. Я же только предложила.

— К тому же Флёр говорила мне, что теперь знает, где шов. Там должно быть слабое место. Мы обязательно его снимем!

— Да, где шов, может быть, мы и знаем, а вот что с ним делать — не знаем… — грустно рассудил я.

— ПОКА не знаем. Возможно, придётся ещё раз наведаться в тайный город к Фарру и Энзо. К тому же они обещались что-то там изобрести.

— Изобрести? Что они могут изобрести?

— Может, просто отрубите мне голову? — незаметно подкравшаяся Флёр заставила нас вздрогнуть.

— Я уже предлагала, — тут же сообщила ей моя жена.

— И мы не одобрили, — ответили в такт ей я и Арен.

Лисица присела рядом с любимым. Мы устроились на отдых на опушке леса, в котором перед боем прятался Клитус. Тут трава была лишь слегка вытоптана и не было крови. Арен предложил развести костёр, чтобы стало теплее. Несмотря на середину августа, после сильного дождя было достаточно прохладно. Инициатива наказуема: кто предложил — тот и делает. Не особо пылавший воодушевлением лис пошёл за дровами, а вскоре перед нами потрескивал небольшой, но жаркий костёр.